Ти що хочеш щоб я літак у Харків заказав.

а шо такэ




Когда любовь охватит нас
Своими крепкими когтями,
Когда за взглядом гордых глаз
Следим мы робкими глазами,
Когда не в силах превозмочь
Мы сердца мук и, как на страже,
Повсюду нас и день и ночь
Гнетет все мысль одна и та же;
Когда в безмолвии, как тать,
К душе подкрадется измена,-
Мы рвемся, ропщем и бежать
Хотим из тягостного плена.
Мы просим воли у судьбы,
Клянем любовь - приют обмана,
И, как восставшие рабы,
Кричим: "Долой, долой тирана!"
Но если боги, вняв мольбам,
Освободят нас от неволи,
Как пуст покажется он нам,
Спокойный мир без мук и боли.
О, как захочется нам вновь
Цепей, давно проклятых нами,
Ночей с безумными слезами
И слов, сжигающих нам кровь...
Промчатся дни без наслажденья,
Минуют годы без следа,
Пустыней скучной, без волненья
Нам жизнь покажется...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Тогда,
Как предки наши, мы с гонцами
Пошлем врагам такой привет:
"Обильно сердце в нас мечтами,
Но в нем теперь порядка нет,
Придите княжити над нами..."
Час двадцать ночи, тырнэты в ахуе
Пииты строчат... повешусь нахуй я
спокуха



Маша, я Дубровский



В июньский день по-летне жаркий,
Забыв об отдыхе давно.
Разя бензином и соляркой,
Пер муравей домой бревно.
Вдруг на поляне возле речки
Он обалдел, подняв глаза,
Там беззаботно и лениво.
В тени дремала стрекоза.
Уже Сентябрь сменяет лето,
Дождь через день стучит в окно.
Добыв себе фуфайку где-то,
Прет муравей домой бревно.
А на пароме через реку,
В тени зонта, прикрыв глаза.
В театр или дискотеку,
Плывет неспешно стрекоза.
Зима проклятая лютует.
Тулуп не греет ни хрена,
Но муравей не протестует -
Влачет по снегу два бревна.
Встал отдохнуть. Вздохнулось тяжко.
И вдруг увидел в соболях.
Лихие три коня в упряжке,
Мчат стрекозу в своих санях.
Куда летишь - скажи подруга,
Не зная сути бытия?
Для проведения досуга,
На званный ужин еду я.
Приятно выпить рюмку чая,
В кругу талантливых людей,
Люблю бомонда дух, вкушая,
Зреть зарождение идей ...
Взвалив на плечи бревна снова,
Ей муравей ответил так:
"Увидишь если там Крылова,
Скажи ему что он...