Менка" - одно из средств выживания
Дедушка сколотил сани, впрягался в оглобли, а мама подталкивала тележку сзади. Сначала ходили по близлежащим селам, а потом по глубинкам, километров за 50, а то и 70. Иногда их не было по неделе и больше. Привозили кочаны кукурузы, рожь, пшеницу, иногда макуху. На дорогах таких караулил немецкий патруль. Дважды приехали без ничего, немцы высыпали все зерно из мешочков на дорогу, крича "партизан, граната", тыкали в них автоматами. Так, к счастью было только два раза. А мы с бабушкой тем временем сидели в холодной хате у чуть теплящегося огня в печи рядом с раскрытой духовкой. Топили кочанами кукурузы и различными сухими стеблями, собранными вокруг. Спали не раздеваясь, не моясь, окна замерзали толстыми, но красивыми узорами, а морозы... Это были морозы!
.....
Немцы вошли в Харьков без особых боев. Один из первых приказов: "Всем евреям и их семьям явиться на территорию тракторного завода!" Любой приказ заканчивался словами: "За невыполнение - ********". Но обычно не расстреливали, только вешали. За одного убитого рядового немца - двадцать пять невинных жителей, за офицера - пятьдесят. Приезжала машина с громкоговорителем, звучала музыка, люди выходили из домов, их хватали, надевали бирку "партизан" и вешали на балконах. Веревки с балконов не снимали - так они и висели для устрашения.
....
Страшный голод и анархия. Вспоминается, как целый день по рынку водили мужчину с завязанными глазами и надписью на груди: "Продавал человеческое мясо". Повесили за ноги и три дня не снимали.
Весна 1943 года. Мне 10 лет. Дедушка-дворник сколотил для себя гроб, в нем его и похоронили. Мама решила, что мы тоже вместе не выживем, и тетя отвела меня в деревню Хрущевая Никитовка (70 км от Харькова), где я стал пастухом. Летом 1943 года там шли ожесточенные бои. Деревня несколько раз переходила из рук в руки.