...он опять наклонился к краю кровати и крикнул: – Долго будет продолжаться этот балаган под кроватью? Вылезай, окаянный ганс!
–Коня не могу найти,– задушенным и фальшивым голосом отозвался из‑под кровати кот,– ускакал куда‑то, а вместо него какая‑то лягушка попадается.
–Не воображаешь ли ты, что находишься на ярмарочной площади?– притворяясь рассерженным, спрашивал Воланд,– никакой лягушки не было под кроватью! Оставь эти дешевые фокусы для Варьете. Если ты сейчас же не появишься, мы будем считать, что ты сдался, проклятый дезертир.
–Ни за что, мессир!– заорал кот и в ту же секунду вылез из‑под кровати, держа в лапе коня.
–Рекомендую вам…– начал было Воланд и сам себя перебил: – Нет, я видеть не могу этого шута горохового. Посмотрите, во что он себя превратил под кроватью.
Стоящий на задних лапах и выпачканный пылью кот тем временем раскланивался перед Маргаритой. Теперь на шее у кота оказался белый фрачный галстук бантиком, а на груди перламутровый дамский бинокль на ремешке. Кроме того, усы у кота были позолочены.
–Ну что же это такое!– воскликнул Воланд,– зачем ты позолотил усы? И на кой черт тебе нужен галстух, если на тебе нет штанов?
–Штаны коту не полагаются, мессир,– с большим достоинством отвечал кот,– уж не прикажете ли вы мне надеть и сапоги? Кот в сапогах бывает только в сказках, мессир. Но видели ли вы когда‑либо кого‑нибудь на балу без галстуха? Я не намерен оказаться в комическом положении и рисковать тем, что меня вытолкают в шею! Каждый украшает себя, чем может. Считайте, что сказанное относится и к биноклю, мессир!
–Но усы?..
–Не понимаю,– сухо возражал кот,– почему, бреясь сегодня, Азазелло и Коровьев могли посыпать себя белой пудрой, и чем она лучше золотой? Я напудрил усы, вот и все! Другой разговор был бы, если б я побрился! Бритый кот – это действительно уж безобразие, тысячу раз согласен признать это. Но вообще,– тут голос кота обидчиво дрогнул,– я вижу, что ко мне применяют кое‑какие придирки, и вижу, что передо мною стоит серьезная проблема – быть ли мне вообще на балу? Что вы скажете мне на это, мессир?
И кот от обиды так раздулся, что казалось, еще секунда, и он лопнет.
–Ах, мошенник, мошенник,– качая головой, говорил Воланд,– каждый раз, как партия его в безнадежном положении, он начинает заговаривать зубы, подобно самому последнему шарлатану на мосту. Садись немедленно и прекрати эту словесную пачкотню.
–Я сяду,– ответил кот, садясь,– но возражу относительно последнего. Речи мои представляют отнюдь не пачкотню, как вы изволите выражаться в присутствии дамы, а вереницу прочно увязанных силлогизмов, которые оценили бы по достоинству такие знатоки, как ****т Эмпирик, Марциан Капелла, а то, чего доброго, и сам Аристотель.
–Шах королю,– сказал Воланд.
–Пожалуйста, пожалуйста,– отозвался кот и стал в бинокль смотреть на доску.
–Итак,– обратился к Маргарите Воланд,– рекомендую вам, донна, мою свиту. Этот валяющий *****а – кот Бегемот.
