Авто-Горло
- Автор теми СОТЯ
- Дата створення
Статус: Офлайн
Реєстрація: 20.02.2011
Повідом.: 14726
Реєстрація: 20.02.2011
Повідом.: 14726
Вы действительно такие наивные и думаете что эту историю принял кто-то всерьез?
Изложено очень смешно и не более, с определенным чувством юмора воспринемается придуманная история как смешная. Если чувство юмора просто притуплено или отсутствует, это не значит что у всех так должно быть. Или после анекдотов тоже корчите из себя правильных или плачете , а не смеетесь?А росийский гумор тут до чого?
А еще вата и ****ойобы сюда же забыли.
Останнє редагування:
Статус: Офлайн
Реєстрація: 06.08.2012
Повідом.: 16100
Реєстрація: 06.08.2012
Повідом.: 16100
Вы действительно такие наивные и думаете что эту историю принял кто-то всерьез?
А росийский юмор тут до чого?
А еще вата и ****ойобы сюда же забыли.
Тю, ты как здрасти, тут же исключительно интеллектуальный йумор приветствуется, все читают Канта, Хайдеггера и Сартра в оригинале, смотрят только артхауз и чпокаются только после свадьбы
Кстати, истории этой лет 10, и в оригинале она была в два раза длиннее и смешнее, тока я так оригинал и не нашла. Он был реально рыдательный, я полчаса не могла успокоиться
Статус: Офлайн
Реєстрація: 08.10.2010
Повідом.: 5685
Реєстрація: 08.10.2010
Повідом.: 5685
Статус: Офлайн
Реєстрація: 01.09.2005
Повідом.: 23038
Реєстрація: 01.09.2005
Повідом.: 23038
Я еще помню подобные истории и про вату в пипе и про кукушку из настенных часов, когда гинекологи бегали вокруг девочки-подростка и спрашивали: "кукушка-кукушка, сколько мне осталось?"
Статус: Офлайн
Реєстрація: 20.02.2011
Повідом.: 14726
Реєстрація: 20.02.2011
Повідом.: 14726
Тю, ты как здрасти, тут же исключительно интеллектуальный йумор приветствуется, все читают Канта, Хайдеггера и Сартра в оригинале, смотрят только артхауз и чпокаются только после свадьбы
Та я понял
"Все как будто-бы святые
А приди к любому в дом
Через каждые два слова
Каждый ложит матерком"
Юрка Хой
Я еще помню подобные истории и про вату в пипе и про кукушку из настенных часов, когда гинекологи бегали вокруг девочки-подростка и спрашивали: "кукушка-кукушка, сколько мне осталось?"
Останнє редагування:
Статус: Офлайн
Реєстрація: 06.08.2012
Повідом.: 16100
Реєстрація: 06.08.2012
Повідом.: 16100
тогда надо найти
Ну уж нет
Я когда-то уже искала, чтобы показать кому-то
Если вкратце, я для себя открыла неведомые горизонты человеческой фантазии, в плане шо куда можно засунуть и в каком количестве
Долго думала.
Больше не хочу.
Рекомендую проверить
Статус: Офлайн
Реєстрація: 08.10.2010
Повідом.: 5685
Реєстрація: 08.10.2010
Повідом.: 5685
не знал что у этого деда столько поклонников.. я пару раз только этот топгир смотрел. там тока маленький дрищ смешной. а самый большой увалень мне чемто лугала напоминает
крутое шоу...я все сезоны просматрел
особенно всякие спецвыпуски ржачные
Статус: Офлайн
Реєстрація: 01.09.2005
Повідом.: 23038
Реєстрація: 01.09.2005
Повідом.: 23038
Он очень ершистый и языкатый. Мне больше всего понравилось его Eeny, Meeny, Miny, Moe catch a ****** by his toe
Статус: Офлайн
Реєстрація: 22.06.2010
Повідом.: 9500
Реєстрація: 22.06.2010
Повідом.: 9500
+ много.
Статус: Офлайн
Реєстрація: 01.09.2005
Повідом.: 23038
Реєстрація: 01.09.2005
Повідом.: 23038
Он мегапопулярен в Британии. Вообще я не представляю, если кто-то из этой троицы уйдет, у каждого своя харизма, Кларксон - хамло, Мей - улитка, Хаммонд - денди
Статус: Офлайн
Реєстрація: 18.02.2009
Повідом.: 8372
Реєстрація: 18.02.2009
Повідом.: 8372
да дело не в этом. ***** же. Просто *****. Мне только одна фраза понравилась - как доктор яблочком закусил
Если уж баловаться контркультурным чтивом, то
Биотуалет
Как-то раз профессор, доктор наук, заведующий кафедрой, герой соцтруда Афанасий Федорович Дыня захотел по малой нужде. Дело было жарким летом, светило палящим прожектором солнце, изнывали от зноя деревья, а стайки обнаглевших воробьев осоловело пытались купаться в луже подле общественного биотуалета.
Как можно было догадаться, дело происходило на улице, и для нашего героя его маленькая проблема была не такой уж незначительной, как могло бы показаться читателю на первый взгляд. Афанасий Федорович привык справлять малую нужду дома, в спокойной обстановке, чтобы пахло его любимым освежителем, чтобы под ногами был мягкий коврик и чтобы приветливо сиял вымытый супругой до блеска унитаз. Ну в крайнем случае, годился и институт. В самом деле, не терпеть же до дома столько времени. Ну или в гостях. Или в театре, музее, на выставке… Но уж никак не в общественном туалете около метро. Дыня поймал себя на мысли, что уже и не помнит, когда это бывало с ним в последний раз. Тем временем, объем ***кости в мочевом пузыре Афанасия Федоровича достиг почти критического уровня, и стало совсем уж неуютно. До дома на метро, по самым скромным профессорским подсчетам, нужно было ехать 25-30 минут, потом еще пешком. Кусты отпадали. Обреченно вздохнув, Дыня, шаркнув, направился к ближайшей сине-белой кабинке.
Отвратительная, пахнущая кислой капустой и ногами старуха, деловито сопя, приняла из рук Афанасия Федоровича пятачок и, указав на дверь, прогундила слово «Свободно!». Поежившись, наш герой смело шагнул на встречу неизвестному. В кабинке, однако, царил интимный синеватый полумрак, и все бы располагало к вполне удовлетворительному мочеиспусканию, если бы не запах. О, это был восхитительный запах как недавно отделившегося, так и застарелого кала и как свежей, так и весьма уже, до неприличия, застаревшей мочи. Запах бил в лицо, валил с ног и вообще всячески способствовал резкому ухудшению самочувствия образованного, воспитанного и интеллигентного человека.
Не в силах вдыхать это амбре через нос, Афанасий Федорович задержал дыхание, а потом вдохнул ртом, чего делать ни в коем случае не следовало, так целый рой мух, укрывшийся от изнурительной жары в кабинке, кружил и, казалось, только и ждал этого. В рот к Афанасию Федоровичу залетели, по его скромным оценкам, как минимум, от трех до пяти больших жирных мух. Причем, он был готов поклясться впоследствии, что ощутил, как от двух до четырех насекомых стали ползать по его языку, небу и другим органам полости рта. Всхлипнув, Дыня, покачнулся и стал яростно плеваться, причем пару мух во время плевания он все-таки раздавил и вроде бы даже проглотил. Этот факт или, по крайней мере, иллюзия проглатывания, вызвали у Афанасия Федоровича приступ жесточайшей рвоты. Чего, в принципе, учитывая происхождение и профессорские манеры, и следовало ожидать. Наклонившись к отверстию, уронив при этом шляпу и поскользнувшись на маслянистом жирном полу, Дыня извергал из себя бурлящие потоки, состоящие из недавно съеденного обеда и даже, как показалось, завтрака. Своеобразный водопад, мчавшийся из профессорского организма, попадал на стульчак, на упавшую здесь же шляпу, на еще недавно до блеска начищенные ботинки, на идеально отутюженные брюки… В этот момент мобильный телефон Афанасия Федоровича, гнездившийся до этого в нагрудном кармане летней рубашки, выскользнул и устремился, попутно попав под душ из рвотных масс, в темнеющее отверстие унитаза. Нежно бултыхнувшись, телефон исчез. «…глава которого покоится на дне Рейхенбахского водопада…», - почему-то пришел в голову Дыне обрывок откуда-то из Конан-Дойля.
Опустошенный желудок был, казалось, шокирован собственной пустотой и немного ныл. Снаружи Афанасий Федорович также имел весьма и весьма непрезентабельный вид, да еще, ко всему прочему, испускал стойкое зловоние, которое еще сильнее привлекло всех мух, находящихся в туалете и даже тех, кто летал снаружи. Устало отмахиваясь от назойливых насекомых, Дыня пытался собраться с мыслями и принять решение. Это было нелегко. Следовало переступить через себя. Более того, может быть даже перепрыгнуть. «Столько номеров… Где я их теперь возьму», - горестно размышлял Афанасий Федорович. Наконец, он принял решение. Встав на колени перед дышащим человеческими испражнениями всех мастей отверстием, Дыня просунул руку в его недра и стал сосредоточенно шарить. Казалось, это длится целую вечность. Дыне даже померещилось, что он нащупал в тепловатой жиже чью-то вполне осязаемую крепенькую фекалию. На удушающее зловоние и мух, которые облепили лицо, Афанасий Федорович не обращал внимания. Он лишь отдувался и упорно продолжал свои поиски.
Телефон Дыня нашел. Вытащив из него сим-карту, он бросил ненужное более чудо буржуазной техники обратно в клоаку, торжественно постоял над свежеиспеченной могилой и, чихнув, вышел наружу. У биотуалета скопилась уже довольно приличная очередь, которая мало-помалу начала проявлять неудовольствие в том, что приходится чересчур долго терпеть. Однако показавшийся на пороге Афанасий Федорович мигом отбил желание присутствующих посещать кабинку. Казалось, сроднившийся с мухами, он гордым взглядом окинул боязливо расползавшихся в разные стороны желающих опорожниться, дико косящихся на него, и направился к метро.
Притуалетная старуха, не в силах встать со своего стула, выронила на асфальт весело и беззаботно зазвеневшую мелочь и, пробормотав «А еще приличный человек…», достала нечистый носовой платок, отерла пот с пунцового одутловатого лица, заглянула внутрь кабинки и заорала истошным хрипловатым басом.
Термометр на табло перед входом в метрополитен им. В.И. Ленина показывал 34 градуса по шкале Цельсия.
Спижжено
Как-то раз профессор, доктор наук, заведующий кафедрой, герой соцтруда Афанасий Федорович Дыня захотел по малой нужде. Дело было жарким летом, светило палящим прожектором солнце, изнывали от зноя деревья, а стайки обнаглевших воробьев осоловело пытались купаться в луже подле общественного биотуалета.
Как можно было догадаться, дело происходило на улице, и для нашего героя его маленькая проблема была не такой уж незначительной, как могло бы показаться читателю на первый взгляд. Афанасий Федорович привык справлять малую нужду дома, в спокойной обстановке, чтобы пахло его любимым освежителем, чтобы под ногами был мягкий коврик и чтобы приветливо сиял вымытый супругой до блеска унитаз. Ну в крайнем случае, годился и институт. В самом деле, не терпеть же до дома столько времени. Ну или в гостях. Или в театре, музее, на выставке… Но уж никак не в общественном туалете около метро. Дыня поймал себя на мысли, что уже и не помнит, когда это бывало с ним в последний раз. Тем временем, объем ***кости в мочевом пузыре Афанасия Федоровича достиг почти критического уровня, и стало совсем уж неуютно. До дома на метро, по самым скромным профессорским подсчетам, нужно было ехать 25-30 минут, потом еще пешком. Кусты отпадали. Обреченно вздохнув, Дыня, шаркнув, направился к ближайшей сине-белой кабинке.
Отвратительная, пахнущая кислой капустой и ногами старуха, деловито сопя, приняла из рук Афанасия Федоровича пятачок и, указав на дверь, прогундила слово «Свободно!». Поежившись, наш герой смело шагнул на встречу неизвестному. В кабинке, однако, царил интимный синеватый полумрак, и все бы располагало к вполне удовлетворительному мочеиспусканию, если бы не запах. О, это был восхитительный запах как недавно отделившегося, так и застарелого кала и как свежей, так и весьма уже, до неприличия, застаревшей мочи. Запах бил в лицо, валил с ног и вообще всячески способствовал резкому ухудшению самочувствия образованного, воспитанного и интеллигентного человека.
Не в силах вдыхать это амбре через нос, Афанасий Федорович задержал дыхание, а потом вдохнул ртом, чего делать ни в коем случае не следовало, так целый рой мух, укрывшийся от изнурительной жары в кабинке, кружил и, казалось, только и ждал этого. В рот к Афанасию Федоровичу залетели, по его скромным оценкам, как минимум, от трех до пяти больших жирных мух. Причем, он был готов поклясться впоследствии, что ощутил, как от двух до четырех насекомых стали ползать по его языку, небу и другим органам полости рта. Всхлипнув, Дыня, покачнулся и стал яростно плеваться, причем пару мух во время плевания он все-таки раздавил и вроде бы даже проглотил. Этот факт или, по крайней мере, иллюзия проглатывания, вызвали у Афанасия Федоровича приступ жесточайшей рвоты. Чего, в принципе, учитывая происхождение и профессорские манеры, и следовало ожидать. Наклонившись к отверстию, уронив при этом шляпу и поскользнувшись на маслянистом жирном полу, Дыня извергал из себя бурлящие потоки, состоящие из недавно съеденного обеда и даже, как показалось, завтрака. Своеобразный водопад, мчавшийся из профессорского организма, попадал на стульчак, на упавшую здесь же шляпу, на еще недавно до блеска начищенные ботинки, на идеально отутюженные брюки… В этот момент мобильный телефон Афанасия Федоровича, гнездившийся до этого в нагрудном кармане летней рубашки, выскользнул и устремился, попутно попав под душ из рвотных масс, в темнеющее отверстие унитаза. Нежно бултыхнувшись, телефон исчез. «…глава которого покоится на дне Рейхенбахского водопада…», - почему-то пришел в голову Дыне обрывок откуда-то из Конан-Дойля.
Опустошенный желудок был, казалось, шокирован собственной пустотой и немного ныл. Снаружи Афанасий Федорович также имел весьма и весьма непрезентабельный вид, да еще, ко всему прочему, испускал стойкое зловоние, которое еще сильнее привлекло всех мух, находящихся в туалете и даже тех, кто летал снаружи. Устало отмахиваясь от назойливых насекомых, Дыня пытался собраться с мыслями и принять решение. Это было нелегко. Следовало переступить через себя. Более того, может быть даже перепрыгнуть. «Столько номеров… Где я их теперь возьму», - горестно размышлял Афанасий Федорович. Наконец, он принял решение. Встав на колени перед дышащим человеческими испражнениями всех мастей отверстием, Дыня просунул руку в его недра и стал сосредоточенно шарить. Казалось, это длится целую вечность. Дыне даже померещилось, что он нащупал в тепловатой жиже чью-то вполне осязаемую крепенькую фекалию. На удушающее зловоние и мух, которые облепили лицо, Афанасий Федорович не обращал внимания. Он лишь отдувался и упорно продолжал свои поиски.
Телефон Дыня нашел. Вытащив из него сим-карту, он бросил ненужное более чудо буржуазной техники обратно в клоаку, торжественно постоял над свежеиспеченной могилой и, чихнув, вышел наружу. У биотуалета скопилась уже довольно приличная очередь, которая мало-помалу начала проявлять неудовольствие в том, что приходится чересчур долго терпеть. Однако показавшийся на пороге Афанасий Федорович мигом отбил желание присутствующих посещать кабинку. Казалось, сроднившийся с мухами, он гордым взглядом окинул боязливо расползавшихся в разные стороны желающих опорожниться, дико косящихся на него, и направился к метро.
Притуалетная старуха, не в силах встать со своего стула, выронила на асфальт весело и беззаботно зазвеневшую мелочь и, пробормотав «А еще приличный человек…», достала нечистый носовой платок, отерла пот с пунцового одутловатого лица, заглянула внутрь кабинки и заорала истошным хрипловатым басом.
Термометр на табло перед входом в метрополитен им. В.И. Ленина показывал 34 градуса по шкале Цельсия.
Спижжено
⚠ Тільки зареєстровані користувачі бачать весь контент та не бачать рекламу.