"- На что вы рассчитывали? Была ли надежда на крымский сценарий?
- Естественно, у меня были основания рассчитывать на "крымский сценарий" для Донбасса и даже шире - на создание Новороссии. Вероятность прямой поддержки со стороны РФ на тот момент была очень высока. Напомню, что на границах Украины на тот момент была сосредоточена крупная военная группировка ВС РФ, имелось множество свидетельств того, что военные уже наносят на боевую технику эмблемы "МС" - "Миротворческих сил". Но это все общеизвестно, а у меня была и "закрытая" информация. На данный момент я считаю, что она по-прежнему представляет из себя государственную тайну. Поэтому поделиться ей не могу и смогу (если смогу) еще не скоро. Во всяком случае, я был уверен, что главная задача состоит в обеспечении проведения референдума, а после него РФ так или иначе окажет прямую и действенную поддержку народному выступлению.
"Отыгрыш назад" со стороны Кремля начался примерно с 26 апреля (напомню - мы зашли в Славянск 12 апреля, то есть прошло 2 недели с момента начала вооруженного противостояния). Насколько мне известно: в эти дни состоялось заседание Совбеза РФ, на котором было принято решение отложить ввод российских войск на Украину. А уже 7 мая, после визита "прокуратора" Буркхальтера, Москва полностью аннулировала планы свержения киевской хунты (8 мая 2014 года председатель ОБСЕ Буркхальтер обсудил в Москве с президентом РФ Путиным вторжение РФ в Украину. После переговоров путин призвал перенести запланированный на 11 мая "референдум" о присоединении к РФ. Визит Буркхальтера был одним из факторов, который испугал путина, но Гиркин переоценивает это событие. – Ю.Б.).
Я понял это по звонку, который сделал мне из Крыма С.В.Аксенов в те самые дни (7-9 мая, точно не помню)- прямо предложивший мне срочно возвращаться в Крым, "где у меня всё будет хорошо". На мой вопрос - "куда девать сотни ополченцев" он вразумительно не ответил, на чем мое с ним общение прервалось до осени. Естественно, у меня и мысли не возникло бросить поверивших мне людей или рассказать кому-либо о таком предложении (это могло подорвать моральный дух только-только формирующегося ополчения, который был на небывалом подъеме). С этого времени я "носил в себе" понимание, что нас - русских ополченцев Донбасса и добровольцев - цинично предали. Но оставалась надежда на то, если мы сумеем продержаться достаточно долго, то ситуация изменится и поддержка со стороны РФ все-таки будет оказана. Так и произошло позже, но "держаться" пришлось не дни или недели, а три с половиной месяца. И все это время мне приходилось "таскать на душе тяжелый камень" - ведь практически до середины августа надежды на помощь были мизерны и ненадежны ,а груз ответственности за тысячи бойцов и защиту густонаселенного региона с меня никто снять не мог. К концу моего пребывания на Донбассе я смертельно устал - в первую очередь морально. Этим объясняются некоторые мои ошибки в последний период командования.
("Голый Стрелков-Гиркин сидел у меня в подвале и требовал сдать Донецк, а я его, ПЕТУХА, не расстрелял только из-за угроз Бородая" - террорист Безлер опубликовал приказ Гиркина "сдать" Горловку: - Ю.Б.)
- Как население Славянска вас встретило?
- В разные моменты развития ополчения ситуация с добровольцами из местного населения развивалась по-разному. В самом начале у нас остро не хватало даже самого простого стрелкового оружия, а также боеприпасов. И поэтому, например, в Славянске до самого конца в подразделения не зачислялись люди, которые не готовы были выполнять задачи "в любом месте и в любое время", но готовы были нести службу около места проживания. Они были сведены в дружины и подключены к охране правопорядка и поддержанию комендантского режима в Славянске, но вооружить их было нечем - поэтому до самого конца они несли свою добровольную службу с охотничьими ружьями и т.п. "подручными средствами". В определенный момент таких людей было гораздо больше, чем решившихся вступить в ополчение "на общих основаниях". Именно к ним я, в первую очередь, адресовал свои призывы. Естественно , если бы у нас была хоть какая-то возможность одевать людей и обеспечивать им минимальное денежное довольствие - добровольцев было бы гораздо больше. Но у нас этого не было. Многих останавливала наша относительная неорганизованность - катастрофически не хватало младших командиров и еще больше - командиров среднего звена... Остро не хватало транспорта. Да всего не хватало остро, люди это видели и у многих возникали естественные опасения за своё будущее и будущее семей. Как мы можем сейчас видеть - эти опасения вовсе не были беспочвенны...
Ждать, когда дончане самостоятельно "созреют" и "раскачаются", чтобы вступать в ополчение с прямой целью воевать (а война разворачивалась стремительно - особенно после признания Кремлем легитимности Порошенко - с этого момента ВСУ начали выполнять его приказы и все более активно нас атаковать) - я не мог. Нужно было какими угодно средствами получить в распоряжение как можно больше готовых сражаться людей. Поэтому я не особо стеснялся в выражениях и в правильности своих действий не сомневаюсь поныне.
Что касается поддержки населения, то она у нас была постоянно.
- Какой срок мог простоять Славянск без прорыва блокады извне? Была ли надежда дождаться отпускников (российскую армию. – Ю.Б.)? Вас хоть как то информировали о дальнейших планах?
- Затрудняюсь определить точно. Все зависело от того - насколько интенсивно противник был бы готов нас атаковать в городской застройке. Но могу совершенно точно сказать - нас быстро бы окончательно загнали вглубь города - поскольку у нас практически не оставалось боеприпасов для тяжелого оружия (не говоря уже о том, что оружия этого было очень мало по сравнению с его наличием у противника). На 2 исправных танка у нас было полторы боеукладки (около 40 снарядов), на 9 минометов - чуть больше полусотни мин. На 2 исправные "Ноны" - 40 снарядов. Практически не имелось выстрелов к ПТУР, а те, что имелись - были ненадежны (срабатывали "через два на третий"). Такая же проблема была с выстрелами к РПГ и одноразовыми гранатометами.
Практически полностью отсутствовали противотанковые и вообще не было противопехотных мин. Противник же имел непосредственно под Славянском свыше 40 орудий и еще больше минометов, не менее сотни танков, БМП и БМД, не считая БТР и прочей легкой бронетехники (у нас вместе с Краматорским гарнизоном имелось 2 танка, 5 БМП и 2 трофейных БМД). Вражеская тяжелая артиллерия расстреливала город и наши позиции с совершенно недосягаемого для нашего оружия расстояния. Возможно, противник не стал бы вообще штурмовать город до середины июля - постепенно сжимая кольцо и безнаказанно расстреливая городскую застройку. На момент выхода противник активно укреплялся по периметру, ставил мины и проволочные заграждения. Полагаю, что мы могли бы "пересидеть" без малейшего толка даже падение Донецка (думаю, он почти точно пал бы к середине июля). В любом случае, даже если предположить, что "отпускники" зашли бы при таком развитии ситуации в те же самые сроки - до середины августа мы бы в Славянске не продержались. У нас даже боеприпасов к стрелковому оружию хватило бы, максимум, на пару недель (это без штурма, а так - на 3-4 дня максимум).
Никто меня ни о каких планах не информировал.
- Подчинялись ли командиры гарнизонов других городов вам? Как-то координировали с вами, как министром обороны Республики, свои действия?
- Надо понимать, что "министр обороны" - это был формальный титул. Не было ни министерства, ни даже объединенного штаба, через который я мог бы руководить войсками за пределами Славянска. Создать такой штаб из немногих имеющихся офицеров и при почти полном отсутствии закрытой связи - я не мог. И сомневаюсь, что смог бы кто-нибудь другой. Фактически, мне удавалось до выхода из Славянска руководить только теми гарнизонами, которые были непосредственно сформированы "из Славянска" и замыкались на мою линию обеспечения. Это: Славянск, Краматорск, Семёновка, Николаевка (до предательства "Филина" и "Минёра"), Дружковка, Константиновка и Северск (до поражения под Ямполем). Также со мной добровольно координировал свои действия Мозговой, позже, в донецкий период - на какое-то время перешедший в моё прямое подчинение (до момента, когда с падением Дебальцево нас отрезали друг от друга). Маленький гарнизон был в Попасной, небольшой отряд подчинялся мне в Докучаевске (формально). Позже мне подчинялся, когда удавалось установить с ними связь,"Бэтмэн" и "205-й" (гарнизон Изварино) в ЛНР.
Покинуть Славянск, не рискуя сдачей города врагу, я не мог - не было человека, который обладал бы авторитетом, равным моему ( а в партизанском, по сути, формировании авторитет руководителя предельно важен - это не регулярная армия). Попытка назначить заместителя и выехать в Донецк в начале июня завершилась вместе с созванным по этому поводу совещанием - я понял, что даже возможность моего отъезда привела в ступор всех ротных командиров и остальных соратников.
К тому же, если честно, я сам не рвался в Донецк - слишком много информации приходило о бесконечных дрязгах там среди народных вождей" и местных "командиров".
Когда-же выход все-таки состоялся и я принял решение переместить сосредоточенную в районе Енакиево группу бывших гарнизонов Славянска, Краматорска, Дружковки и Константиновки - непосредственно в Донецк (поскольку я приехал в город и убедился, что он не готов к обороне "от слова вообще") - появилась дилемма: принять "как должное" сложившееся "семикомандование" и пытаться своими и примкнувшими силами срочно организовать оборону города и оставшейся части территории республики - или "наводить единоначалие", потеряв несколько суток на этот процесс, необходимость которого была совершенно не очевидна для массы населения.
Я выбрал первое - постаравшись как можно быстрее (поскольку в совершенно мирном городе начиналось естественное разложение вырвавшихся из окопов и из окружения подразделений) и направив их на формирование оборонительного кольца вокруг города.
Так была сформирована линия "Петровский район-Иловайск-Снежное" - исключительно за счет Славянской бригады + включенного в него слабенького батальона "Керчь". В самом городе в мое полное подчинение перешел батальон "Кальмиус", некоторое (меньшее) количество людей из "Русской православной армии" (РПА) и мелкие самостоятельные группы и подразделения.
Позже пришлось все оставшиеся силы бросить на оборону Шахтерска, потом - вплоть до роты военной полиции, разведбата и комендантской роты - бросить силы на Степановку-Мариновку, направления на Красный Луч-Миусинск, и прикрывать с севера коммуникации на Горловку в районе Ждановки. К моменту, когда противник захлопнул 6 августа кольцо окружения вокруг Донецка - у меня в здании донецкого управления СБУ кроме моей охраны, и 60 человек невооруженных (нечем было вооружить) добровольцев, никаких подразделений не оставалось (Гиркин преувеличивает угрозу – на 6 августа противник контролировал трассу Шахтерск-Донецк, через которую продолжал снабжение. – Ю.Б.). Всего, вместе со штабом, было 2-3 десятка вооруженных легким стрелковым оружием людей.
Теперь о подчинении. "Казаки" почти все отказались подчиняться категорически. Они и не участвовали в защите Донецка. "Козицынские" последовательно бросали позиции при приближении противника. От самого Красного Лимана (откуда они сбежали без боя, бросив местное ополчение, которые бой как раз дало) - через Попасную (сбежали без единого выстрела), через Дебальцево (сбежали, когда противник приблизился к городу на 10 километров) и до Красного Луча ("козицынский казачий" гарнизон сбежал, а когда город заняли две роты "славянцев" - вернулся, но отказался выходить на позиции).
Добровольно перешел в оперативное подчинение "Оплот" Захарченко. Вместе с тем, реальной власти я ни над самим Захарченко, ни над его войском не имел, так как они были "другое ведомство" - Захарченко считался "командующим внутренними войсками". Поэтому все совместные действия приходилось согласовывать.
Боеспособность его сил была низкая, но поскольку у него имелось аж 5 танков (экипажи четырёх из которых, впрочем, старательно уклонялись от участия в боях по любым причинам, кроме одного - доблестно погибшего в бою под Мариновкой), да и разбрасываться хоть одним вооруженным человеком не приходилось - "спасибо и за это". Какую-то помощь они оказали в Шахтерске и под Дмитровкой - хотя бы внимание противника на себя отвлекли и какие-то потери ему нанесли.
Ходаковский сразу и до самого моего ухода категорически отказался не то что подчиняться, но даже вообще налаживать любую координацию (о чем я неоднократно передавал ему просьбы через кого угодно, до Бородая включительно). Его гарнизон кое-как прикрывал Ясиноватую (которую противник, впрочем, при мне ни разу не атаковал). Полагаю, что если бы атаковал - то ее сдали бы ровно также без боя, как и Авдеевку. Впрочем, спасибо его бойцам и за то, что все-таки не сдали вокзал и даже захватили танк, когда укры маленькой бронегруппой к нему заехали.
Хуже было то ,что Ходаковский постоянно пытался вести агитацию среди наших бойцов. На пример, в разгар боев за Шахтерск он "переманил" к себе целый минометный взвод из состава бывшего Константиновкого гарнизона, солгав, что мы "бросаем" Донецк (тогда как взвод был направлен на усиление группы, ведшей бои за Шахтерск - нашу единственную коммуникацию с "большой землей", без удержания которой город быстро пал бы). В результате взвод этот не принимал участия ни в одном бою, вплоть до середины августа.
Некоторое участие бойцы "Востока" принимали в обороне Карловки (за сдачу которой меня регулярно "поливают", хотя одновременно вести бои под Снежным и Шахтерском и под Карловкой "славянцы" не могли никак - что не помешало мне направить туда роту, потерпевшую поражение и едва вышедшую из окружения вместе со всеми остальными.
Карловку имеющимися силами удержать было невозможно. А "менять" Карловку на Шахтерск я был совершенно не готов.
Сложнее ситуация была с Безлером. Он мне сначала подчинялся и регулярно приезжал за помощью в Славянск. И получал ее. Вплоть до момента, когда я отправил ему группу "Атамана" в 40 бойцов для того, чтобы он смог полностью взять Горловку под контроль. Сразу после этого он наладил "собственный" канал снабжения, и о подчинении думать забыл. Наоборот - "переманивание" людей и подразделений он практиковал не только в случае с Николаевкой (когда в самый серьезный момент еще ни разу не побывшая в бою рота "Минера" бросила позиции и сбежала в Горловку, оголив фронт). Такие же попытки он предпринимал в Константиновке, например.
После выхода из Славянска я с минимальной охраной прибыл к нему в штаб и постарался сгладить недоразумения, рассудив, что "худой мир лучше доброй ссоры, а оборонять Горловку кому-то надо". По необходимости ему пришлось координировать со мной некоторые свои действия в период обороны Донецка (до его отъезда в конце июля). Мы несколько раз "подбрасывали" друг другу различное вооружение и боеприпасы. Реально он мне не подчинялся. После его отъезда координация с оставшимся за коменданта "Боцманом" (и далее сменившим его "Майором") значительно улучшилась. (Хотя мой приказ об оставлении Горловки и перемещении на оборону в район Шахтерска "Боцман" не выполнил, за что через несколько дней я ему объявил благодарность. Впрочем, практически уверен, что даже начни он выполнять приказ - я бы сам успел его отменить - после того ,как лично ознакомился с обстановкой в Шахтерске и понял, что город можно удержать своими силами).
- Модный тренд в пропаганде - путин попросил перенести референдум, дончане его не послушали, за что и пострадали. Сужу по своим донецким впечатлениям - того кто попытался бы его перенести попросту бы порвали. Этот вопрос вообще всерьез рассматривался? Было какое либо официальное обращение властей РФ?
Утверждения такого рода - откровенная, наглая, лицемерная ложь. Призванная оправдать предательство русских Новороссии, понадеявшихся на Кремль и путина лично. Что касается технической стороны переговоров между Москвой и Донецком по референдуму - то я знаю о них только понаслышке, так как сам организацией референдума не занимался даже в Славянске, сосредоточив свое внимание на военных и военно-организационных вопросах. У меня на их-то полный объем времени не хватало.
- В одном из интервью Вы упомянули что в бывшей политической элите Донбасса не было сил готовых поддержать восстание, можно разъяснить подробнее - этих сил не было вообще, или они требовали каких либо гарантий?
Я пишу о своих впечатлениях и выводах (в которых, впрочем, достаточно уверен), "политической частью", как уже отметил выше, не занимался. Считал, что для этого есть руководство Республики.
Но какие-то переговоры с местными политиками, руководителями и владельцами предприятий, конечно же, вести приходилось. Общее впечатление - они выжидали. Если бы власти РФ четко и своевременно обозначили свою позицию - переход "элит" на нашу сторону был бы стремительным и массовым. Но "Москва сначала осторожничала, а потом вообще "пошла на попятную". Искренних русских патриотов среди представителей бизнес-структур, политиков и местных "авторитетов" подобных Чалому и Аксенову в Крыму - в Донецке и Луганске, увы, не нашлось... как я люблю говорить "от слова вообще".
Собственных серьезных ресурсов для того, чтобы склонить их на нашу сторону, у меня, к сожалению, не имелось. Заставлять их вооруженной силой - было бы сомнительным мероприятием, поскольку они просто удрали бы (закрыв предприятия и конторы) и тогда точно оказались бы в рядах наших врагов.
- Многократно заданный вопрос о сдаче Донецка и отступлении в Снежное, увы он всплывает каждый раз, были ли такие планы? И если были какова мотивация?
- Я уже частично ответил выше. Добавлю следующее:
На самом деле, только неправильная оценка противником общего положения и его недостаточная энергичность в действиях спасли нас от полного разгрома в середине -второй половине июля. На месте вражеского командования (даже с учетом относительно низкого боевого духа их войск) я бы (уверен) сумел полностью заблокировать Донецк задолго до пресловутого "северного ветра". Главную ошибку в операции в районе Шахтерск-Снежное-Саур-Могила противник совершил тем ,что влез недостаточными силами (хотя по технике они заметно превосходили все чем мы располагали в том районе) прямо в город.
Им достаточно было просто "оседлать" дорогу в любом ровном незастроенном месте, или на участке Торез-Шахтерск, или Шахтерск-Снежное и окопаться. И всё - мы ничего имеющимися силами с БТГ "25-ки" сделать не смогли бы. Лобовыми атаками их было не взять, а наличной артиллерии (и, главное, боеприпасов) у нас по-прежнему отчаянно не хватало.
Мне удалось предугадать их маневр на город. Сразу после получения сообщений о падении Дебальцево я срочно снял с других участков и направил в Шахтерск (в котором даже трех десятков бойцов на тот момент не имелось, был лишь плохо вооруженный блокпост на выезде в сторону Снежного) три роты - одну из Петровского района Донецка, одну из Иловайска, одну - из района Снежного (из состава штурмового батальона "Тора"). К моменту прибытия укров в Шахтерск одна рота уже была там и не позволила им полностью взять город под контроль. А две другие уже находились в движении и прибыли совсем скоро. Как только получил известия о начале боев - сразу отправил еще две роты, всю имевшуюся технику и артиллерию + все, что мог отправить "Оплот" (Захарченко - надо отдать ему должное - сам тоже туда выехал). Вместе с тем, я (поставив себя на место противника) считал, что имеет место не "рейд", а решительная атака с далеко идущими целями (вся военная логика "вопила" об этом).
Полковник ФСБ Гиркин рассказал, как развязал войну: Я не мог ждать, когда дончане самостоятельно созреют и раскачаются, чтобы воевать 01
Я переоценил силы противника (будя я на их месте - отправил бы на Шахтерск все, что можно и нельзя). И решил, что он задействовал там не меньше, чем усиленный батальон (реально там и был батальон с усилением - просто очень слабо укомплектованный личным составом и недостаточно - техникой).
Исходя из данного представления, я решил что на месте врага не ограничился бы ударом с севера на один Шахтерск - а отправил бы еще 2-3 ударные группы на Зугрэс и Торез (совершенно с севера не прикрытый даже блокпостами). Поэтому - направив с неатакованных участков в Шахтерск все что было можно (и в результате добившись там серьезного - тройного примерно - численного преимущества, что позволило в итоге одержать важнейшую для нас победу), одновременно начал искать - чем прикрыть трассу Донецк-Шахтерск-Снежное с севера на других участках. Никаких сил у меня в Донецке уже не оставалось. Поэтому я - осознавая, что если Шахтерск падет, то будут обречены и Донецк и Горловка, я решил "пожертвовать" Горловкой для спасения Донецка, перекинув гарнизон на прикрытие путей сообщения. Пример падения Дебальцево (в которое тоже успел послать роту новобранцев "Шахтерской дивизии" (еще одно формирование, мне безоговорочно подчинившееся в Донецке, хотя не надо обманываться словом "дивизия" - максимальная численность ее к середине августа едва достигла 400-500 человек вооруженных легким стрелковым оружием ополченцев), разбежавшуюся после коротких стычек с превосходящими силами противника)
Еще раз повторяю - если бы противник действовал сколько-нибудь адекватно с военной точки зрения - невыполнение "Боцманом" (Безлера уже не было в городе - он был "за лентой" вплоть да середины августа) привело бы к окружению и последующему разгрому обоих гарнизонов. Но противник допустил серьезную ошибку, намного "перекрывшую" мои собственные.
И "Боцман", не подчинившись мне (исходя чисто из своих "горловских" соображений) - оказался прав. Между тем, полагая, что противник стремится "захлопнуть капкан" за Донецком (что сделает дальнейшее сопротивление практически невозможным - без патронов в наше время воевать не получается), я действительно поставил вопрос о переносе командного пункта ближе к эпицентру боев - в Снежное (кстати, дальнейшие бои доказали что именно окрестности этого города стали главной точкой усилий противника на конец июля-начало августа). Штаб был частично свернут, я выехал с ним в Шахтерск (рассматривался вариант развертывания и непосредственно там). НШ (Э.Хасанов) и часть сотрудников со связью были оставлен в Донецке до получения дополнительных указаний - так как окончательно перенос всего штаба был все-таки не решен. Ознакомившись с ситуацией на месте и убедившись ,что противник ведет себя пассивно и есть неплохой шанс его из города выбить - я принял решение не вмешиваться в руководство боем (который хаотично вели командиры различных рот и подразделений под общим - как теперь ясно - чисто номинальным - руководством Кононова ("Царя"). Просто потому что, действительно, пребывал в состоянии серьезного нервного и физического истощения (спать по 3-4 часа каждые сутки три месяца - не способствует здоровью) и не был уверен, что смогу с достаточной энергией руководить полевым боем. Размышлял ли над возможностью оставления Донецка? Да, размышлял. В том числе делился этими размышлениями (строго наедине) с двумя-тремя людьми, про коих думал, что могу им доверять, в том числе, к сожалению и с Бородаем. Но свидетельством "паники" такие размышления вовсе не были - только честный ****из складывавшейся на середину июля ситуации.
Соотношение сил с карателями ВСУ уже было "неподъемным" для нас и с каждой неделей становилось все более удручающим. Рост численности и вооруженности ополчения ни в коей мере не мог компенсировать наращивание сил со стороны противника. Фронт представлял из себя редкую цепочку постов с "брешами", местами в десятки километров. При грамотном использовании ситуации (противник, слава Богу, продолжал делать ошибку за ошибкой) нас можно было в считанные дни "порвать как тузик грелку". И, рано или поздно, без "северного ветра" так бы и произошло (готовя "парад победы" на "день Украины" 24 августа в Киеве, Порошенко исходил из вполне объективных предпосылок развития событий).
В такой ситуации мне - как командиру тысяч людей - надо было подумать об их будущей (после вероятного поражения) судьбе. При этом сам прекрасно понимал, что "для меня за ленточкой земли нет" и собственное будущее мне представлялось в самом мрачном свете. Я действительно (сугубо теоретически) раздумывал над возможностью - в случае полного поражения (а оно откровенно назревало) - эвакуации всех уцелевших сил куда-нибудь в район поближе к границе, чтобы потом они могли укрыться на территории РФ.
Никаких конкретных планов и указаний на этот счет не разрабатывалось. Вместе с тем, уже во время боев за Шахтерск от подобных мыслей полностью отказался - оценив масштабы возможной эвакуации и припомнив гораздо меньшую по масштабам эвакуацию из Славянска, я решил, что при нашей нищете и неорганизованности любая попытка отвести части превратится в беспорядочное бегство, жуткий хаос и полный разгром даже без прямого воздействия противника. Поэтому оставалось только принять бой на занятых позициях и сражаться до конца, а там - как Бог даст.
Вечером, предприняв некоторые организационные меры, я вернулся в Донецк с пониманием реальной обстановки. Более до самого конца вопрос не ставился ни об оставлении каких-либо населенных пунктов (без боя), ни о перемещении штаба.
Что касается моей "трусости", то могу привести небольшой пример. Рано утром 6 августа я выехал на совещание в Краснодон (это был один из трех случаев, когда я туда выезжал в июле-августе). Утром мы свободно проехали через город - на его окраине я даже встретил небольшую колонну, шедшую нам в подкрепление и которую мы очень давно ждали - она оказалась последней в мою бытность.
А вот на обратном пути дорога между Красным Лучом и Снежным была уже перерезана противником. Проехать напрямую по трассе было невозможно. Понимая, что моё отсутствие в окруженном городе крайне негативно повлияет на боевой дух окруженных подразделений и дезорганизует даже то слабенькое управление, которое удалось наладить - приказал по полевым дорогам объехать "по хребту" перехваченный участок. В течение нескольких часов мы с трудом искали объездной путь, несколько раз на руках выталкивали нашу тяжелую "инкассаторскую" "ГАЗель", застревавшую в грязи, но к ночи все-таки проскочили в Снежное и ночью - в Донецк. Не думаю ,что завзятый трус так стремился бы вернуться в окружение, с довольно призрачными шансами потом из него выйти".
