Ф'яметта
Куратор теми
Статус: Офлайн
Реєстрація: 20.01.2008
Повідом.: 70318
Реєстрація: 20.01.2008
Повідом.: 70318
Дзеркалля (мова спілкування в темі - українська).
- Автор теми Іронія
- Дата створення
Іронія
Куратор теми
Статус: Офлайн
Реєстрація: 28.01.2013
Повідом.: 52831
Реєстрація: 28.01.2013
Повідом.: 52831
ну, я же не о том. Это я пытаюсь объяснить, что не могу представить как нарисовать не только коричневой. Но во сне я это видела.
да я вот засомневалась не сплагиатила ли я. Даже пыталась найти что-то подобное - не нашла.
Ф'яметта
Куратор теми
Статус: Офлайн
Реєстрація: 20.01.2008
Повідом.: 70318
Реєстрація: 20.01.2008
Повідом.: 70318
я и не купала. Козу недавно купала
Не было никаких шансов - почему? вы её как-то связали-замотали?Это еще что... Я ей копыта подрезала - вот это был трешНо там у нее не было никаких шансов
Мне очень нравится девушка в стиле стимпанк. Только я не понимаю, при чём белая мышка к стимпанкупрофи у нас Айвенго, а я любитель . Ну, вот мои с исходниками. Только перепутаны все
glyukoza
G
Это рефлексы ))) На кувшин падает свет от других предметов.
Если интересно погугли базовые уроки живописи.
glyukoza
G
Пуантилизм - это одна из техник нанесения рисунка в импрессионизме.
А мы тут говорим, что изображение в принципе не может быть в одном цвете.
Почему сначала учат рисоват банальный шар или чайник с чашкой.
Что бы люди научились понимать как ложится свето-теневой рисунок и как формируется цвет.
Например тени. Они же никогда не бывают черными )))
glyukoza
G
Интересно почему среда самый ...не знаю как сказать...тихий что ли день в сети ?
В инете почти нет продаж. На форумах и всяких вайберах-болталках тоже тишина ))
Такое ощущение что среда - День отдыха от интернета ))
В инете почти нет продаж. На форумах и всяких вайберах-болталках тоже тишина ))
Такое ощущение что среда - День отдыха от интернета ))
Іронія
Куратор теми
Статус: Офлайн
Реєстрація: 28.01.2013
Повідом.: 52831
Реєстрація: 28.01.2013
Повідом.: 52831
На редактирования ушло больше 3 часов времени - больше чем на написание
Хотя я бы еще кое-чего убрала. Через пару дней перечитаю и еще подредактирую
***
В этом городе не было кинотеатра. Но слухи о новом виде развлечения упорно просачивались из-за городской ограды и обрастали домыслами и фантазиями. Старухи считали, что в кино все непременно ослепнут, учителя убеждали, что таким образом в мир просочится агрессия, стражи порядка утверждали, что это неблагонадежно. Молодежь верила, что это прямая дорога в прогрессивный мир.
Когда в городские ворота въехала огромная крытая повозка с надписью "Кино", слухи обрушились, как цунами.
Кто дал распоряжение, каким образом странное развлечение докатилось до их местности, никто не знал, но все были уверены, что это событие навсегда изменит их устоявшуюся жизнь.
Однако цена... Она была странной. Один день в кино стоил день реальной жизни.
Хотя я бы еще кое-чего убрала. Через пару дней перечитаю и еще подредактирую
***
В этом городе не было кинотеатра. Но слухи о новом виде развлечения упорно просачивались из-за городской ограды и обрастали домыслами и фантазиями. Старухи считали, что в кино все непременно ослепнут, учителя убеждали, что таким образом в мир просочится агрессия, стражи порядка утверждали, что это неблагонадежно. Молодежь верила, что это прямая дорога в прогрессивный мир.
Когда в городские ворота въехала огромная крытая повозка с надписью "Кино", слухи обрушились, как цунами.
Кто дал распоряжение, каким образом странное развлечение докатилось до их местности, никто не знал, но все были уверены, что это событие навсегда изменит их устоявшуюся жизнь.
Однако цена... Она была странной. Один день в кино стоил день реальной жизни.
Что за глупости! - говорили горожане. - Каким образом вы можете забрать этот день?
Самые настойчивые приставали к билетеру, требуя разъяснений, но тот разводил руками. Мол, вы получаете на руки билет, тем самым соглашаясь на предложенные условия, а что дальше – не мое дело. Многих неизвестность пугала, но и многие воспринимали это как шутку, не сомневаясь, что попав в здание театра, где должны были крутить кино, все станет ясно. Наверняка это розыгрыш, и настоящую цену сообщат внутри.
Желающих посмотреть фильм было довольно много. Джеймс ради этого даже пожертвовал занятиями в гимназии, хотя наверняка знал, что ему за это влетит. Впрочем, тут он был не одинок, в очереди за билетами мальчик заметил еще нескольких учеников. Он узнал Колина МакФлая, который никогда не гулял со всеми после школы - дома у него был престарелый дед и ему надо было давать лекарства, и еще одну девчонку на класс младше.
Также тут была сестра Клара из местной церкви, о которой всякое говорили, и молчаливий Ольсен, который завтра собирался жениться (вот *****-то!).
Когда подошла его очередь, Джеймс протянул руку за билетом.
-Ты уверен? - спросил его билетер.
Еще бы не уверен! Это же кино! Джеймс вдруг испугался, что по какой-то неведомой причине его забракуют, сочтут непригодным для нового зрелища, и горячо закивал головой.
Билетер улыбнулся кривой улыбкой и вложил в ладонь Джеймса билет. На нем не было ряда и места, стояло только время: 9.30 - 21.30
"Отец меня прибьет!" - подумал Джеймс. Но дело было сделано, и мальчик поспешил в широко открытые двери театра. Переступив порог, он на мгновение погрузился в темноту, а потом мир внезапно ожил: пуская клубы черного дыма, на него летел паровоз. Мальчик шарахнулся в сторону. Спереди и с боков раздался женский визг и мужское чертыханье, которые слились в один неразборчивый звук.
За его спиной кто-то высоким голосом отчетливо произнес: "Кино - это важнейшее из искусств".
Джеймс обернулся… и вдруг оказался в вагоне.
Это было не совсем то, что рассказывали о фильмах. Какой-то частью сознания он понимал, что это всего лишь хитрый трюк, но колеса стучали по рельсам, вагон покачивался, в окне проносились картины пейзажа, а пассажиры заталкивали под сиденья чемоданы и сумки.
Тут же находилась сестра Клара, выглядевшая почему-то моложе. Сам Джеймс, по своим ощущениям, стал выше и как будто бы шире в плечах.
Он не путешествовал ранее в общих вагонах, поэтому с интересом наблюдал, как мужчина, занявший место напротив, достал из кармана сверток, развернул его, и острый запах чеснока разнесся по вагону. Болонка на руках сидевшей рядом девочки чихнула.
В проходе слева началась какая-то возня, гул голосов стал громче, появился усатый кондуктор.
- Ваши билеты! - громко сказал он и щелкнул щипцами.
Пассажиры засуетились, а Джеймс вдруг понял, что не помнит, куда положил билет. Он похлопал себя по карманам, но билета не было!
Один из пассажиров бросил на него быстрый взгляд, и стал пробираться навстречу кондуктору, протягивая заветный прямоугольник со временем. Щипцы оглушительно щелкнули, поезд заскрежетал, застонал на рельсах, притормаживая.
- Потерял? - поинтересовался тощий старик в студенческой мантии. - Киношники живут, пока есть зритель, который смотрит картину за окном вагона и с этого поезда не сойти, если билета нет. И чем быстрее поезд едет, тем быстрее уходит твое время. Понимаешь? Как в кино, раз - и десять лет. Дорогое развлечение. Правда, некоторые надеются обойти судьбу, а кто-то предпочитает остаться здесь навсегда…
-Билет! - закричал Джеймс. - У меня украли билет!
- Хочешь, отдам тебе свой? - предложила миловидная девушка с белокурыми волосами. В руках она держала букетик ромашек, половина лепестков были оборваны.
- А как же Вы?
- Не волнуйся за меня, мне он не нужен. Ну, берешь? - девушка буквально впихнула билет ему в руку.
- Ваш билет? - спросил кондуктор у Джеймса, и тот, только на миг заколебавшись, отдал его.
- Хорошо, - сказал кондуктор, пробивая билет. - Вы выходите через две остановки.
- Так быстро?..
Но кондуктор уже разговаривал с другим пассажиром.
Поезд начал замедлять ход и остановился. От дверей послышался шум. Мужчина в смокинге вцепился руками в поручни и буквально повис на них. Джеймс поднялся, желая лучше рассмотреть что происходит.
Металлические поручни вдруг выгнулись змеями, вырвав свои тела из рук мужчины, просочились ему за спину, образовав подобие спинки, и резко толкнули.
Вскрикнув, странный пассажир вывалился из вагона. Двери закрылись, поезд тронулся. Джеймс обернулся, ища глазами девушку, которая пожертвовала своим билетом, и успел заметить, как та протиснулась в тамбур.
На мгновение ему показалось, что он ошибся, что это какая-то старуха - морщинистое лицо землистого цвета, вместо воздушного платья - лохмотья... Но моргнув, понял, что это была всего лишь игра теней, а потом девушка скрылась в соседнем вагоне.
Он посмотрела на билет в своих руках, время там было указано совсем другое: «13.05 – 14.06». Всего-то час, а он ведь покупал целый день развлечений! Да и то – ему уже скоро выходить. Теперь ясно, что «добрая» пассажирка уже использовала свое время, поэтому спихнула ему ненужную бумажку.
Мимо прошагала толстая женщина, за окном вырисовывался прованский пейзаж, на маленьком вокзальчике мелькнула надпись "Графский пруд" по-французски. Тетка дождалась остановки и, не упираясь, сошла.
Следующая остановка его. Но ведь он толком даже не огляделся, не разобрался в происходящем. Что ж это за кино такое - только вошел, и уже все закончилось. Мелькнула мысль как-то попробовать остаться, но его подтолкнули к выходу.
Погода за окном стала стремительно портиться. Поезд несся, словно за ним гнались сами черти, и резко начал тормозить у полустанка.
Кондуктор выразительно посмотрел на Джеймса и указал глазами на дверь вагона, а потом распахнул ее и толкнул мальчика...
Он упал, ударился о параллельные рельсы, сжался в комок от рева поезда и успел вскочить со встречного пути перед самым метельником страшного черного паровоза, который хрипя и завывая протащил за собой несколько вагонов для богатой публики. По спине катил холодный пот. Колени дрожали. Болело ушибленное плечо. Невдалеке светил оконцами маленький вокзальчик с надписью "Бедная Анна (дубль2)". Это было незнакомое место. Джеймс не знал, что будет делать, но главное сейчас было убраться с путей.
На перроне он остановился. Что-то было не так. Не было носильщиков, шныряющих с багажом, продавцов, подсовывающих приезжим булки и пирожки, да и самих приезжих не видно. Перрон был пуст. Кучи гниющего мусора были разбросаны по нему островками, пронизывающий ветер поднимал в воздух серую пыль.
Джеймс увидел единственную целую лавку и направился к ней. Нужно было прийти в себя и все осмыслить.
Но сосредоточиться не удавалось. То, что он сейчас испытывал, лучше всего передавало слово "прострация", которое всегда произносил в школе учитель математики, когда кто-то не мог решить задачу. Он начинал почесывать указкой свою буйную шевелюру и радостно провозглашал: "И что же мы имеем в итоге? А мы имеем Джеймса в прострации!". Вот только и тогда, и сейчас Джеймсу было совершенно не до веселья.
Он сделал несколько глубоких вдохов, и тут из-под лавки донесся какой-то звук. На свет единственного фонаря (Джеймс только сейчас заметил, что наступил вечер) выбралась фигура в лохмотьях и нелепой треухой шапке. Она впилась пытливыми глазками в Джеймса и просипела: " А Анна-то где? Где эта поганка?». В тусклом освещении лицо казалось совершенно неживым, и непонятно было даже мужчина это или женщина.
Джеймс вскочил с лавки, но человек оказался проворнее, грязная рука сдавила его плечо и усадила обратно.
- Я не знаю о чем Вы, не знаю никакой Анны, - пролепетал мальчик.
- Ну, да, не знает он. Это ее лавка, наша Аннушка всегда тут отдыхала, словно барыня какая. И все грозилась сбежать. А теперь ее тут нет, а есть ты. Так с тебя, или с нее, но деньги свои я получу.
Джеймс полез в карманы, где завалялись пара медяшек, желаю поскорее отвязаться от сумасшедшего. Но того мелочь не впечатлила.
- Ты, что? Ты знаешь, сколько она мне должна? Выворачивай карманы!
Убедившись, что больше ничего нет, мужчина (а это все-таки был он), издевательски протянул: - Отрабо-о-отаешь, - и сплюнул прямо под ноги Джеймсу. - А не отработаешь, я тебя крысоводам продам и получу свои деньги. Че вылупился, не знаешь про них что ли? Крысоводы это, паря, я тебе скажу, серьезно. Это намного серьезнее даже мотогонщиков. Те просто переедут, а эти будут отжирать от тебя по кусочку сами и с крысами делиться. Тут ничего не поделаешь, образ жизни у них такой, - страшный человек сдвинул шапку на затылок, стало видно, что у него нет уха, а он продолжил: - Ты же согласен, что у каждого свой образ жизни? Вот у тебя теперь новый будет - ПОБИРАТЬСЯ! - проорал он прямо в лицо Джеймсу и внезапно вполне миролюбиво произнес:
-Пошли. До 5 утра поезда не будет и делать тут нечего, надо тебя до кондиции довести, а то сильно здорово выглядишь. Денег никто не даст!
---
30 дней. Прошло 30 дней с тех пор, как началась другая жизнь Джеймса. Он считал. Каждый день. Надеялся, что этот - последний, и наутро проснется в своей постели, в своем доме, где по воскресеньям пахло яблочным пирогом, и можно было целый день развлекаться и не учить уроки. Хотя сейчас даже в гимназию он пошел бы с огромным удовольствием.
Первым делом, что сделал Сэм, это избил его. Хоть нищий и казался жалким и тощим, однако силы ему было не занимать. Похлопав по плечу корчившегося на земле мальчика, он миролюбиво сказал:
- Ничего, зато теперь ты выглядишь, что надо! Сейчас еще одежку тебе подберем, вообще будешь, как конфетка. На палочке, – добавил он и заржал. – Сам еще спасибо скажешь, больше денег соберешь – быстрее долг отдашь.
Так Джеймс стал путейным побирушкой.
Он каждый день высматривал поезд, на котором приехал, намереваясь объяснить проводнику, что произошла ошибка, но напрасно – через станцию проходили разные, но не этот.
Зато каждый день здесь останавливался поезд, под который он чуть не попал в первый день, - богатая публика в нем морщила носы и, кто-то брезгливо, а кто и хохоча, кидали мелкую монету, которую Джеймс потом торопливо подбирал. Никто не говорил, сколько у него еще долга, но вечером отбирали все.
Кормить его, конечно, кормили, и дней через десять мальчик даже не задумывался что, собственно, в его покореженной миске и кем оно раньше было. Странным образом ему уже казалось, что он на самом деле нищенка Анна, что жить ей совсем невыносимо, и хорошо бы Анне броситься под паровоз. Но что-то не позволяло это сделать. Может быть засаленный картонный билет, спрятанный в драном кармане его нынешнего костюма, а может быть слова какой-то девчонки с розовым личиком, которая тыкала в него белым пальчиком из окна шикарного купе и верещала: "ПапА, смотри какой смешной старик на рельсах!".
Старик! Джеймс себя и чувствовал лет на 90, словно дни, проведенные на вокзале, легли на спину тяжелым грузом. Но где-то там, внутри, все еще был жив мальчишка, который упрямо надеялся, что выход есть.
Конечно, он пробовал сбежать, но даже за пределы вокзала выбраться не удалось - у Сэма везде были глаза и уши. Дважды после побега его сильно избили, и он подумал, что не стоит больше пытаться. Но вот сделал это снова.
Когда его поймали и приволокли к Сэму, то он получил всего лишь несколько тычков, но после нищий, криво ухмыльнувшись, сказал: «Значит не хочешь по хорошему? В крысятню его!».
Джеймса затащили в какой-то в едва освещенный подвал и бросили в клетку. Поначалу он даже порадовался, что не избили. Ну, посидит, подумаешь… Только воняло очень, и из-за двери в глубине подвала доносился странный приглушенный шум, словно что-то там постоянно перемещалось. И писк иногда, ну это как раз понятно, не зря же это «крысятня», в подвалах всегда водятся крысы, мальчик их не боялся и нескольких как-то даже подбил из рогатки.
Джеймс не знал, сколько часов провел в своей тюрьме - он ужасно замерз и проголодался, когда наверху что-то громко щелкнуло. Дверь с противным скрежетом поехала вбок. Шум и вонь усилились.
Раздался визг, исторгаемый множеством глоток, топот, и из дверного проема хлынула живая волна.
Он в ужасе открыл рот, но крик оказался беззвучным. Эти крысы не шли ни в какое сравнение с теми, подбитыми им в подвале своего дома. Они текли серо-бурым потоком, огибая клетку, и заполнили собой все пространство вокруг, передние вставали на задние лапки и принюхивались, шевеля пружинистыми усами. Круглые глазки умно блестели, пасти щерились улыбками. Самые большие и толстые собрались вокруг, а мелкие стали пролазить внутрь клетки. Волна крысиного смрада накатывала все сильнее, Джеймса стало тошнить от него, а может от жути, которая его охватила.
Он осел посреди клетки, стараясь поплотнее запахнуть рваное пальто, словно укрыться в нем, втянул голову в воротник, как черепаха, и заплакал. Пальто это было на пять размеров больше и от долгой эксплуатации давно потеряло всякую форму. Оно было пропитано пылью, грязью, кровью, потом других владельцев. Его ткань давно утратила свои первоначальные качества и больше напоминала броню, толстую кожу, непробиваемый кокон. В довершении всего Джеймса вчера облило из какой-то цистерны, пока он лазил по путям, непонятной маслянистой, жутко вонючей ***костью. Он сидел внутри этого панциря, оцепенев, и вдруг понял, что крысы не суются к нему близко.
"Господи, как же я сам воняю, если даже они, они обходят меня стороной!".
Лязгнул замок и Джеймс выглянул из своего ненадежного убежища. Один из подручных Сэма, приоткрыв дверь, всматривался в клетку.
- Живой вроде, - крикнул он кому-то. – Сидит, а крысы не подходят. Эй, малой, чем ты их шуганул-то?
К двери крысы тоже не подходили, они обернулись на звук голоса, шипели, но видимо чего-то боялись. Наверное того прута, который человек держал в руке, и на конце которого проскакивали синие электрические разряды.
Джемс хотел крикнуть, чтобы его вытащили из этого подвала, но спазм в горле не давал даже нормально глотать. Дышать стало трудно, а потом очертания предметов внезапно расплылись и наступила темнота.
…Он валялся на железно-дорожной насыпи. Двое стояли рядом с ним и лениво пинали ногами.
- Как думаешь помер уже или еще нет?
- Может и не помер... Хотя воняет как *******!
- А давай его с моста сбросим? После крыс если кто живой и остается, то умом повреждается. На кой он такой Сэму?
Оба заржали.
- Ну, а че скажем? Что сбежал или крысы уморили?
- Давай про крыс. Сэм крыс любит. Если скажем, что сбежал он нас самих того-этого...
- Угу. Давай только пальто с него стащим, а то если пальто не вернем, подумает, что сбежал!
Четыре руки стали стягивать с него одежду. Джеймс болтался, как кукла, ему даже не приходилось особо притворяться. Плохая еда и постоянный ужас сделали из него существо, которому не сложно притвориться мертвым.
- Тощий-то, как крысеныш... Ну, на рельсах ему самое место...
Его перевалили через перила и скинули вниз, где грохотал колесами состав. Джеймс так и не закричал. Ему было уже все равно. Грохнулся он на кучу чего-то мягкого, скатился вниз, и только тогда открыл глаза. Перед носом была дощатая стенка вагона.
Cначала он просто лежал. Не хотелось думать, не хотелось шевелиться. Вагон покачивался, пахло сеном и навозом. Раздалось протяжное «му-у-у». Мальчик повернул голову, и увидел, что он не единственный пассажир, в вагоне перевозили коров. Одна из них потянулась к его лицу, обдав теплым дыханием.
Коровы – не крысы. Они дают молоко. Они большие и теплые. Их можно почесать за ушами и погладить по морде. Он часто бывал в деревне и всегда ладил с буренками…
Это было подобно выныриванию из реки, когда воздух уже закончился. Джеймс судорожно вздохнул и взгляд его стал осмысленным. Он в ПОЕЗДЕ. Уезжает из этого ужасного места.
Мальчик сел. Корова лизнула его в лицо, ткнула носом в макушку. На шее у нее болталась бирка: «Роза. Собственность г-на Милкмена».
Он знал одного Милкмена – молочника, у которого их семья брала молоко. Неужели он едет домой? Джеймс поднял глаза и обнял коровью морду. Сейчас она казалась ему самым прекрасным существом на свете.
Потом он улегся на кучу соломы, сложенную в углу, и под стук колес задремал. Разбудило его мычание, паровоз замедлял ход, животные нервничали, почуяв смену обстановки.
Он не был уверен, что это нужная станция, а у Сэма наверняка везде были свои люди, поэтому мальчик притаился в углу, спрятавшись за коровьими спинами.
Состав остановился. Послышались голоса, дверь вагона открылась.
- Выгоняй, - скомандовал кто-то.
Коровы зашевелись, двинулись вперед, и, топая копытами по деревянному пандусу, стали выходить из вагона.
Джеймс не знал, что делать. Первым порывом было броситься к этим людям с криком "Помогите!", но одновременно он боялся это сделать. Растерявшись, он просто стал за коровой Розой, прячась за ней, а потом тоже пошел на выход, зажмурив глаза и положив ладонь на теплый коровий бок.
- Эй, эй... это еще кто... что такое?
Большая рука схватила Джеймса за шиворот.
- Мы такое не заказывали! Заяц? Безбилетник?
Если поймали – надо убегать, иначе изобьют, это Джеймс усвоил крепко. Он резко присел и рванулся в сторону, вырываясь из плена. Его никто и не думал преследовать, но он все равно бежал, пока вокзал не остался далеко позади. Местность была знакомая, это его город! Он остановился, переводя дух. До дома оставался всего один квартал, но избитое тело болело, и силы совершенно покинули мальчика. Он прислонился спиной к газетному киоску, шаря глазами по сторонам - не преследуют ли подручные Сэма.
Мимо прошли два хорошо одетых господина.
- У меня же абонемет.., - расслышал мальчик часть разговора.
Что-то знакомое было в этом слове. Джеймс достал из кармана замусоленный клочок картона, бывший некогда билетом. «Абонемент» - было написано в углу.
- Простите, - крикнул он вслед уходящим мужчинам. - А что такое абонемент?
Те остановились. Один из них скривил лицо, глядя на грязного попрошайку, второй удивленно приподнял бровь, но ответил:
- Абонемент, юноша, это своего рода договор, о том, что одна сторона предоставляет некую услугу, а вторая имеет право ею пользоваться на определенный срок.
- И билетом?
- Конечно. Бывает абонемент на посещение театра или на проезд, он может быть на месяц или даже на год.
...Мужчины ушли, а Джеймс все стоял и смотрел на серый бумажный прямоугольник в своих руках. Потом он вздрогнул, обернулся к киоску и жадно впился взглядом в издания, выставленные в витрине. «14 октября … года» - стояла дата на свежих газетах.
Он опустился на землю и снова уставился на билет. Он столько раз перечитывал буквы и цифры, напечатанные на нем, но кусочки мозаики сложились только сейчас.
«Билет
Абонемент
13.05 - 14.06»
Джеймс обхватил себя руками и засмеялся. А потом снова и снова, и уже не мог остановиться. «Это не время, - бормотал он сквозь смех, - это не время…».
Самые настойчивые приставали к билетеру, требуя разъяснений, но тот разводил руками. Мол, вы получаете на руки билет, тем самым соглашаясь на предложенные условия, а что дальше – не мое дело. Многих неизвестность пугала, но и многие воспринимали это как шутку, не сомневаясь, что попав в здание театра, где должны были крутить кино, все станет ясно. Наверняка это розыгрыш, и настоящую цену сообщат внутри.
Желающих посмотреть фильм было довольно много. Джеймс ради этого даже пожертвовал занятиями в гимназии, хотя наверняка знал, что ему за это влетит. Впрочем, тут он был не одинок, в очереди за билетами мальчик заметил еще нескольких учеников. Он узнал Колина МакФлая, который никогда не гулял со всеми после школы - дома у него был престарелый дед и ему надо было давать лекарства, и еще одну девчонку на класс младше.
Также тут была сестра Клара из местной церкви, о которой всякое говорили, и молчаливий Ольсен, который завтра собирался жениться (вот *****-то!).
Когда подошла его очередь, Джеймс протянул руку за билетом.
-Ты уверен? - спросил его билетер.
Еще бы не уверен! Это же кино! Джеймс вдруг испугался, что по какой-то неведомой причине его забракуют, сочтут непригодным для нового зрелища, и горячо закивал головой.
Билетер улыбнулся кривой улыбкой и вложил в ладонь Джеймса билет. На нем не было ряда и места, стояло только время: 9.30 - 21.30
"Отец меня прибьет!" - подумал Джеймс. Но дело было сделано, и мальчик поспешил в широко открытые двери театра. Переступив порог, он на мгновение погрузился в темноту, а потом мир внезапно ожил: пуская клубы черного дыма, на него летел паровоз. Мальчик шарахнулся в сторону. Спереди и с боков раздался женский визг и мужское чертыханье, которые слились в один неразборчивый звук.
За его спиной кто-то высоким голосом отчетливо произнес: "Кино - это важнейшее из искусств".
Джеймс обернулся… и вдруг оказался в вагоне.
Это было не совсем то, что рассказывали о фильмах. Какой-то частью сознания он понимал, что это всего лишь хитрый трюк, но колеса стучали по рельсам, вагон покачивался, в окне проносились картины пейзажа, а пассажиры заталкивали под сиденья чемоданы и сумки.
Тут же находилась сестра Клара, выглядевшая почему-то моложе. Сам Джеймс, по своим ощущениям, стал выше и как будто бы шире в плечах.
Он не путешествовал ранее в общих вагонах, поэтому с интересом наблюдал, как мужчина, занявший место напротив, достал из кармана сверток, развернул его, и острый запах чеснока разнесся по вагону. Болонка на руках сидевшей рядом девочки чихнула.
В проходе слева началась какая-то возня, гул голосов стал громче, появился усатый кондуктор.
- Ваши билеты! - громко сказал он и щелкнул щипцами.
Пассажиры засуетились, а Джеймс вдруг понял, что не помнит, куда положил билет. Он похлопал себя по карманам, но билета не было!
Один из пассажиров бросил на него быстрый взгляд, и стал пробираться навстречу кондуктору, протягивая заветный прямоугольник со временем. Щипцы оглушительно щелкнули, поезд заскрежетал, застонал на рельсах, притормаживая.
- Потерял? - поинтересовался тощий старик в студенческой мантии. - Киношники живут, пока есть зритель, который смотрит картину за окном вагона и с этого поезда не сойти, если билета нет. И чем быстрее поезд едет, тем быстрее уходит твое время. Понимаешь? Как в кино, раз - и десять лет. Дорогое развлечение. Правда, некоторые надеются обойти судьбу, а кто-то предпочитает остаться здесь навсегда…
-Билет! - закричал Джеймс. - У меня украли билет!
- Хочешь, отдам тебе свой? - предложила миловидная девушка с белокурыми волосами. В руках она держала букетик ромашек, половина лепестков были оборваны.
- А как же Вы?
- Не волнуйся за меня, мне он не нужен. Ну, берешь? - девушка буквально впихнула билет ему в руку.
- Ваш билет? - спросил кондуктор у Джеймса, и тот, только на миг заколебавшись, отдал его.
- Хорошо, - сказал кондуктор, пробивая билет. - Вы выходите через две остановки.
- Так быстро?..
Но кондуктор уже разговаривал с другим пассажиром.
Поезд начал замедлять ход и остановился. От дверей послышался шум. Мужчина в смокинге вцепился руками в поручни и буквально повис на них. Джеймс поднялся, желая лучше рассмотреть что происходит.
Металлические поручни вдруг выгнулись змеями, вырвав свои тела из рук мужчины, просочились ему за спину, образовав подобие спинки, и резко толкнули.
Вскрикнув, странный пассажир вывалился из вагона. Двери закрылись, поезд тронулся. Джеймс обернулся, ища глазами девушку, которая пожертвовала своим билетом, и успел заметить, как та протиснулась в тамбур.
На мгновение ему показалось, что он ошибся, что это какая-то старуха - морщинистое лицо землистого цвета, вместо воздушного платья - лохмотья... Но моргнув, понял, что это была всего лишь игра теней, а потом девушка скрылась в соседнем вагоне.
Он посмотрела на билет в своих руках, время там было указано совсем другое: «13.05 – 14.06». Всего-то час, а он ведь покупал целый день развлечений! Да и то – ему уже скоро выходить. Теперь ясно, что «добрая» пассажирка уже использовала свое время, поэтому спихнула ему ненужную бумажку.
Мимо прошагала толстая женщина, за окном вырисовывался прованский пейзаж, на маленьком вокзальчике мелькнула надпись "Графский пруд" по-французски. Тетка дождалась остановки и, не упираясь, сошла.
Следующая остановка его. Но ведь он толком даже не огляделся, не разобрался в происходящем. Что ж это за кино такое - только вошел, и уже все закончилось. Мелькнула мысль как-то попробовать остаться, но его подтолкнули к выходу.
Погода за окном стала стремительно портиться. Поезд несся, словно за ним гнались сами черти, и резко начал тормозить у полустанка.
Кондуктор выразительно посмотрел на Джеймса и указал глазами на дверь вагона, а потом распахнул ее и толкнул мальчика...
Он упал, ударился о параллельные рельсы, сжался в комок от рева поезда и успел вскочить со встречного пути перед самым метельником страшного черного паровоза, который хрипя и завывая протащил за собой несколько вагонов для богатой публики. По спине катил холодный пот. Колени дрожали. Болело ушибленное плечо. Невдалеке светил оконцами маленький вокзальчик с надписью "Бедная Анна (дубль2)". Это было незнакомое место. Джеймс не знал, что будет делать, но главное сейчас было убраться с путей.
На перроне он остановился. Что-то было не так. Не было носильщиков, шныряющих с багажом, продавцов, подсовывающих приезжим булки и пирожки, да и самих приезжих не видно. Перрон был пуст. Кучи гниющего мусора были разбросаны по нему островками, пронизывающий ветер поднимал в воздух серую пыль.
Джеймс увидел единственную целую лавку и направился к ней. Нужно было прийти в себя и все осмыслить.
Но сосредоточиться не удавалось. То, что он сейчас испытывал, лучше всего передавало слово "прострация", которое всегда произносил в школе учитель математики, когда кто-то не мог решить задачу. Он начинал почесывать указкой свою буйную шевелюру и радостно провозглашал: "И что же мы имеем в итоге? А мы имеем Джеймса в прострации!". Вот только и тогда, и сейчас Джеймсу было совершенно не до веселья.
Он сделал несколько глубоких вдохов, и тут из-под лавки донесся какой-то звук. На свет единственного фонаря (Джеймс только сейчас заметил, что наступил вечер) выбралась фигура в лохмотьях и нелепой треухой шапке. Она впилась пытливыми глазками в Джеймса и просипела: " А Анна-то где? Где эта поганка?». В тусклом освещении лицо казалось совершенно неживым, и непонятно было даже мужчина это или женщина.
Джеймс вскочил с лавки, но человек оказался проворнее, грязная рука сдавила его плечо и усадила обратно.
- Я не знаю о чем Вы, не знаю никакой Анны, - пролепетал мальчик.
- Ну, да, не знает он. Это ее лавка, наша Аннушка всегда тут отдыхала, словно барыня какая. И все грозилась сбежать. А теперь ее тут нет, а есть ты. Так с тебя, или с нее, но деньги свои я получу.
Джеймс полез в карманы, где завалялись пара медяшек, желаю поскорее отвязаться от сумасшедшего. Но того мелочь не впечатлила.
- Ты, что? Ты знаешь, сколько она мне должна? Выворачивай карманы!
Убедившись, что больше ничего нет, мужчина (а это все-таки был он), издевательски протянул: - Отрабо-о-отаешь, - и сплюнул прямо под ноги Джеймсу. - А не отработаешь, я тебя крысоводам продам и получу свои деньги. Че вылупился, не знаешь про них что ли? Крысоводы это, паря, я тебе скажу, серьезно. Это намного серьезнее даже мотогонщиков. Те просто переедут, а эти будут отжирать от тебя по кусочку сами и с крысами делиться. Тут ничего не поделаешь, образ жизни у них такой, - страшный человек сдвинул шапку на затылок, стало видно, что у него нет уха, а он продолжил: - Ты же согласен, что у каждого свой образ жизни? Вот у тебя теперь новый будет - ПОБИРАТЬСЯ! - проорал он прямо в лицо Джеймсу и внезапно вполне миролюбиво произнес:
-Пошли. До 5 утра поезда не будет и делать тут нечего, надо тебя до кондиции довести, а то сильно здорово выглядишь. Денег никто не даст!
---
30 дней. Прошло 30 дней с тех пор, как началась другая жизнь Джеймса. Он считал. Каждый день. Надеялся, что этот - последний, и наутро проснется в своей постели, в своем доме, где по воскресеньям пахло яблочным пирогом, и можно было целый день развлекаться и не учить уроки. Хотя сейчас даже в гимназию он пошел бы с огромным удовольствием.
Первым делом, что сделал Сэм, это избил его. Хоть нищий и казался жалким и тощим, однако силы ему было не занимать. Похлопав по плечу корчившегося на земле мальчика, он миролюбиво сказал:
- Ничего, зато теперь ты выглядишь, что надо! Сейчас еще одежку тебе подберем, вообще будешь, как конфетка. На палочке, – добавил он и заржал. – Сам еще спасибо скажешь, больше денег соберешь – быстрее долг отдашь.
Так Джеймс стал путейным побирушкой.
Он каждый день высматривал поезд, на котором приехал, намереваясь объяснить проводнику, что произошла ошибка, но напрасно – через станцию проходили разные, но не этот.
Зато каждый день здесь останавливался поезд, под который он чуть не попал в первый день, - богатая публика в нем морщила носы и, кто-то брезгливо, а кто и хохоча, кидали мелкую монету, которую Джеймс потом торопливо подбирал. Никто не говорил, сколько у него еще долга, но вечером отбирали все.
Кормить его, конечно, кормили, и дней через десять мальчик даже не задумывался что, собственно, в его покореженной миске и кем оно раньше было. Странным образом ему уже казалось, что он на самом деле нищенка Анна, что жить ей совсем невыносимо, и хорошо бы Анне броситься под паровоз. Но что-то не позволяло это сделать. Может быть засаленный картонный билет, спрятанный в драном кармане его нынешнего костюма, а может быть слова какой-то девчонки с розовым личиком, которая тыкала в него белым пальчиком из окна шикарного купе и верещала: "ПапА, смотри какой смешной старик на рельсах!".
Старик! Джеймс себя и чувствовал лет на 90, словно дни, проведенные на вокзале, легли на спину тяжелым грузом. Но где-то там, внутри, все еще был жив мальчишка, который упрямо надеялся, что выход есть.
Конечно, он пробовал сбежать, но даже за пределы вокзала выбраться не удалось - у Сэма везде были глаза и уши. Дважды после побега его сильно избили, и он подумал, что не стоит больше пытаться. Но вот сделал это снова.
Когда его поймали и приволокли к Сэму, то он получил всего лишь несколько тычков, но после нищий, криво ухмыльнувшись, сказал: «Значит не хочешь по хорошему? В крысятню его!».
Джеймса затащили в какой-то в едва освещенный подвал и бросили в клетку. Поначалу он даже порадовался, что не избили. Ну, посидит, подумаешь… Только воняло очень, и из-за двери в глубине подвала доносился странный приглушенный шум, словно что-то там постоянно перемещалось. И писк иногда, ну это как раз понятно, не зря же это «крысятня», в подвалах всегда водятся крысы, мальчик их не боялся и нескольких как-то даже подбил из рогатки.
Джеймс не знал, сколько часов провел в своей тюрьме - он ужасно замерз и проголодался, когда наверху что-то громко щелкнуло. Дверь с противным скрежетом поехала вбок. Шум и вонь усилились.
Раздался визг, исторгаемый множеством глоток, топот, и из дверного проема хлынула живая волна.
Он в ужасе открыл рот, но крик оказался беззвучным. Эти крысы не шли ни в какое сравнение с теми, подбитыми им в подвале своего дома. Они текли серо-бурым потоком, огибая клетку, и заполнили собой все пространство вокруг, передние вставали на задние лапки и принюхивались, шевеля пружинистыми усами. Круглые глазки умно блестели, пасти щерились улыбками. Самые большие и толстые собрались вокруг, а мелкие стали пролазить внутрь клетки. Волна крысиного смрада накатывала все сильнее, Джеймса стало тошнить от него, а может от жути, которая его охватила.
Он осел посреди клетки, стараясь поплотнее запахнуть рваное пальто, словно укрыться в нем, втянул голову в воротник, как черепаха, и заплакал. Пальто это было на пять размеров больше и от долгой эксплуатации давно потеряло всякую форму. Оно было пропитано пылью, грязью, кровью, потом других владельцев. Его ткань давно утратила свои первоначальные качества и больше напоминала броню, толстую кожу, непробиваемый кокон. В довершении всего Джеймса вчера облило из какой-то цистерны, пока он лазил по путям, непонятной маслянистой, жутко вонючей ***костью. Он сидел внутри этого панциря, оцепенев, и вдруг понял, что крысы не суются к нему близко.
"Господи, как же я сам воняю, если даже они, они обходят меня стороной!".
Лязгнул замок и Джеймс выглянул из своего ненадежного убежища. Один из подручных Сэма, приоткрыв дверь, всматривался в клетку.
- Живой вроде, - крикнул он кому-то. – Сидит, а крысы не подходят. Эй, малой, чем ты их шуганул-то?
К двери крысы тоже не подходили, они обернулись на звук голоса, шипели, но видимо чего-то боялись. Наверное того прута, который человек держал в руке, и на конце которого проскакивали синие электрические разряды.
Джемс хотел крикнуть, чтобы его вытащили из этого подвала, но спазм в горле не давал даже нормально глотать. Дышать стало трудно, а потом очертания предметов внезапно расплылись и наступила темнота.
…Он валялся на железно-дорожной насыпи. Двое стояли рядом с ним и лениво пинали ногами.
- Как думаешь помер уже или еще нет?
- Может и не помер... Хотя воняет как *******!
- А давай его с моста сбросим? После крыс если кто живой и остается, то умом повреждается. На кой он такой Сэму?
Оба заржали.
- Ну, а че скажем? Что сбежал или крысы уморили?
- Давай про крыс. Сэм крыс любит. Если скажем, что сбежал он нас самих того-этого...
- Угу. Давай только пальто с него стащим, а то если пальто не вернем, подумает, что сбежал!
Четыре руки стали стягивать с него одежду. Джеймс болтался, как кукла, ему даже не приходилось особо притворяться. Плохая еда и постоянный ужас сделали из него существо, которому не сложно притвориться мертвым.
- Тощий-то, как крысеныш... Ну, на рельсах ему самое место...
Его перевалили через перила и скинули вниз, где грохотал колесами состав. Джеймс так и не закричал. Ему было уже все равно. Грохнулся он на кучу чего-то мягкого, скатился вниз, и только тогда открыл глаза. Перед носом была дощатая стенка вагона.
Cначала он просто лежал. Не хотелось думать, не хотелось шевелиться. Вагон покачивался, пахло сеном и навозом. Раздалось протяжное «му-у-у». Мальчик повернул голову, и увидел, что он не единственный пассажир, в вагоне перевозили коров. Одна из них потянулась к его лицу, обдав теплым дыханием.
Коровы – не крысы. Они дают молоко. Они большие и теплые. Их можно почесать за ушами и погладить по морде. Он часто бывал в деревне и всегда ладил с буренками…
Это было подобно выныриванию из реки, когда воздух уже закончился. Джеймс судорожно вздохнул и взгляд его стал осмысленным. Он в ПОЕЗДЕ. Уезжает из этого ужасного места.
Мальчик сел. Корова лизнула его в лицо, ткнула носом в макушку. На шее у нее болталась бирка: «Роза. Собственность г-на Милкмена».
Он знал одного Милкмена – молочника, у которого их семья брала молоко. Неужели он едет домой? Джеймс поднял глаза и обнял коровью морду. Сейчас она казалась ему самым прекрасным существом на свете.
Потом он улегся на кучу соломы, сложенную в углу, и под стук колес задремал. Разбудило его мычание, паровоз замедлял ход, животные нервничали, почуяв смену обстановки.
Он не был уверен, что это нужная станция, а у Сэма наверняка везде были свои люди, поэтому мальчик притаился в углу, спрятавшись за коровьими спинами.
Состав остановился. Послышались голоса, дверь вагона открылась.
- Выгоняй, - скомандовал кто-то.
Коровы зашевелись, двинулись вперед, и, топая копытами по деревянному пандусу, стали выходить из вагона.
Джеймс не знал, что делать. Первым порывом было броситься к этим людям с криком "Помогите!", но одновременно он боялся это сделать. Растерявшись, он просто стал за коровой Розой, прячась за ней, а потом тоже пошел на выход, зажмурив глаза и положив ладонь на теплый коровий бок.
- Эй, эй... это еще кто... что такое?
Большая рука схватила Джеймса за шиворот.
- Мы такое не заказывали! Заяц? Безбилетник?
Если поймали – надо убегать, иначе изобьют, это Джеймс усвоил крепко. Он резко присел и рванулся в сторону, вырываясь из плена. Его никто и не думал преследовать, но он все равно бежал, пока вокзал не остался далеко позади. Местность была знакомая, это его город! Он остановился, переводя дух. До дома оставался всего один квартал, но избитое тело болело, и силы совершенно покинули мальчика. Он прислонился спиной к газетному киоску, шаря глазами по сторонам - не преследуют ли подручные Сэма.
Мимо прошли два хорошо одетых господина.
- У меня же абонемет.., - расслышал мальчик часть разговора.
Что-то знакомое было в этом слове. Джеймс достал из кармана замусоленный клочок картона, бывший некогда билетом. «Абонемент» - было написано в углу.
- Простите, - крикнул он вслед уходящим мужчинам. - А что такое абонемент?
Те остановились. Один из них скривил лицо, глядя на грязного попрошайку, второй удивленно приподнял бровь, но ответил:
- Абонемент, юноша, это своего рода договор, о том, что одна сторона предоставляет некую услугу, а вторая имеет право ею пользоваться на определенный срок.
- И билетом?
- Конечно. Бывает абонемент на посещение театра или на проезд, он может быть на месяц или даже на год.
...Мужчины ушли, а Джеймс все стоял и смотрел на серый бумажный прямоугольник в своих руках. Потом он вздрогнул, обернулся к киоску и жадно впился взглядом в издания, выставленные в витрине. «14 октября … года» - стояла дата на свежих газетах.
Он опустился на землю и снова уставился на билет. Он столько раз перечитывал буквы и цифры, напечатанные на нем, но кусочки мозаики сложились только сейчас.
«Билет
Абонемент
13.05 - 14.06»
Джеймс обхватил себя руками и засмеялся. А потом снова и снова, и уже не мог остановиться. «Это не время, - бормотал он сквозь смех, - это не время…».
Останнє редагування:
Іронія
Куратор теми
Статус: Офлайн
Реєстрація: 28.01.2013
Повідом.: 52831
Реєстрація: 28.01.2013
Повідом.: 52831
Мама ее очень крепко обняла, а я держала одну ногу. На трех ногах ей стоять неудобно, поэтому она легла. Тогда мама обняла ее всем весом, ну, а тремя ногами не встанешь. Она пыталась брыкаться, но я держала крепко
просто так. Хотя... cтимпанк - это же в том числе всякие ученые, а белая мышка имеет прямое отношение к науке
про рефлексы в фотошопе я знаю, но там они совсем не такие.
glyukoza
G
Я еще не прочитала )) Только пару строк...На редактирования ушло около3 часов времени - больше чем на написание
Хотя я бы еще кое-чего убрала. Через пару дней перечитаю и еще подредактирую
Почему у героев иностранные имена ? По сути это не важно. Но почему не Игорь, Света, Олег ? )
Статус: Офлайн
Реєстрація: 04.11.2008
Повідом.: 36581
Реєстрація: 04.11.2008
Повідом.: 36581
Через пару дней перечитаю и еще подредактирую
Ох, ну наконец-то! Закончили!
Кто молодцы? Мы молодцы! Ф'яметта
Куратор теми
Статус: Офлайн
Реєстрація: 20.01.2008
Повідом.: 70318
Реєстрація: 20.01.2008
Повідом.: 70318
Тут я сразу подумала о загробной жизни.
"Лучший мир" - синоним загробной жизни 
. Лучше переделать на "прекрасный", "красивый", "глянцевый", или какую-то более заковыристую метафору придумать, чтобы не было неправильных ассоциаций Рассказ прочитала, ох и страшный он получился у вас, как будто признанные мастера-сценаристы фильмов ужасов писали
. Хотя задумка хороша.Ф'яметта
Куратор теми
Статус: Офлайн
Реєстрація: 20.01.2008
Повідом.: 70318
Реєстрація: 20.01.2008
Повідом.: 70318
Можете уже принимать заказы на сценарии..
Статус: Офлайн
Реєстрація: 04.11.2008
Повідом.: 36581
Реєстрація: 04.11.2008
Повідом.: 36581
glyukoza
G
Живопись и фотография это противоположные вещи )))
Іронія
Куратор теми
Статус: Офлайн
Реєстрація: 28.01.2013
Повідом.: 52831
Реєстрація: 28.01.2013
Повідом.: 52831
потому что мне так нравится
Но тяжеловато.знаю, меня это тоже царапало, а потом как-то упустила. Спасибо, если еще что-то - говори. Еще буду править. Может выложу куда-нибудь
ох, какая оценка!
я говорю не про фото. И противоположными их вряд ли можно назвать. Противоположные - это балет и копание картошки
Статус: Офлайн
Реєстрація: 04.11.2008
Повідом.: 36581
Реєстрація: 04.11.2008
Повідом.: 36581
Да, тяжело шел. Настрой должен был быть соответствующий. Я даже думала на ЖД мост прогуляться....
Іронія
Куратор теми
Статус: Офлайн
Реєстрація: 28.01.2013
Повідом.: 52831
Реєстрація: 28.01.2013
Повідом.: 52831
О, ты так ответственно подошла к вопросу...
Да, нужно окунаться в мрачное настроение, а это и не очень приятно, и не всегда получается.
С концовкой там все понятно, да?
Статус: Офлайн
Реєстрація: 04.11.2008
Повідом.: 36581
Реєстрація: 04.11.2008
Повідом.: 36581
Ну... я люблю гулять у больших инженерных сооружений
Я так поняла, с учетом дат, что Джеймс там значительно подзадержался.
Ф'яметта
Куратор теми
Статус: Офлайн
Реєстрація: 20.01.2008
Повідом.: 70318
Реєстрація: 20.01.2008
Повідом.: 70318
Ты была серьёзно настроена так и продолжать мрачнищу, жутищу!Да, тяжело шел. Настрой должен был быть соответствующий. Я даже думала на ЖД мост прогуляться....
это было заметно! 
Хорошо, хоть у Иры были другие планы и она собиралась вырулить в такое русло, где читатель вздохнёт с облегчением и скажет "Слава б-гу.. и Ире, особенно"
Вообще задумка классная. Напоминает "Мир Дикого Запада", хотя ты его и не смотрела, да?
Там богатые люди покупают возможность окунуться в дикий-дикий Вест со стрельбой, убийствами и любыми безобразиями абсолютно невозбранно, ибо "настоящие люди", которых можно ******* - всё-таки починяемые андроиды.
А у тебя вообще всё взаправду, люди настоящие - но всё-таки в этом "кинотеатре" их не убивают окончательно, они ходят по грани, не заныривая за грань?