...
— Немножко о другом. Вот у коммунистов много-много лет есть один и тот же аргумент: посмотрите на Китай, там осталась коммунистическая партия, там растет уровень жизни, они же вооружаются до зубов. А недавно стало, по-моему, очевидно, что у них и уровень ВВП на душу населения уже скоро догонит или уже перегнал нас. Как бы вы ответили на эти аргументы?
— Ну на этот давно-давно-давно произносимый аргумент есть давно-давно-давно данный ответ. Дело не в том, нравится тебе коммунистическая партия или не нравится. Здесь совсем другой вопрос и профессионально очень простой. Отличие китайского пути от нашего состоит в том, что Китай проводил экономические реформы с имеющимся государством.
— То есть это форма перехода к рынку такая была?
— Ну, конечно. Как они при этом ухитряются, когда коммунистическая партия строит капитализм, это уже нужно спрашивать у китайцев, но они как-то умеют это делать. Но с точки зрения условий у тебя есть государство, которое начинает разворачивать рыночные реформы. «Мелкое», «небольшое» отличие России от Китая в конце 1991 года состояло в том, что (у нас.— “Ъ”) государства нет. Его не существует.
Ничего более чудовищного по степени сложности, как задача построения рыночной экономики в отсутствие государства, представить себе невозможно.
Наличие государства позволяет действовать плавно, постепенно, поэтапно, адаптируя экономику к очень непростым преобразованиям. Отсутствие государства заставляет действовать с плеча, со всего размаха, начиная с шоковой терапии и отпуска цен. Просто потому, что все остальные варианты хуже. В этом смысле, что такое суть 1990-х годов? Она очень простая. В 1990-е годы россия решила всего две задачи. Задача №1 — восстановление российской государственности. Ее не существовало в конце 1991 года: ни Конституции, ни государственных границ, ни таможни — их просто не было! И государственных органов власти на самом деле тоже не было. А к концу 1990-х они были построены. И вторая задача — рыночная экономика. Не было ее в начале 1990-х, в конце 1990-х она появилась.
Это настолько фундаментальное отличие от китайцев, что этот аргумент надо вернуть обратно нашим коммунистическим друзьям и сказать: ребят, вы бы подумали бы об этом в 1968-м, 1969-м, когда сворачивали реформы Косыгина. Тогда еще это как-то могло иметь смысл. Ну мне кажется, что при раннем Горбачеве еще, может быть, можно было, в 1985–1986-м. Но с 1987–1988-го, когда все посыпалось… А в 1991-м, после путча, который разрушил Советский Союз,— нет, шансов не было.
...
Зразу догматика видно..
