Четвертый Интернационал и СССР
Ниже мы печатаем тезисы «IV Интернационал и СССР», одобренные в июле 1936 года международной конференцией всех организаций, стоящих на позиции IV Интернационала. Тезисы эти, выработанные и принятые еще до процесса Зиновьева, приобретают теперь особенное значение.
Новая конституция — новый этап перерождения рабочего государства
1. Постановление седьмого конгресса Коминтерна, гласящее, что социализм победил в СССР «окончательно и бесповоротно», — несмотря на низкий уровень производительности труда в сравнении с передовыми капиталистическими странами и независимо от хода развития всего остального человечества! — есть грубая и опасная ложь. Ссылка на то, что СССР охватывает «одну шестую часть земной поверхности» тем меньше решает вопрос, что на этом пространстве живет всего 8,5% человечества. Дело по-прежнему идет о борьбе двух непримиримых систем: социализма и капитализма. Борьба эта не разрешена и не может быть разрешена в границах СССР. «Окончательно и бесповоротно» вопрос может решиться только на мировой арене.
2. Основная масса промышленных средств производства СССР чрезвычайно выросла и сосредоточена в руках государства; в области сельского хозяйства — в руках колхозов, стоящих между индивидуальной и государственной собственностью. Но и государственная собственность не есть еще социалистическая собственность, ибо последняя предполагает отмирание государства, как сторожа собственности, смягчение неравенства и постепенное растворение самого понятия собственности в нравах и привычках общества. Действительное развитие в СССР идет за последние годы по прямо противоположному направлению: растет неравенство и вместе с ним — государственное принуждение. От нынешней государственной собственности возможен, при благоприятных внутренних и международных условиях, переход к социализму; но возможен, при неблагоприятных условиях, и откат назад, к капитализму.
3. Всякое рабочее государство будет, в интересах поднятия производительных сил, сохранять на первых порах, систему заработной платы, или, как выражался Маркс, «буржуазные нормы распределения». Вопрос решается, однако, общим направлением развития. При вовлечении в революцию передовых стран и быстром росте общественного богатства, неравенство должно было бы скоро сгладиться, и государству нечего было бы больше «охранять». При изолированности и отсталости советской страны буржуазные нормы распределения получили грубый и оскорбительный характер (чудовищная дифференциация заработной платы, премии, чины, ордена и проч.) и породили реставраторские тенденции, угрожающие самой государственной системе собственности.
4. Низкая производительность труда, при высоких капитальных затратах, огромных военных расходах и ужасающем хищничестве бесконтрольного аппарата, означает и сейчас крайний недостаток важнейших предметов личного потребления для масс населения. Экономические успехи, слишком скромные для значительного материального и культурного подъема всего народа, оказываются уже вполне достаточны для выделения широкого привилегированного слоя. Социальные противоречия в течение второй пятилетки не смягчились, а чрезвычайно обострились. Рост неравенства идет семимильными шагами. Гимны о «счастливой жизни» поют верхи при вынужденном молчании низов.
5. Играя на многочисленных социальных антагонизмах (город и деревня, умственный и физический труд, индивидуальные хозяйства, колхозы и приусадебные хозяйства колхозников, стахановцы и остальная рабочая масса) советская бюрократия достигла фактической независимости от трудящихся. Как всякая бюрократия, она регулирует противоречия в интересах наиболее сильных, обеспеченных, привилегированных. Как всякая бюрократия, она взимает за это значительную часть народного дохода в свою пользу и становится самым привилегированным из всех привилегированных слоев.
6. По условиям личного существования советское общество представляет уже сейчас чудовищную иерархию; от беспризорного, проститутки и лумпенпролетария — до правящих «десяти тысяч», живущих жизнью западноевропейских магнатов капитала. Вопреки утверждению VII конгресса Коминтерна социализм не победил еще ни в объективных экономических отношениях СССР (критерий производительности труда), ни в сознании трудящихся масс (критерий личного потребления).
7. Остается, однако, фактом решающего значения, что все общественные отношения СССР, включая привилегии советской аристократии, опираются в последнем счете на экспроприированную у буржуазии государственную и колхозную собственность, которая, в отличие от капиталистической собственности, открывает возможность роста хозяйства и культуры. Историческая пропасть, вырытая Октябрьской революцией, отделяет по-прежнему советское плановое государственное хозяйство от капиталистического «этатизма», который означает государственное вмешательство в целях спасения частной собственности и который «регулирует» пережившую себя систему хозяйства путем задержки развития производительных сил и снижения жизненного уровня народа. Столь нередкое у либеральных экономистов отождествление советского хозяйства с ******ским (Италия, Германия) есть плод невежества или шарлатанства. Победа бонапартистской бюрократии СССР над пролетарским авангардом еще отнюдь не тождественна с победой капиталистической контр-революции, хотя и расчищает для нее пути.
8. Утверждать (подобно анархистам и всякого рода ультра-левым), что СССР требует такого же к себе отношения со стороны революционного пролетариата, как и империалистские государства, значит утверждать, что рабочему классу безразлично, будут ли в СССР удержаны и развиты далее государственная промышленность и коллективное земледелие, или же хозяйство окажется отброшено в условия распада и, через гражданскую войну — к ******скому капитализму. Такое отношение к вопросу достойно разочарованных идеалистических «друзей» СССР, т.-е. дилетантов, политических фразеров либерального и анархического типа, но никак не марксистских революционеров, которые никогда не забывают об основном историческом факторе: развитии производительных сил.
9. Социальное расслоение советского общества развертывается, как сказано, главным образом в области распределения и лишь отчасти (преимущественно в сельском хозяйстве) — в области производства. Распределение не отделено, однако, от производства непроницаемыми перегородками. Вызывая прямой разгул частных, групповых и индивидуальных аппетитов, бюрократия компрометирует самую идею обобществленной собственности. Рост экономических привилегий порождает в массе законные сомнения насчет того, кому в конце концов будет служить вся система? «Буржуазные нормы распределения», давно переросшие допустимые пределы, угрожают, в конце концов, ******** социальную дисциплину планового хозяйства, а, следовательно, и государственно-колхозную собственность.
10. Возможные пути буржуазной реставрации раскрываются особенно наглядно на вопросе о семье. Не справившись с задачами общественного питания и воспитания, как вследствие недостаточного материального и культурного уровня страны, так и вследствие удушения самодеятельности масс, бюрократия занялась реставрацией и идеализацией мелкобуржуазной семьи с ее замкнутым хозяйством, этой основой всех видов социального *****изма. Но семья ставит с особой остротой вопрос о наследственном праве. Сама бюрократия, стремящаяся политически опереться на консервативную семью, чувствует собственное господство неполным, незавершенным без возможности завещать свои материальные привилегии потомству. Вопрос наследственного права ведет к вопросу о дальнейшем расширении рамок частной собственности. Таков один из возможных каналов буржуазной реставрации. Во всех областях общественной жизни бюрократия ставит под удар все, что есть прогрессивного в советской системе. Из сторожа «социалистической собственности» она стала ее главным подрывателем.
11. Политическое значение новой конституции в СССР прямо противоположно ее официальному истолкованию. «Сталинская конституция» не есть шаг вперед, «от социализма к коммунистическому обществу», как беззастенчиво утверждают официальные авторитеты, а, наоборот, шаг назад, от диктатуры пролетариата — к предбуржуазному политическому режиму.
Развитие социалистического общества должно было бы в политической области выражаться в отмирании государства. Степень этого отмирания есть наиболее надежный измеритель успехов социалистического развития. Началом отмирания государства должна явиться полная ликвидация возвышающейся над обществом бюрократии. На самом деле новая конституция узаконяет и закрепляет прямо противоположный путь развития. Иначе и не может быть: рост привилегий требует жандарма для их охраны.
12. Государственное принуждение, по новой конституции, не смягчается, наоборот, получает исключительно концентрированный, открытый и циничный характер. Советы уничтожаются. Местные и центральные «муниципальные» и «парламентарные» учреждения, созданные на основе плебисцитарной системы, не имеют ничего общего с советами, как боевыми организациями трудящихся масс. Они заранее лишены, в то же время, какого бы то ни было реального значения. Новая конституция официально и открыто сосредоточивает власть и контроль над всеми областями экономической и культурной жизни в руках сталинской «партии», одинаково независимой от народа, как и от собственных членов, и представляющей политическую машину правящей касты.
13. Попутно конституция ликвидирует юридически господствующее положение пролетариата в государстве, давно уже ликвидированное фактически. Диктатура объявляется отныне «бесклассовой» и «общенародной», что, с марксистской точки зрения, представляет бессмыслицу: диктатура «народа» над самим собою должна бы означать растворение государства в обществе, т.-е. смерть государства. На самом деле новая конституция закрепляет диктатуру привилегированных слоев советского общества над трудящимися массами, делает этим мирное отмирание государства невозможным и открывает бюрократии «легальные» пути для экономической контр-революции, т.-е. для восстановления капитализма «сухим» путем, возможности, которую бюрократия прямо подготовляет своим обманом о «победе социализма». Наша задача — призвать рабочий класс противопоставить давлению бюрократии свою силу, чтоб защитить великие завоевания Октября.
14. Вопреки официальной лжи новая конституция не только не расширяет советскую «демократию», но, наоборот, санкционирует ее полное удушение. Каждым из своих параграфов она свидетельствует о том, что нынешние господа положения добровольно своих позиций народу не уступят. Лучше всего аристократический и абсолютистский характер новой конституции подчеркивается провозглашенным в день ее объявления новым крестовым походом для «уничтожения врагов народа, троцкистских гадов и фурий». («Правда», 5 июня 1936 г.). Бюрократия отдает себе ясный отчет, откуда именно ей грозит смертельная опасность, и направляет бонапартистский ****** против представителей пролетарского авангарда.
15. У рабочего класса СССР отняты последние возможности легального преобразования государства. Борьба против бюрократии становится по необходимости революционной борьбой. Верный традиции марксизма, IV Интернационал непреклонно отвергает индивидуальный ******, как и все другие приемы политического авантюризма. Бюрократия может быть повергнута в прах только сознательным движением масс против узурпаторов, паразитов и угнетателей.
Если для возврата СССР к капитализму нужна была бы социальная контр-революция, т.-е. ликвидация государственной собственности на средства производства и землю, и, восстановление частной собственности, то для движения к социализму стала неизбежна политическая революция, т.-е. свержение силой политического господства переродившейся бюрократии, чтоб удержать отношения собственности, установленные Октябрьской революцией. Опираясь на трудящиеся массы страны и на революционное движение во всем мире, пролетарский авангард СССР должен будет низвергнуть бюрократию силой, возродить советскую демократию, ликвидировать чудовищные привилегии и обеспечить действительное движение к социалистическому равенству.
16. В вопросах войны, как и во всех других вопросах, партии IV Интернационала руководствуются не формальными и идеалистическими соображениями и симпатиями, а материалистическими критериями. Если они поддерживали, например, Абиссинию, несмотря на удержавшееся в ней рабство и варварский политический режим, то, во-первых, потому что для докапиталистической страны независимое национальное государство есть прогрессивная историческая стадия; во-вторых, потому что поражение Италии означало бы начало крушения пережившего себя капиталистического строя.
Мировой пролетарский авангард поддержит в войне СССР, несмотря на паразитарную бюрократию и некоронованного негуса в Кремле, потому что социальный режим СССР, при всех своих ********иях и язвах, представляет огромный исторический шаг вперед по сравнении с загнивающим капитализмом. Поражение империалистской страны в новой войне поведет к крушению не только ее государственной формы, но и ее капиталистического фундамента, следовательно, к замене частной собственности государственной. Поражение Советского Союза означало бы не только крушение советской бюрократии, но и замену государственной и колхозной собственности капиталистическим хаосом. Выбор политической линии диктуется в этих условиях сам собою.
17. Опасение «ультра-левых», что победа СССР может повести к дальнейшему упрочению позиций бонапартистской бюрократии, исходит из ложного понимания международных взаимоотношений и внутреннего развития СССР. Империалисты всех лагерей не примирятся с СССР, доколе не будет восстановлена частная собственность на средства производства. Какова бы ни была группировка государств в начале войны, империалисты всегда сумеют сговориться и перегруппироваться в течение войны за счет СССР. Выйти из войны без поражения СССР сможет только при условии, если на помощь ему придет революция, на Западе или на Востоке. Но международная революция, единственное спасение для СССР, будет вместе с тем смертельным ударом для советской бюрократии.
18. Есть ли СССР рабочее государство? СССР есть государство, опирающееся на имущественные отношения, созданные пролетарской революцией и управляемый и предаваемый оппортунистами, т.-е. новым привилегированным слоем. Советский Союз может быть назван рабочим государством в таком же, примерно, смысле, — несмотря на огромную разницу масштабов, — в каком профессиональный союз, управляемый и предаваемый оппортунистами, т.-е. агентами капитала, может быть назван рабочей организацией. Подобно тому, как революционеры защищают каждый, в том числе и самый реформистский профессиональный союз от классовых врагов, ведя в то же время непримиримую борьбу против изменников-вождей, так партии IV Интернационала защищают СССР от ударов империализма, ни на минуту не прекращая борьбы против реакционного сталинского аппарата. Во время войны, как и во время мира, они сохраняют полную свободу критики в отношении правящей советской касты и полную свободу борьбы против ее сделок с империалистами за счет интересов СССР и международной революции.
