-- Читали про конференцию по разоружению? - обращался один
пикейный жилет к другому пикейному жилету. -- Выступление графа
Бернсторфа.
-- Бернсторф-это голова! -- отвечал спрошенный жилет таким
тоном, будто убедился в том на основе долголетнего знакомства с
графом. -- А вы читали, какую речь произнес Сноуден на собрании
избирателей в Бирмингаме, этой цитадели консерваторов?
-- Ну, о чем говорить... Сноуден-это голОва! Слушайте,
Валиадис, -- обращался он к третьему старику в панаме. - Что вы
скажете насчет Сноудена?
-- Я скажу вам откровенно, - отвечала панама, - Сноудену
пальца в рот не клади. Я лично свой палец не положил бы.
И, нимало не смущаясь тем, что Сноуден ни за что на свете
не позволил бы Валиадису лезть пальцем в свой рот, старик
продолжал:
-- Но что бы вы ни говорили, я вам скажу
откровенно-Чемберлен все-таки тоже голова.
Пикейные жилеты поднимали плечи. Они не отрицали, что
Чемберлен тоже голова. Но больше всего утешал их Бриан.
-- Бриан! -- говорили они с жаром. -- Вот это голова! Он
со своим проектом пан-Европы...
-- Скажу вам откровенно, мосье Фунт, -- шептал Валиадис,
-- все в порядке. Бенеш уже согласился на пан-Европу, но
знаете, при каком условии?
Пикейные жилеты собрались поближе и вытянули куриные шеи.
-- При условии, что Черноморск будет объявлен вольным
городом. Бенеш-это голова. Ведь им же нужно сбывать кому-нибудь
свои сельскохозяйственные орудия? Вот мы и будем покупать.
При этом сообщении глаза стариков блеснули. Им уже много
лет хотелось покупать и продавать,
-- Бриан-это голова! - сказали они вздыхая. - Бенеш --
тоже голова.
