Рокоссовцы на Чукотке или тайна бухты Провидения.
Это одна из самых малоизученных, таинственных страниц в истории Чукотки. На протяжении десятков лет о нахождении рокоссовцев на Чукотке запрещалось говорить. Спустя более сорока лет трудно найти хоть какие-то документы о пребывании рокоссовцев на Чукотке.
Какими ветрами эти буйные, неуправляемые, лихие парни, воевавшие под командованием легендарного маршала, были занесены на Чукотку?
Блиндажи, доты, бетонные командные бункеры, огневые точки, остатки казарм да редкие свидетелей - это немногое, что хранит память о том времени. Попытаемся на основании свидетельств восстановить хоть, частичку таинственного времени, которую не вычеркнешь из истории Чукотки, не изменишь, как не изменишь ушедшего.
Середина 1945 года. Разбита фашистская Германия, на горизонте война с Японией, Сталин торопливо решает одну из важнейших для сохранения своей власти задач. "Питомцы" маршала, обожаемые народом, выигравшие на полях сражения, а не в кабинетах войну, стали претендентами на власть и влияние на народ.
С быстротой игрока в карты -генералиссимус ссылает прославленных полководцев в разные концы огромной империи. Маршал Жуков направляется в Германию, маршалы Мерецков, Малиновский, Василевский - на Дальний Восток, маршал Рокоссовский назначается командующим Северной группы войск.
Поспешно разгоняются по необъятным просторам Отечества вверенные маршалам войска.
В августе 1945 года началась блиц-война с японцами и в несколько дней была завершена полным разгромом Квантунской армии.
После атомной бомбардировки американцами Хиросимы и Нагасаки обстановка в мире резко меняется. Американцы из союзников по войне становятся противниками на долгие десятилетия. Сталинское руководство спешно начинает укреплять рубежи империи.
Часть войск, успешно действовавших против Квантунской армии, отличившихся в войне с Германией, грузится на суда. К войскам придаются части, дислоцировавшиеся в районах Москвы, воевавшие под командованием маршала Рокоссовского.
Была поздняя осень, Берингово море штормило. Корабли, набитые солдатами. вооружением, боеприпасами, продовольствием, вышли в море и взяли курс на Север. Солдаты и офицеры говорили между собой о том, что армию бросают на захват Аляски. Царило нервное, подогретое спиртным оживление.
Каково же было разочарование солдат, когда суда вошли в бухту, окруженную безжизненными скалистыми горами. Спешно велась разгрузка. Грянули морозы, море сковывалось льдом, судам необходимо было вернуться в Находку.
Армия, высаженная в бухте Провидения, фактически была брошена на выживание в экстремальных условиях.
Чтобы выжить в стылых снегах Чукотки, необходимо было строить хоть какое-то жилье. Таким образом, огромное пространство побережья бухты Провидения превратилось в стройплощадку. Возводились блиндажи, обустраивались огневые точки, рылись окопы, бомбоубежища, строились казармы.
Вершины ряда сопок заняли под огневые точки зенитных батарей, вдоль береговой полосы разместилась артиллерия, в укромных логах замаскировались танки.
В считанные недели безжизненное, дикое место превратилось в мощный оборонительный пункт. К многочисленным огневым точкам проводились дороги, в землю вгонялись склады с боеприпасами, резервуары с горючим. Личному составу вдалбливалась необходимость повышать бдительность, ибо возможно нападение американских империалистов на Чукотку.
Первую суровую зиму солдаты жили в казармах, построенных из досок, между которыми засыпался шлак или земля, в утепленных палатках, а то и в примитивных землянках. Для офицеров успели построить сборные деревянные финские домики.
Жили и офицеры, и солдаты тесно, грязно, но много было выпивки и еды.
По свидетельству очевидцев, пурги в те годы были невероятной силы.
Уголь завезли судами только на территорию морского порта. Когда дороги переметало и машины задыхались в снегах, выстраивалась цепь солдат, и рюкзаками, из рук в руки, уголек подавался в Урелики, в казармы и жилье, которые располагались в пяти-семи километрах от морского порта.
С прибытием военных сам торговый порт стал стремительно разрастаться. Для обеспечения армии требовались не только продовольствие, боеприпасы, обмундирование, но особенно много горючего, цемента на строительство дотов, бойниц и бомбоубежищ, подземных командных пунктов, уже тогда подумывали об атомной войне. Много завозилось военной техники.
В это же время в спешном порядке расширялся аэродром, служивший прежде как запасной при перегоне военных самолетов по маршруту Аляска - Сибирь. Говорят, что на аэродроме работали зэки с "материка". Документов, подтверждающих это, мне найти не удалось. Но то, что на строительстве военных аэродромов на Чукотке использовались заключенные, - факт установленный, требующий особого изучения. Несколько лет в Провидения базировались новейшие МИГи, потом их перебазировали в Анадырь.
В начале пятидесятых годов Провидения стало одной из крупнейших военных баз на Севере. Сотни танков, сотни артиллерийских, зенитных пешек. Десятки тысяч солдат и офицеров готовы были насмерть стоять за северные рубежи.
Трудно сейчас установить названия частей, воевавших под началом прославленного маршала Рокоссовского, но почему-то всех солдат, находившихся в Провидения, называли рокоссовцами. И сами солдаты в ту пору с гордостью себя называли рокоссовцами.
Лихие, неуправляемые ребята. За их спинами две войны, две победы, море крови, смертей, риска. Мундиры солдат и офицеров увешаны орденами за доблесть и героизм, и на тебе - за то что победили, что проливали кровь. Недовольство выражалось в пьянках, насилии женщин.
Людмила Ивановна Аднаны, ныне старший научный сотрудник ИНЦНО МО РСФСР, вспоминает:
"В ту пору мне было девять лет, я училась в интернате, жила у дедушки. Когда прислали в Провидения рокоссовцев, жить стало очень страшно. Они сильно пили, были частыми случаи насилии над женщинами. Ночами в домах запирались на все крючки, засовы и замки. Когда они, пьяные, стучали в окна и требовали, чтобы женщины выходили немедленно, мы "помирали" от страха.
Люди стали уезжать из Провидения, особенно женщины. Когда я бежала в школу мимо казарм - они находились у самой сопки, - от страха вся тряслась. Тут работали женщины в прачечной, и из-за них всегда были драки. Их даже охраняли, но многие женщины старались побыстрее выскочить замуж, хоть за старика, лишь бы отсюда уехать.
Однажды к нам в интернат заскочил офицер, выхватил ********, выгнал нас на середину комнаты и стал кричать, что мы враги народа и можем в любую минуту продаться американцам. Некоторые девочки от страха забились под койки. Два мальчика сумели незаметно выскочить из комнаты и сбегали за директором школы. Он у нас тоже был офицер, воевал и быстро скрутил нашего обидчика. Потом говорили, что офицер был контужен, в общем, что-то у него было не в порядке с психикой.
Тут был еще военный госпиталь, и ходили слухи, что там над людьми проводятся какие-то опыты, отчего люди, даже женщины, лысеют. Ну а для опытов привезли специально баранов. Насколько это было верно, я не знаю, но я про такие слухи хорошо помню, хоть и была маленькой. Пока в Провидения были рокоссовцы, местные жители старались не приезжать сюда. Слух пошел по всей тундре: в Провидение ездить нельзя - опасно. Мне тоже пришлось уехать, и вернулась я в Провидения спустя несколько лет, когда рокоссовцев отправили ли на "материк".
А вот рассказ Лилии Петровны Рязановой, ныне пенсионерки, в чем-то сходный с предыдущими воспоминаниями:
"Я с матерью и старшей сестрой приехала в Урелики, что располагаются на другом берегу залива, в сорок втором году. Тут военных, кроме пограничников, не было. Мы построили из деревянных ящиков хибарку и жили в ней. Мама устроилась работать уборщицей в пекарне, а старшая сестра работала в столовой. Пограничники очень хорошо себя вели, помогали нам: воду привозили, уголь.
Когда кончилась война, то очень много прибыло солдат. Их звали рокоссовцами и чернопогонниками. Вот чернопогонники вели себя плохо. Мы так их боялись! Женщин молодых насиловали прямо на улице. ******* не убивали, но насиловали. Ходили по домам с автоматами и выискивали молодых женщин. Были случаи, когда женщин прямо вырывали от мужей, те вступались за жен, и их сильно избивали. На помощь всегда приходили пограничники.
Однажды зимой мы гуляли с девочками на улице, мне тогда было лет одиннадцать. Видим, на плацу много солдат выстроилось. Мы побежали посмотреть, что ж там происходит. Офицер в центре площади говорит: "По изменнику Родины, который нарушил присягу!" Солдаты подняли винтовки и выстрелили в человека. Нам стало так страшно, мы бросились бежать домой.
Кажется, в 1943 году всех гражданских жителей собрали пограничники и говорят, мол, мы уже не в силах защитить, всем нужно уезжать отсюда. Всех гражданских расселили у родственников в соседних селах, где не было чернопогонников.
Мы вернулись в Провидение в 53-м или в 54-м году, когда солдат - рокоссовцев там уже не было. Мы долго еще солдат боялись. Бывало, как увижу солдата, так прямо сердце обмирает от страха. Теперь-то все понимаю, а раньше..."
Василий Поликазпович Изерген, пенсионер, в поселке Провидения с 1943 года:
"Я работал в порту грузчиком и помню, как прибыли рокоссокцы. Уже стояла поздняя осень, наступили холода. Тут потом по всей бухте было понатыкано много частей. И танкисты были, и зенитчики, даже была морская батарея.
В Провидения расположился штаб дивизии, а штаб армии был на той стороне бухты - в Уреликах. Командовал армией Герой Советского Союза генерал Олешев. Молодой, красивый был генерал. При нем тут был порядок. Дороги содержались в отличном состоянии. Бывало, едет генерал в легковушке с адъютантами, где тряхнет, они записывают, и тут же нагоняй тому, кто отвечает за участок дороги. На следующее утро дорога ровненькая.
Строили тогда очень много. Наш порт военные расстраивали. Груза, вооружения много шло. Тут повсюду бетонные укрепления. Тогда бухта была неприступной. Танки быстро из Провидения убрали, они тут не нужны были - тундра, вязли. Мы их грузили на суда ночью и отправляли на "материк".
В 1952 году приезжал маршал Р.Малиновский. Я его видел, он у нас в порту был. Теперь говорят, что в Провидения был дважды маршал Рокоссовский, но я об этом ничего не знаю. Может, он с инспекцией тайно приезжал? Он одно время был в Министерстве обороны главным инспектирующим лицом. В общем, я его не видел. Армию рокоссовцев стали постепенно вывозить с Чукотки после приезда Малиновского. Благодаря армии наш поселок сильно расстроился".
Личность генерала Н. Олешева меня заинтересовала. Скупые данные говорят о том, что Николай Николаевич Олешев родился в Ярославле в русской рабочей семье в 1903 году. Добровольцем в шестнадцать лет ушел на гражданскую войну. В двадцать три года он закончил кавалерийскую школу. Отсюда, видимо, и тянется любовь генерала к лошадям. Рассказывают, что' даже на Чукотке командиры вверенных ему частей любили погарцевать на скакунах.
В Великую Отечественную войну Н. Олешев командовал корпусом. В 1945 году его корпус в составе Забайкальского фронта вступил в войну с Японией. Именно на этой войне молодой генерал отличился. Его корпус перешел в наступление 9 августа 1945 года, стремительно преодолел хребет Б. Хинган и обрушился на противника. За 15 дней боев корпус продвинулся на 950 километров, захватил в плен около 2500 солдат и офицеров противника, много оружия и техники. В сентябре 1945 года Николай Николаевич Олешев получил звание Героя Советского Союза и был направлен с армией на Чукотку. В 1948 году генерал окончил Военную академию Генштаба, а в 1963 году ушел в отставку. Жил он в Риге и умер в 1970 году.
Когда я собирал материалы о рокоссовцах, то кое-кто говорил, что не следует поднимать темные стороны пребывания войск на Чукотке, мол, нынче и так плохо отзываются о нашей армии. Менее всего мне бы хотелось возводить напраслину на воинов, после кровавой войны оказавшихся в снегах Чукотки.
На местах боевых позиций рокоссовцев я бывал не единожды. В начале лета, когда густо цветет иван-чай и полыхает солнечной желтизной радиола розовая (золотой корень), бетонные укрепления, остатки казарм, сложенных из дикого камня, кажутся язвами на зеленом теле тундры. Ранней осенью, когда трава еле тронута желтизной, легким пурпуром подернуты листья карликовой тундровой березы, а осока шуршит на ветру, точно жестяная, бывшие военные объекты сливаются с тундрой и делаются неприметными.
На развалинах я наткнулся на солдатскую табуретку с дыркой в центре. Снизу был вырезан инвентарный номер и год не то изготовления, не то инвентаризации -1945. Табуретка оказалась почти моей ровесницей. В отличие от человека, дерево на Чукотке долго не тлеет.
Рассматривая бомбоубежище, вырытое в сопке, я приоткрыл массивную, толщиной в полметра, бронированную дверь и протиснулся внутрь. В темноте пахло сыростью. Любопытство тянуло в чрево бункера. Я сделал несколько шагов по кругу бетонной лестницы вниз, и вдруг наружная дверь скрипнула. Мне показалось, что она закрывается. Я пулей выскочил из бетонного мешка. Если бы бронированная махина захлопнулась, я бы уже не открыл ее изнутри. Когда бы меня нашли в этой бетонной тюрьме?
На одной из вершин сопок, где прежде стояла зенитная батарея, еще сохранились электростанция с обгоревшим дизелем, бетонные бойницы, блиндажи. С вершины как на ладони - узкий вход в бухту. В военном отношении место выбрано удачно. Батарея фактически была неуязвима, близкие сопки прикрывали ее от налетов авиации, но каково было жить солдатам зимой на этой верхотуре, когда ветром сдувает в море? Месяцы, годы, жизни на этой скалистой вершине! Какого труда стоило возвести тут бетонные укрепления, построить блиндажи, электростанцию, пробить по склону дорогу!
Что повлияло не решение маршала Родиона Яковлевича Малиновского, в то время командующего только что созданным Дальневосточным военным округом, принять решение вывести рокоссовцев с Чукотки? Непомерно большие расходы на содержание армии? Жалобы на плохое поведение солдат? Скорее всего, стала меняться военная доктрина. Техника времен войны устарела, на ее замену приходило более сложное оборудование, а более сложная техника требовала образованных солдат.
К середине пятидесятых годов рокоссовцев уже не было на Чукотке. Армейские части стали заменять ракетные войска. В далеком Провидения был построен небольшой городок ракетчиков с казармами, электростанцией и даже цехом по сборке ракет. Ну и пошло-поехало. Мне рассказывал грузчик, который перевозил разобранные в ящиках части ракет. "Обычно грузили в порту на машины эти ящики ночью, довозили до городка, до колючей проволоки, а дальше солдаты разгружали ящики. На базу нас не пускали. Охрана была мощная. Кругом вышки, колючая проволока в несколько рядов".
Ракетчики хорошо снабжались продуктами. Рассказывают, что даже зимой им давали виноград, лимоны, яблоки, овощи.
Ракеты собирали на базе и развозили на пусковые площадки, которых понатыкано вокруг бухты Провидения великое множество. И дороги, и сами пусковые площадки были засекречены, хорошо охранялись. На сопках остались здания радиопеленгаторов. Через скалистые сопки невозможно было пробить дороги, потому весь стройматериал солдаты таскали на себе.
Какое количество ракет было завезено в Провидения? Кто ж на этот вопрос теперь ответит? Совершенно ясно одно, что для сборки десятка ракет они бы не строили сборочный цех, который интенсивно работал на протяжении нескольких лет.
Когда подумаешь, какое количество людей перебывало в бухте Провидения, невольно возникает вопрос. Чем же примечателен этот клочок земли, что его так охраняли? Отчего почти на протяжении сорока лет он с такой нелепостью оберегался?
Тайна может быть слегка приоткрыта, если мы вспомним, что с середины пятидесятых годов наша армия интенсивно оснащалась атомным оружием. Старожилы Провидения рассказывали, что он видели в фиордах атомные субмарины. А не собиралось ли военное командование построить тут базу атомных подлодок? Место превосходное. Глубоководные, гористы в фиорды могли спрятать не одну атомную подлодку.
Ракеты из Провидения стали убирать в начале семидесятых годов
Городок ракетчиков теперь в руинах, как после бомбардировок. Торчат трубы теплосети, висят провода электропроводки, зарастают травой дороги, лишь пулеметные гнезда, выложенные из камня, не тронуты временем. Их можно использовать в любую минуту.
Не перестаешь удивляться, как много денег государство тратило на строительство и содержание военных баз на Севере. Миллиарды вгонялись в бетонные бункеры, казармы, пусковые площадки, а рядом стояли нищие села Чукотки. Неужто командование не знало, что на противоположной стороне Берингова пролива почти нет войск и военных баз оборонительного характера?
Недавно из печати мы узнали, что в период создания атомного щита атомные заряды собирались в различных частях россии, в том числе и на Чукотке. Так где же собирались атомные боеголовка: в Провидения или Анадыре? Не потому ли радиационный фон вокруг этих населенных пунктов несколько выше, чем в других местах, о чем тоже не раз писалось в газетах? Опять тайна.
Из тайн, как всегда, рождаются легенды и слухи. Вот говорят же, что в конце шестидесятых где-то в горах Чукотки якобы взорвали атомное устройство. Ходят слухи, что до сих пор на Чукотке существуют хранилища атомного оружия. Домыслы это? Кто нам расскажет правду? Мое короткое повествование о рокоссовцах - крохотная частица сокрытого прежде от нас.
Историю познают не из одного голого любопытства, а еще и для того, чтобы извлечь из былого полезные уроки. Что мы все извлекли из недавнего милитаристского угара?
Чукотка, как и прежде, перенасыщена войсками. Как и в былые годы, тут много танков, артиллерии, самолетов, ракет и прочей военной техники. Тысячи людей привязаны армейскими законами к казармам, орудиям, строевым плацам. Опять тратятся миллиарды на содержание армии в снегах Чукотки. Теперь-то от кого защищаемся? От американцев? Помилуйте, а нужны мы им? Мы им и даром не нужны. Нет, не угас в нас милитаристский былой угар.
Не буду говорить о том, как болеет тундра от воздействия техники, в том числе и военной. Каждому это хорошо известно. Не пора ли Чукотку объявить землей, свободной от военных баз, ракет и прочего оружия? Не так уж мы богаты, чтобы в каждом поселке держать танковые батальоны, пехотные дивизии, ракетные- дивизионы.
Евгений Рожков
