Для новой книги...
ПОСЛЕ УХОДА
Маме
Весь день после ночи ухода Мама лежала на диване в моей комнате. Как живая. Как будто ничего не произошло. Я заглядывал к ней, подходил. Один я находиться дома не мог. Я позвонил Камилле, Фридлянду и Андрюше Солопову. Они подъехали ближе к вечеру. Ночью же предполагался вынос тела.
Два стервятника-выносчика долго набивали цену. В результате взялись за свою привычную работу за полторы тысячи. Я не мог на это смотреть, и взбежал с восьмого нашего этажа на девятый. Вслед за мной взбежала Камилла. Подруга Камиллы, с которой та пришла, в истерии бегала по подъезду и блевала. Вскорости исчезла вовсе. Контролировал вынос Фридлянд.
После этого я всю ночь пил с Камиллой. Утром рядом не осталось и ее. Я позвонил Наташе Каменской, своему замечательному другу-волонтеру. Когда-то Наташа играла в волонтерском театре для инвалидов, там мы с ней и познакомились. У меня на нервной почве безумно болела левая нога. Образовалась рана на ступне. Когда Наташа приехала, долго обрабатывала мне ногу, затем вместе с ней и ее другом искали одежду для Мамы. Подобрали замечательное бардовое платье. Мама одевала его лишь раз.
В морге опознавал Фридлянд. Забирали документы и вещи вместе. Мне вернули серебряные серьги, но не вернули кольца. Их невозможно было снять. В заключении о смерти была ни о чем не говорящая запись: “Ішемична хвороба серця”.
Из людей, присутствовавших на поминках в кафе Маму, кроме Андрюши Солопова, не знал лично никто. Пустые разговоры бились в глухие стены. На столах таяли четыре тысячи. Я был чужим в этой компании.
В крематории были Фридлянд, Наташа, Славик – Наташин друг-инвалид. Мама была как живая. Лишь губы белесые да платок на голове. Она никогда не носила платков. Стандартная речь, стандартная музыка. Я обнял Фридлянда и Наташу и вышел из зала, чтобы не видеть, как гроб закатывают за шторки.
Ко времени, когда нужно было забирать урну, снегу навалило горы. Я поехал с волонтерами. Декабрьский сумрак. Зловещие стены этого печального сооружения. Урну несла Наташа.
Каждый день, возвращаясь домой, я здоровался с Мамой, выходя из дому – прощался. Пусть даже так, но она рядом. Зиму сменила весна. Но сердце мое навсегда осталось в том декабре. И какой бы ни была последующая жизнь, это – жизнь после Жизни. Невозвратность после Ухода.
2020
