Re: Чего в итоге добился Крым?
Nikolai Polozov
Вчора о 10:41 ·
Между моим последним постом про людей с инвалидностью в застенках СИЗО и колоний и этим, прошло меньше месяца. За это непродолжительное время, в Крыму сотрудники ФСБ успели провести еще одну волну обысков и задержать еще пятерых мусульман, большинство из которых – крымские татары. Речь идет о той же самой статье 205.5 «организация деятельности террористической организации и участие в деятельности такой организации», а на деле о подозрении в участии в «Хизб ут-Тахрир», организации запрещенной на территории росиии. В дооккупационные времена, напоминаю, она не была запрещена украинским законодательством, как и сейчас не запрещена на территории независимой Украины. Более того, по версии следователей, это – самые настоящие террористы без терактов. Потому что вместо оружия или каких-то опасных предметов, силовики в их домах при обысках находят… книги. Которые сами же туда и подкидывают. И история Александра Сизикова, – это, пожалуй, самая яркая иллюстрация того, что они, действительно, это делают.
Александр Сизиков – крымчанин, родился в Симферополе, принял ислам в возрасте 22 лет. В 25, он попадает в серьезное ДТП, в следствии чего полностью лишается зрения. Сизиков имеет I группу инвалидности. Следователь ФСБ, придя к нему с обыском, выдвинул обвинение против Александра в «организации ячейки Хизб ут-Тахрир». Одним из подтверждения этих обвинений является религиозная книга, найденная у него. Книга была самой обычной, не написанной шрифтом Брайля. Напоминаю, этот человек полностью ослеп в 2009 году. Александру избрали меру пресечения в виде домашнего ареста. Сейчас ему запрещено пользоваться любыми средствами связи, включая интернет. Ему нельзя общаться ни с кем, кроме своего адвоката, членов семьи и сотрудников экстренных служб. Раньше я писал том, что в Крыму существует практика, так называемых «семейных дел», когда задерживают и судят семьями. Как, например, случилось с моим подзащитным, Энвером Омеровым, которому вынесли приговор вместе с его сыном, Ризой. В истории Сизикова было два одиночных пикета, на которые он выходил до своего ареста. Он выходил в поддержку Эдема Смаилова, его опекуна, которого арестовали и приговорили к 14 годам лишения свободы ранее, по той же самой «террористической статье». До места пикетов его доводили, потому что самостоятельно, без помощника, человек передвигаться не может.
И буквально на днях полицейские пришли к Александру Сизикову по месту домашнего ареста составлять административный протокол, за то, что на суде по продлению меры пресечения он был с плакатом. Даже этот протокол был составлен с нарушением его прав, поскольку законного представителя Сизикова экстренно заменили сотрудницей службы соцобеспечения, которая все подписала без возражений.
Домашние аресты по таким статьям – большая редкость. В практике российских кейсов по ХТ, это – второй случай. Оба случая произошли в Крыму. Первым был Амет Сулейманов, его арестовали 11 марта 2020 года. Провели обыск и забрали в отделение. Позже на суде, ему избрали меру пресечения в виде домашнего ареста. Амет имеет III группу инвалидности, у него тяжелое сердечно-сосудистое заболевание. До ареста, Амета задерживали дважды: один раз на Керченском мосту, когда он возвращался с судебного заседания, а ранее: за стрим. Сулейманов был гражданским журналистом объединения «Крымская солидарность». Кстати, именно во время стрима возле дома Сейрана Салиева, где шел обыск. Там его один из сотрудников полиции, очень сильно толкнул и Амету стало плохо. Его оштрафовали на 10 тысяч рублей. Не полицейского, естественно, Сулейманова. Глядя на список задержанных журналистов, правозащитников и активистов этого объединения, нетрудно догадаться: российские силовики борются с этой гражданской инициативой, возникшей в ответ на массовые репрессии в Крыму, особенно активно. Сулейманову стало плохо прямо в зале суда, суд «сжалился» и впервые за всю историю подобных преследований, отправил Сулейманова под домашний арест.
Истории Джемиля Гафарова, Амета Сулейманова, Александра Сизикова, Зекирьи Муратова – это такие яркие маркеры, почему нельзя ни на минуту приостанавливать процесс обмена политическими заключенными (а все они признаны именно политическими заключенными, «Мемориалом»). В комментариях к предыдущему посту, гражданская журналистка и правозащитница, Лутфие Зудиева, составила целый список, состоящий из имен людей в возрасте или тех, кто имеет серьезные проблемы со здоровьем и преследуется российскими властями.
Когда читаешь его, он кажется бесконечным. Таких людей очень много. Каждый, каждый я подчеркиваю, человек попавший в тюрьму имеет проблемы со здоровьем.
Они или приобретаются в тех условиях содержания, или обостряются старые недуги, опять же из-за условий содержания. А проволочки с передачей лекарств, отсутствие регулярного обследования, нормального лечения и возможности пользоваться медицинскими услугами на достойном уровне, в прямом смысле слова, могут укорачивать жизнь таким людям.
Об этом необходимо знать и очень важно помнить.
