Это случилось на Физтехе в 1987 году. Я прочитал лекцию, иду к себе в кабинет. Вдруг почувствовал сильный удар по голове сзади. Боли не было: я даже подумал, что кто-то резко хлопнул мне в ухо, такая дурацкая шутка. Я обернулся и получил второй удар по голове. Только тут я понял, что какой-то парень бьет меня топором. И тут со мной что-то случилось, что-то во мне взорвалось, какие-то запаянные первобытные инстинкты. Я ничего не помню, помню только, как очнулся через какие-то секунды лежащим на нем сверху, и топор уже у меня в руках. Это был небольшой туристский топорик, но очень остро заточенный. Этот парень подо мной барахтается, дерется, и я чувствую, что он очень сильный. Я замахнулся — и тут понял, что это непедагогично — на глазах студентов ******* человека. Что делать? Отпустить-то его тоже нельзя! Я держу топор и думаю, куда бить. Всё это, опять же, доли секунды. Это в кино они барахтаются минут 15, и всё ничего. Решаю бить по глазам. Но это страшный удар, я бы убил человека, предварительно изувечив его, и мне потом с этим пришлось бы жить. Тогда я решил ******* его по зубам. А в это время жена как раз вставляла себе зубы, и я знал, как это дорого. Тогда я перевернул топор и ударил его обухом по лбу. Ударил сильно, он сразу затих и лежал как колода. А я встал, сказал студентам, чтобы смотрели за ним, потому что он опасен, и пошел на кафедру. Моя помощница Наталья Ивановна потом долго вспоминала, какой испытала ужас, когда открылась дверь и вошел профессор Капица, с топором и весь в крови. Я сказал, чтобы вызывала милицию и скорую, а дальше опять ничего не помню. Меня отвезли в Боткинскую. Незадолго до этого меня уговаривали лечь на операцию по поводу радикулита, но я не хотел трогать позвоночник. И вот я лежу в сумрачном состоянии и вижу знакомого нейрохирурга, который говорит: «Я хотел ваш спинной мозг, а мне достался головной». Такой вот ужастик. Но всё закончилось хорошо. Рана была глубокая: мне наложили 17 швов, я потерял полтора литра крови, так что пришлось делать переливание. Потом меня врачи спрашивали, не болит ли голова, а я рассказывал им анекдот про Гоги, который на аналогичный вопрос отвечал: «Как голова может болеть? Там же кость!» Конечно, это было серьезное потрясение...
Нападавший работал в реставрационных мастерских в Ленинграде, восстанавливал иконы, а еще он состоял в черносотенной организации «Память», и я у них считался главным ***омасоном. Потом, оправдывая свой поступок, он писал, что хотел избавить родину от страшного врага. Он три раза приезжал в институт, чтобы выследить меня. Судить его было нельзя: он был официальным сумасшедшим, так что его отправили в закрытое психиатрическое учреждение — что-то среднее между психушкой и тюрьмой. Страшное, говорят, место. Кстати, по этой же технологии был потом убит священник Александр Мень.
Чтобы мышцы были хорошо видны, их надо тренировать изолирующими упражнениями. 
Его невозможно выполнить, скажем, на скамье Скотта - так. Или поставив локоть к бедру - чтобы изолировать.
