"...Это сегодня игроки скинули форму в раздевалке – наутро чистенькую надели. Мы же всё стирали сами. А носки… В Союзе купить их было трудно. Так после окончания турниров, сгорая от стыда, клянчили у американцев, итальянцев.
– Вы серьезно?
– Это кажется дикостью, но в те годы было в порядке вещей. Они выбрасывали носки, кроссовки, а мы подбирали – и долго еще в них играли. Позорище! А что делать? Например, в Ташкенте достать кроссовки 49 размера было нереально. В магазинах отвечали: "Таких не бывает". И тренер заказал для меня на обувной фабрике штиблеты без каблука.
– В них играли?
– Да. Когда подошва стерлась, подкладывал картонку. А в Европе вместо того, чтоб готовиться к матчам, мы носились с высунутыми языками, втюхивая черную икру, объективы "Гелиос-44", матрешки. Ой, как противно вспоминать! Стыдно за себя и свою страну. Первая поездка за границу вообще вызвала у меня шок. Ладно бы с Болгарии стартовал – а тут Италия. По магазинам перемещался с открытым ртом. Когда с мамой поделился впечатлениями, она заплакала: "Сынок, я жизнь прожила – а что видела? Гражданская война, разруха, голод. Великая Отечественная, разруха, голод…"
– В какой момент все сломалось?
– Когда высказал свое "фи" в эпизоде с Гришей Авдеевым. Он окончил университет и в звании лейтенанта должен был отслужить два года. Притащили его в ЦСКА. Жена с дочкой в Ташкенте. Со всеми доплатами выходило у Гришки рублей двести. Гомельский к тому времени схарчил Алачачяна, а второй тренер Астахов остался. И вот он подошел к Авдееву: "Половину денег будешь отдавать мне".
ТСЕ - уже не модно,тоже 