Всего за полгода президент США Джо Байден завершил необходимую смену режима экономической политики, начавшуюся хаотично при его предшественнике. Но хотя администрация Байдена гораздо лучше справляется с проблемами, это не означает, что новое правление не несёт риски.
НЬЮ-ЙОРК. Примерно через полгода президентства Джо Байдена пора подумать о том, как экономическая доктрина его администрации соотносится с доктриной бывшего президента Дональда Трампа и предыдущих администраций демократов и республиканцев.
Парадокс заключается в том, что «доктрина Байдена» имеет больше общего с политикой Трампа, чем с политикой администрации Барака Обамы, в которой ранее работал нынешний президент. Неопопулистская доктрина, которая возникла при Трампе, теперь принимает полную форму при Байдене, знаменуя собой резкий отход от неолиберального кредо, которого придерживался каждый президент, от Билла Клинтона до Обамы.
Трамп баллотировался как популист - сочувствуя оставшимся позади белым рабочим - но правил больше как плутократ, снижая корпоративные налоги и еще больше ослабляя возможности рабочих по отношению к капиталу. Тем не менее в его повестке дня действительно присутствовали некоторые поистине популистские элементы, особенно по сравнению с радикально ориентированным на большой бизнес подходом, которого республиканцы придерживались на протяжении десятилетий.
Хотя администрации Клинтона, Джорджа Буша и Обамы отличались по-своему, их основная позиция по ключевым вопросам экономической политики была одинаковой. Например, все они выступали за соглашения о либерализации торговли и за сильный доллар, видя в этом способ снизить импортные цены и поддержать покупательную способность рабочего класса перед лицом растущего неравенства доходов и богатства.
Каждая из этих предыдущих администраций также уважала независимость Федеральной резервной системы США и поддерживала ее приверженность ценовой стабильности. Каждый из них проводил умеренную фискальную политику, прибегая к стимулированию (снижение налогов и увеличение расходов) в основном в ответ на экономические спады. Наконец, администрации Клинтона, Буша и Обамы относились к большим технологиям, крупному бизнесу и Уолл-стрит относительно спокойно. Каждый руководил дерегулированием секторов товаров и услуг, создавая условия для сегодняшней концентрации олигополистической власти в корпоративном, технологическом и финансовом секторах.
Вместе с либерализацией торговли и технологическим прогрессом эта политика увеличила прибыль корпораций и снизила долю рабочей силы в общем доходе, тем самым усугубив неравенство. Потребители в США извлекли выгоду из того факта, что богатые на прибыль предприятия могли передать часть прибыли, полученной от дерегулирования (за счет более низких цен и низкой инфляции), но это все.
Все экономические доктрины Клинтона, Буша и Обамы были по своей сути неолиберальными, что отражало скрытую веру в экономическую теорию «просачивания вниз». Но с Трампом все стало двигаться в более неопопулистском, националистическом направлении, и эти изменения кристаллизовались при Байдене.
В то время как Трамп был более жестким со своим протекционизмом, Байден, тем не менее, проводит аналогичную националистическую торговую политику, ориентированную на внутреннюю сторону. Он сохранил тарифы администрации Трампа для Китая и других стран и ввел более строгую политику закупок, основанную на принципах «покупай американское», а также промышленную политику для восстановления ключевых производственных секторов. Не менее важно, что более широкое китайско-американское разделение и гонка за господство в торговле, технологиях, данных, информации и отраслях промышленности будущего продолжаются.
Точно так же, хотя Байден формально не последовал за Трампом в требовании более слабого доллара и запугивании ФРС для финансирования большого бюджетного дефицита, созданного его политикой, его администрация также приняла меры, требующие более тесного сотрудничества с ФРС. Действительно, Соединенные Штаты вошли в состояние де-факто, если не де-юре, постоянной монетизации долга - политики, которая началась при Трампе и председателе ФРС Джероме Пауэлле.
В соответствии с этой договоренностью, если инфляция будет расти умеренно, ФРС придется проводить политику мягкого пренебрежения, потому что альтернатива - жесткая антиинфляционная денежно-кредитная политика - спровоцирует крах рынка и серьезную рецессию. Это изменение позиции ФРС представляет собой еще один резкий разрыв с эпохой 1991–2016 годов.
Более того, учитывая большой двойной дефицит Америки, администрация Байдена отказалась от проведения политики сильного доллара. Хотя он не поддерживает более слабый доллар так открыто, как Трамп, он определенно не будет возражать против изменения курса валюты, которое может восстановить конкурентоспособность США и сократить растущий торговый дефицит страны.
Чтобы обратить вспять неравенство доходов и благосостояния, Байден выступает за крупные прямые трансферты и более низкие налоги для рабочих, безработных, частично занятых и оставшихся позади. Опять же, это политика, начатая при Трампе, с Закона о помощи, помощи и экономической безопасности (CARES) на 2 триллиона долларов и законопроекта о стимулировании роста на 900 миллиардов долларов, который был принят в декабре 2020 года. При Байдене США приняли еще 1,9 триллиона долларов пакет стимулирования и в настоящее время рассматривает дополнительные расходы на инфраструктуру в размере 4 триллионов долларов в широком смысле.
Хотя Байден настаивает на более прогрессивном налогообложении, чем Трамп, возможности его администрации повышать налоги ограничены. Следовательно, как и при Трампе, большой бюджетный дефицит снова будет финансироваться в основном за счет долга, который ФРС будет вынуждена монетизировать со временем. Байден также будет направлять общественную негативную реакцию против большого бизнеса и крупных технологий, начавшуюся при Трампе. Его администрация уже предприняла шаги по ограничению корпоративной власти с помощью антимонопольного законодательства, нормативных изменений и, в конечном итоге, законодательства. В каждом случае цель состоит в том, чтобы перераспределить некоторую долю национального дохода от капитала и прибыли на труд и заработную плату.
Таким образом, Байден вышел из ворот с неопопулистской экономической повесткой дня, более близкой к программе Трампа, чем к программе администрации Обамы. Но этот доктринальный сдвиг неудивителен. Когда неравенство становится чрезмерным, политики - как правые, так и левые - становятся более популистскими. Альтернатива - позволить бесконтрольному неравенству стать источником социальной розни или, в крайних случаях, гражданской войны или революции.
Маятник экономической политики США неизбежно качнулся от неолиберального к неопопулистскому. Но этот сдвиг, хотя и необходим, сам по себе несет в себе риски. Огромные частные и государственные долги означают, что ФРС останется в долговой ловушке. Более того, экономика будет уязвима для негативных потрясений предложения из-за деглобализации, разъединения США и Китая, старения общества, миграционных ограничений, сдерживания корпоративного сектора, кибератак, изменения климата и пандемии COVID-19.
Слабая налогово-бюджетная и денежно-кредитная политика может на данный момент помочь увеличить долю трудовых доходов. Но со временем те же факторы могут вызвать более высокую инфляцию или даже стагфляцию (если возникнут эти резкие отрицательные шоки предложения). Если политика по сокращению неравенства приведет к неустойчивому увеличению частного и государственного долга, это может создать почву для стагфляционного долгового кризиса, о котором я предупреждал ранее этим летом.
