КЕМБРИДЖ – Буквально за пару лет разговоры об экономической политике в США глубоко преобразились. На смену неолиберализму, «Вашингтонскому консенсусу», рыночному фундаментализму – называйте это, как хотите – пришло нечто совершенно иное.
В макроэкономической политике страхи перед долгами и инфляцией уступили место новым предпочтениям – сверхстимулирование экономики и преуменьшение масштабов рисков для ценовой стабильности. В налогообложении молчаливое согласие с глобальной гонкой за наименьшие ****** испарилось, зато появилась глобальная минимальная налоговая ставка для транснациональных корпораций. Промышленная политика, которую вплоть до недавнего времени нельзя было даже упоминать в приличной компании, вернулась в полную силу.
Список можно продолжать. Если раньше в политике на рынке труда ключевыми словами были «дерегулирование» и «гибкость», то теперь разговоры ведутся о хороших рабочих местах, устранении дисбалансов в переговорной силе сторон, повышении роли рабочих и профсоюзов. Если раньше крупные технологические компании и интернет-платформы рассматривались как источник инноваций и выгод для потребителей, то теперь они считаются монополиями, которые надо регулировать и даже, возможно, разделять. Весь смысл торговой политики раньше сводился к глобальному разделению труда и стремлению к эффективности, а теперь её задача – создавать устойчивость и защищать отечественные производственные цепочки.
Некоторые из этих изменений стали необходимой адаптацией, вызванной шоком Covid-19. Кроме того, они стали результатом, по-видимому, неизбежного разворота после долгого периода роста неравенства, экономической незащищённости, концентрации рыночной силы в экономике США. Впрочем, будет справедливо отметить ещё и заслуги президента Джо Байдена, который привёл в Вашингтон новую экономическую команду и быстро поддержал новые идеи, несмотря на критику старожилов.
У модели рыночного фундаментализма, которая определяла экономическую политику в США и значительной части Западной Европы со времён революции Рейгана-Тэтчер в 1980-х годах, имелось определённое интеллектуальное прошлое. Она была разработана в научной среде, а её популяризацией занимались публичные интеллектуалы, например, Милтон Фридман.
На этот раз учёные-экономисты в основном отстают. Хотя энтузиазм по поводу свободного рынка у экономистов уже давно угасает, никаких программных разработок в стиле кейнсианства или фридманского консерватизма не появилось. Обратившись к экономистам за всесторонними решениями, которые бы не ограничивались частичным латанием дыр, власти оказались бы разочарованы.
И всё же смена настроений явно повлияла на экономистов. Например, в конце августа на ежегодном собрании представителей центробанков в Джексон-Хоул (штат Вайоминг) авторитетная команда учёных-экономистов из МИТ, Гарвардского, Северо-Западного и Чикагского университетов представила доклад, в котором показывается, что временный скачок инфляции может быть позитивным явлением. В тех случаях, когда зарплаты не поддаются снижению, то есть не падают с такой же легкостью, как растут, структурным изменениям может помочь рост зарплат в тех частях экономики, которые испытывают рост спроса. Хотя это может привести к тому, что общая инфляция превысит целевой уровень, установленный центробанком, подобная ситуация может, тем не менее, оказаться желательной, поскольку она позволяет провести коррекцию относительных зарплат в различных секторах экономики.
Тем временем Дэвид Аутор из МИТ недавно написал, что дефицит рабочей силы в США, на который жалуются многие работодатели (вакансии не заполняются, потому что нет достаточного количества работников, готовых согласиться на предлагаемую работу), на самом деле представляет собой позитивное явление. Проблема, как он утверждает, заключается в том, что американская экономика создаёт слишком много «плохих» рабочих мест с низкой оплатой труда и слабым соцпакетом. Если из-за пандемии работники стали теперь более требовательными и избирательными, значит меняться надо работодателям. В конечном итоге как для равенства, так и для производительности требуется не просто большее количество рабочих мест, но большее количество качественных рабочих мест.
Одно из достоинств указанных работ учёных-экономистов состоит в том, что они проясняют ситуационную природу нынешних политических приоритетов в США. Например, исследование, представленное в Джексон-Хоул, показывает, что временный рост инфляции становится приемлемым только при определённых условиях: отраслевая коррекция происходит из-за изменений в потребительском спросе, зарплаты не могут упасть, а монетарные стимулы не препятствуют структурным изменениям, слишком сильно повышая прибыльности в тех отраслях, которым следует сжиматься. Напротив, в развивающихся странах уровень зарплат в неформальном секторе достаточно гибок, а расширение современных отраслей экономики сдерживается препятствиями на стороне предложения. В подобных условиях монетарные и бюджетные стимулы с намного меньшей вероятностью оказываются эффективны.
Тем не менее, существует риск, что изменения в США будут неправильно поняты в других странах, а политики за рубежом будут слепо копировать американские рецепты, не обращая внимания на специфику собственных обстоятельств. В частности, развивающиеся страны, у которых нет необходимого бюджетного пространства и которым приходится занимать в иностранных валютах, должны опасаться избыточной опоры на макроэкономические стимулы.
Реальная проблема во многих развивающихся странах сегодня в том, что традиционная модель экспортно-ориентированной модернизации
⚠ Тільки зареєстровані користувачі бачать весь контент та не бачать рекламу.
Создание хороших, производительных рабочих мест требует иной модели развития, с акцентом на сектор услуг, на внутренний рынок и расширение среднего класса. Провалы в работе рынка или государства, которые блокируют расширение перспектив более продуктивной занятости в секторе услуг, можно устранить только структурными лекарствами.
Пересмотр экономической политики в коридорах вашингтонской экономической бюрократии – это позитивное явление. Но главный вывод, который из этого должны сделать другие страны, состоит в том, что экономическая наука, будучи общественной наукой, предлагает различные политические советы для различных обстоятельств. Изменение обстоятельств и политических предпочтений в США привело к появлению новых рецептов, и точно так же другие страны поступили бы мудро, нацелившись на решение собственных специфических проблем и трудностей.
