Протокол допроса
По повестке явился 11.11.1958 в отделение земельной полиции Блаубойрен фотограф
Вильгельм Гунзилиус
Род. 4.4.1915 в Блаубойрен,
Проживающий по адресу Блаубойрен, Линденштрассе 1,
Ознакомившись с предметом допроса и будучи проинформированным о необходимости давать лишь правдивые показания, сообщает в качестве свидетеля следующее:
«В октябре 1935 года меня призвали в авиационные войска [Люфтваффе]. Обучение проходил в Нойбиберге. По окончании обучения был переведен в Геппинген и причислен к штату фотографов. Оттуда попал в школу фотосъемки в лагерь «Лехфельд». Позже сам обучал [курсантов] фотосъемке. Когда началась война, я в составе специализирующегося на аэрофотосъемке персонала крупной бомбардировочной авиашколы Лехфельда был переведен в Варшаву. Служил в этом подразделении до февраля 1940г., а затем был перевeден в отдел фотосъемки штаба при командующем воздушными силами 16-й армии, где работал дешифровщиком фотоснимков и фотографом. Оттуда – подразделение дислоцировалось в Бад-Бертрихе [Мозельская долина] – был направлен во Францию. По окончании французской кампании нас перевели на север Франции, где я оставался до марта 1941г. Затем наше подразделение было переведено в Восточную Пруссию к югу от Кенигсберга.
В день начала русской кампании (утром 22.6.1941г.) я вместе со своим подразделением был переведен в Гумбиннен. Там мы оставались до вторника, 24.6.1941г. Во вторник я вместе с высланной вперед группой отправился маршем из Гумбиннена в Ковно. Туда я прибыл в среду в первой половине дня (25.6.1941) вместе с передовой группой подразделения сухопутных войск. Моя задача заключалась в поиске жилья для подразделения, которое должно было прибыть позже. Существенно облегчало выполнение этой задачи то обстоятельство, что на сделанных ранее аэроснимках мы уже выявили постройки, которые можно было использовать для размещения нашего подразделения.
Сколько-нибудь существенные боевые действия в городе более не велись. Поблизости от места моего расквартирования, во дворе бензозаправки, обнесенном с трех сторон забором, я обнаружил скопление людей, оцепивших вход во двор со стороны улицы. Там моему взору открылась следующая картина: в углу двора, слева, стояла группа мужчин в возрасте от 30 до 50 лет. Около 45-50 человек. Их сюда согнали люди в штатском: они были вооружены ружьями и имели в качестве знаков различия нарукавные повязки – я запечатлел их тогда на своих снимках. Молодой человек, судя по всему, литовец лет шестнадцати, в одежде с засученными рукавами, держал в руках железный лом. Он вытаскивал людей по одному из толпы и убивал свою жертву одним либо несколькими ударами лома по затылку. Действуя таким образом, он в течение 45 минут лишил жизни около 45-50 человек, т.е. всю группу. Я сделал снимки тел убитых. Снимки уже после войны я обнаружил в своем архиве и хочу предоставить в распоряжение [следствия] при условии возврата. Прошу вернуть мне оригиналы либо копии фотоснимков. Убив всю группу, парень отложил лом в сторону, взял гармонь, взгромоздился на гору трупов и заиграл литовский национальный гимн. Мелодия была мне неизвестна, стоящие рядом люди сообщили мне, что это национальный гимн. Поведение присутствовавших при сем гражданских лиц (женщины и дети) с трудом поддавалось осмыслению, т.к. всякий раз, после того, как парень убивал ударом лома очередную жертву, они начинали петь и аплодировать. В первом ряду стояли женщины с малолетними детьми на руках, они находились здесь все время, пока продолжалась казнь.
...