Змінюй хід війни! Допомагай ЗСУ!

А пофилософствовать? (стихами о самом главном)

  • Автор теми Автор теми Джемма
  • Дата створення Дата створення
Вдоль машин, охрипших в снежной пробке,
Возле Ленинградского вокзала
(Из пожитков - мятая коробка)
Шёл старик каких у нас не мало
Добрый был,нешумный и бездетный
Выпил, не замёрз и то отрада
Только ныл ночами, неприметный
Шрам «За оборону Сталинграда»
Бороду усыпав снежной крошкой
Злой декабрь треплет его кудри
Рядом пёс по имени Антошка
Тоже сединой слегка припудрен
То что ИМЯ - это не ошибка
Ведь негоже звать друзей по кличке
Вертит хвост собачьею улыбкой
То ли холод,то ли по привычке
Вместе уж лет десять они делят
Злобу улиц и капель подвалов
И на пару видят, даже верят
Снам в сырой каморке у "вокзалов"
Бак помойный и приём цветмета
Как зарплата и воскресный шопинг
Прибарахлился - протянул до лета
- Знать опять Антоха мы не в ****!
Говорил старик трепя за ухом
Старого проверенного друга
-Жаль с тобой не выжрешь бормотухи
- Вот такая вот братан непруха...

Вечер был не снежным, даже тёплым
Пятница кривлялась и гуляла
У метро пивных студентов толпы
В общем пьянству бой подняв забрала
Пёс бездомный, старый и облезлый
Хвост поджав, выискивал объедки
Шоколадку взял, что вдруг упала
Из кармана пьяной ********и
Друг девчушки - в хлам упырь убитый
Весь в прыщавых выбросах гормонов
Долбанул бутылкой недопитой
По нелепой клумбе из бетона
А осколком ткнул собаке в шею
Просто так, без злобы, изъебнулся
Пёс подумав -"Видимо старею"
Только с визгом в сторону метнулся
Отбежав потом с полсотни метров
Тихо лёг в сугробе за палаткой
И собой накрыл от глаз и ветра
Найденную другу шоколадку
Просто капли крови на ресницах
Просто стих беспечный стук трамвая
Может так на улицах столицы
Каждая собака умирает?

Вдоль машин охрипших в снежной пробке
Медленно,по пьяному качаясь
Брёл старик с измятою коробкой
Никого вокруг не замечая
А в коробке старенький ошейник
Пара пожелтевших фотографий
На которых лес (похоже ельник)
И девчушка вроде в белом платье
Стопка грамот, три коробки спичек
Может мелочь, может быть медали
Семечки для уличных синичек
И потёртый крест из белой стали
Ну а сверху, эко святотатство,
Странные у стариков повадки
Главное теперь его богатство
Половинка старой шоколадки
Это для него святей иконы
Это гнев и гордость и награда
И болит, болит почти до стона
Шрам "За оборону Сталинграда"

Где-то год спустя "######тый" ролик
Выложили твари в интернете
Там на лавке старый алкоголик
Спит в пустынном парке на газете
И с десяток пьяных малолеток
Запросто давай над ним глумиться
То прижгут об руку сигарету
То начнут на старика мочиться
А потом руками и ногами
Просто так его забили насмерть
Так смешно что не объять мозгами
И давай на той же лавке квасить
Нам долбят с Кремлёвского фасада
Что у нас в натуре всё в порядке
- Шрам "За оборону Сталинграда"
На куске засохшей шоколадки.
 
Вдоль машин, охрипших в снежной пробке,
Возле Ленинградского вокзала
(Из пожитков - мятая коробка)
Шёл старик каких у нас не мало
Добрый был,нешумный и бездетный
Выпил, не замёрз и то отрада
Только ныл ночами, неприметный
Шрам «За оборону Сталинграда»
Бороду усыпав снежной крошкой
Злой декабрь треплет его кудри
Рядом пёс по имени Антошка
Тоже сединой слегка припудрен
То что ИМЯ - это не ошибка
Ведь негоже звать друзей по кличке
Вертит хвост собачьею улыбкой
То ли холод,то ли по привычке
Вместе уж лет десять они делят
Злобу улиц и капель подвалов
И на пару видят, даже верят
Снам в сырой каморке у "вокзалов"
Бак помойный и приём цветмета
Как зарплата и воскресный шопинг
Прибарахлился - протянул до лета
- Знать опять Антоха мы не в ****!
Говорил старик трепя за ухом
Старого проверенного друга
-Жаль с тобой не выжрешь бормотухи
- Вот такая вот братан непруха...

Вечер был не снежным, даже тёплым
Пятница кривлялась и гуляла
У метро пивных студентов толпы
В общем пьянству бой подняв забрала
Пёс бездомный, старый и облезлый
Хвост поджав, выискивал объедки
Шоколадку взял, что вдруг упала
Из кармана пьяной ********и
Друг девчушки - в хлам упырь убитый
Весь в прыщавых выбросах гормонов
Долбанул бутылкой недопитой
По нелепой клумбе из бетона
А осколком ткнул собаке в шею
Просто так, без злобы, изъебнулся
Пёс подумав -"Видимо старею"
Только с визгом в сторону метнулся
Отбежав потом с полсотни метров
Тихо лёг в сугробе за палаткой
И собой накрыл от глаз и ветра
Найденную другу шоколадку
Просто капли крови на ресницах
Просто стих беспечный стук трамвая
Может так на улицах столицы
Каждая собака умирает?

Вдоль машин охрипших в снежной пробке
Медленно,по пьяному качаясь
Брёл старик с измятою коробкой
Никого вокруг не замечая
А в коробке старенький ошейник
Пара пожелтевших фотографий
На которых лес (похоже ельник)
И девчушка вроде в белом платье
Стопка грамот, три коробки спичек
Может мелочь, может быть медали
Семечки для уличных синичек
И потёртый крест из белой стали
Ну а сверху, эко святотатство,
Странные у стариков повадки
Главное теперь его богатство
Половинка старой шоколадки
Это для него святей иконы
Это гнев и гордость и награда
И болит, болит почти до стона
Шрам "За оборону Сталинграда"

Где-то год спустя "######тый" ролик
Выложили твари в интернете
Там на лавке старый алкоголик
Спит в пустынном парке на газете
И с десяток пьяных малолеток
Запросто давай над ним глумиться
То прижгут об руку сигарету
То начнут на старика мочиться
А потом руками и ногами
Просто так его забили насмерть
Так смешно что не объять мозгами
И давай на той же лавке квасить
Нам долбят с Кремлёвского фасада
Что у нас в натуре всё в порядке
- Шрам "За оборону Сталинграда"
На куске засохшей шоколадки.
Словно в капле, что под микроскопом,
отразились наши боли скопом.
Как их излечить, пока не знаю...
интернет-странички полистаю...
Вам на память - розовую стаю...

a16e80d3db1e.jpg
 
Девочка моя, не зови луну,
Стаи синих птиц.
Всё, как есть прими,
Ровно одному
Ты упала ниц.
Не молчи тоской,
Не смывай рекой
Радость без границ.
Что-то унесло,
Но твоё тепло –
За него держись.

Подними глаза на солнце,
Отпусти немую боль,
Если ветер бьет в оконце,
Унести ее позволь.
Не грызи бессонной тенью,
Душу надвое не рви,
Ты была немного пленной
В этом бое для любви.

Оглянись сквозь сон,
Жизни в унисон
Расплелись, как дым.
Маленьким костром,
Тающим дождем –
Стало всё иным.
Отпусти ладонь,
Сохрани огонь
Для других ветров.
Нервы успокой
И глаза открой
От пустых оков.
 
Тонким серебром оковала цепь
Нету у души крыльев. Нет, как нет.
Все вокруг тебя это страх и пыль.
Каждый день творит паутину-быль.
Можно разорвать паутину снов...
Можно потерять вереницу слов...
Только от судьбы не уйти никак,
Если ты сама отмеряешь шаг...
 
Что наша жизнь - листок бумажный,
от впечатлений пара строк,
чернил души лишь росчерк влажный
на удивленье и восторг.

Мускат не выпитых желаний,
пролитый в переплёты строф,
поток фантазий и исканий,
и откровений чистый вздох...
 
Стихов серебряная вязь,
по стали вьётся нашей жизни
и не прервётся эта связь,
от дней отроческих до тризны.

И зернь,и скань должны сиять,
под лунным светом у поэта,
пока булат сжимает длань,
пока хватает света.:пиво:
 
Останнє редагування:
***
Июнь, зарвавшийся жокей,
трясет попоны в переулке.
Я постою в тени твоей
со скромностью пастушьей сумки.

А в сумке треугольной той
жар сауны и пыль вокзала,
полушка, тяжкий золотой,
гнев гордеца, поклон вассала,

приказов мертвых властный тон,
живая преданность плаценты,
стихи, завитые в бутон,
раскрытых лилий эпицентры,

реальный облик мой дневной
и та, какой была я прежде...
Зачем так много мне одной?
Берите, ешьте!
 
***
Июнь, зарвавшийся жокей,
трясет попоны в переулке.

реальный облик мой дневной
и та, какой была я прежде...
Зачем так много мне одной?
Берите, ешьте!

«Кто еще хочет комиссарского тела?» (с)

В июне как всегда жара,
И бремя скуки полуденной.
Прохлада вся ушла с утра,
Быть может крови выпить томной?

Налейте барышня в бокал,
Но только прежде охладите.
И осторожно ведь вокал,
Страдает, если вы хрипите.

Здесь нужно меру соблюдать,
В жару холодного не много.
А то ведь можно захворать,
Болеть в июне – бойтесь бога.
 
«Кто еще хочет комиссарского тела?» (с)

В июне как всегда жара,
И бремя скуки полуденной.
Прохлада вся ушла с утра,
Быть может крови выпить томной?

Налейте барышня в бокал,
Но только прежде охладите.
И осторожно ведь вокал,
Страдает, если вы хрипите.

Здесь нужно меру соблюдать,
В жару холодного не много.
А то ведь можно захворать,
Болеть в июне – бойтесь бога.
Ну, кто о чем, а ты о теле...
Догадка - молнии точней.
Что, каннибалишь? В самом деле?
И что же? выглядишь тучней?
 
Ну, кто о чем, а ты о теле...
Догадка - молнии точней.
Что, каннибалишь? В самом деле?
И что же? выглядишь тучней?

Надеюсь у Вас тоже нет проблем с аппетитом. :-)

Лишь хищник может выжить в наше время,
Не съешь соседа, будешь съеден сам.
Кипит борьба от завтрака до самого обеда,
Успешный хищник идёт лишь по костям.

И даже праведник, что библию листает,
Хоть призывает к благочестию зверей.
Сам как шакал всю ****** пожирает,
И призывает бодро – жирей и богатей.
 
Надеюсь у Вас тоже нет проблем с аппетитом. :-)

Нет проблем: нет аппетита.
Таю вся день ото дня.
Книга Мудрости открыта -
учит, бедную, меня.

Лишь хищник может выжить в наше время,
Не съешь соседа, будешь съеден сам.
Кипит борьба от завтрака до самого обеда,
Успешный хищник идёт лишь по костям.
Сосед, тебя-то есть мне неохота -
успешен ты или совсем никак.
А от таких речей - ну чуть не рвота:
и надо волю всю собрать в кулак.

И даже праведник, что библию листает,
Хоть призывает к благочестию зверей.
Сам как шакал всю ****** пожирает,
И призывает бодро – жирей и богатей.


О, пожирает? непременно всю?
Ее тогда совсем бы не осталось.
Спасибо шлю морковке и овсу -
ну чем бы я без них питалась?
 
И в ходе звонкой перепалки,
как кот валяюсь и тащусь,
я мудрым Каа по рифме штукатурки сырых стихов
и быть поэтом только тщусь:D:пиво:
 
Останнє редагування:
Нет проблем: нет аппетита.
Таю вся день ото дня.
Книга Мудрости открыта -
учит, бедную, меня.


Как ловко дело повернули,
Изящно стройность всем явив.
Надеть придется мне ходули,
Чтоб разглядеть такой аперитив.

Сосед, тебя-то есть мне неохота -
успешен ты или совсем никак.
А от таких речей - ну чуть не рвота:
и надо волю всю собрать в кулак.

Пред нами Жанна в сияющих доспехах,
С такой сражаться глупо и смешно.
Сменить камзол придется ради смеха,
Меня не съели, пойду, попью вино.

О, пожирает? непременно всю?
Ее тогда совсем бы не осталось.
Спасибо шлю морковке и овсу -
ну чем бы я без них питалась?

Рачительный пастух стрижет овец,
На мясо же пускает лишь больных.
Так завещал небесный наш отец,
А дальше про морковку будет стих.

Морковка, между прочим, то жива,
Росла на грядке и любила баклажан.
Пока прожорливая дива не пришла,
Весь сок бедняжки вылила в стакан.

Редис рыдает и рыдает огурец,
Салат печально шелестит листвой.
А баклажан и вовсе не жилец,
К земле прижался, тоскуя головой.

Овёс притих в предчувствии беды,
Ему капуста рассказала все с утра.
Весь огород живет лишь до поры,
Под тенью острой безжалостной ножа.
 
Как ловко дело повернули,
Изящно стройность всем явив.
Надеть придется мне ходули,
Чтоб разглядеть такой аперитив.
Когда пишу свою статью,
я минералку только пью.
Статью пишу дней этак семь,
закончу - вот тогда поем.

Редис рыдает и рыдает огурец,
Салат печально шелестит листвой.
А баклажан и вовсе не жилец,
К земле прижался, тоскуя головой.

Овёс притих в предчувствии беды,
Ему капуста рассказала все с утра.
Весь огород живет лишь до поры,
Под тенью острой безжалостной ножа.
Ну что поделать, нету совершенства.
Вот кактусам побольше повезло.
Я их не ем - и в этом их блаженство.
Огромно несъедобное число -
благословлю непищевое членство!

И в ходе звонкой перепалки,
как кот валяюсь и тащусь,
я мудрым Каа по рифме штукатурки сырых стихов
и быть поэтом только тщусь:D:пиво:
:)
Четверть часа чтенья темы
всем заменит банку джемма.

Если чтенье длилось часик -
оливье ты скушал тазик.

Если что-то срифмовал -
значит, книжку выпускал!
 
***
...По кругу слова придуманных песен
И снова на кухне – под Элвиса Пресли
(Хоть он устарел и уже не вставляет)
Но мы догоняем стаканом с нирваной,
А после сидим и думаем – как же
Нам брошенный мир подарен был дважды?
И оба в отказ и каждый по кругу
За пару пощечин, разборки друг с другом.
И с чем мы остались? Заиграны песни.
И ночь за окном -там не интересно.
Там холодно, зябко и слишком реально
(Реальность вставляет, как *********).
А мы не хотим, живем только в книжках,
Взрослеть не получится прошлым мальчишкам,
Девчонки стоят на панели в сторонке-
Ведь так не бывает! Но в хрониках робко
Напишут о том, что мир заколдован,
Что время застыло и каждый был сломан,
И каждый измят безжалостной массой
И, только, душа кричит из пластмассы
И просится к свету…Из детских тех книжек
Где вор и предатель наказан с излишком,
где добрый и смелый получит награду...
Но мир перевернут…И нет больше радуг
и нет больше фей, и время застыло…
Прости и прощай- о прошлом забыли,
А светом в окошке поманит лишь серость.
И мне в этот мир совсем не хотелось…


© Copyright: Ята Петри, 2012
 
Никому не хотелось глаза открывать. Но надо.
А открыв, позабыли чему бы мы были рады.
День и ночь - сутки прочь. Ой, ладо!
Путь топчи, не мычи, как стадо...
Может быть, не найдешь мудрецов, но слепцов
И отверзнешь не раз рот в проклятии
И украсит дубленую шкуру сто тысяч рубцов,
В мировом неприятном объятии...
 
Однажды вечером в кругу одной семьи,
Шел разговор сердечный откровенный:
Что каждый подарил бы в знак любви
Спасителю сошедшему на землю?
Отец сказал: "Нет в мире ничего,
Чего достоин Он любвеобильный!
Я ноги бы в слезах омыл Его,
Уставшие от стезей мира пыльных."
"А я бы ложе лучшей простыней
Усталому Спасителю покрыла,
Чтобы нашел Он отдых и покой," -
С улыбкой нежной мать проговорила.
И только мальчик маленький молчал,
Задумчиво глядя во тьму, в окошко.
"А ты бы что, сынок, Иисусу дал? -
Спросил отец - Скажи нам честно, крошка."
Ответил тихо мальчик: "У меня
Игрушка есть для сердца дорогая,
Из плюша я отдам Христу коня."
И рассмеялась вся семья родная.
Смеялись долго... Вдруг раздался стук.
Дверь отворилась. Все умолкли сразу.
В глазах отца семьи блеснул испуг:
Вошел унылый бомж в одежде грязной.
В опорках ноги, из прорех торчат
Ступни немытые. Небритый, некрасивый.
Униженность в осанке и в очах.
"Что нужно вам?" - спрасил отец брезгливо.
"Нельзя ли мне в сарае вашем ночь
Поспать?" - спросил униженно бездомный
" Нет, нет!" - сказала мать -
"Ступайте прочь!
Мы на ночь не пускаем незнакомых".
"Постойте, дядя!" - мальчик закричал,
Слезу смахнув ладошкою украдкой.-
"Я Богу дать лошадку обещал...
Возьмите, дядя, хоть мою лошадку!..."
Калитка тихо скрипнула опять,
Семья сидеть осталась тесным кругом,
Но глаз не смели ни отец, ни мать
На мальчика поднять; ни друг на друга.
Мы часто в жизни не жалеем слов,
Красивых слов, напыщенных ничтожных.
На деле познаются лишь Любовь
И Доброта, слова без дела ложны.
 
***
...Но в хрониках робко
Напишут о том, что мир заколдован,
Что время застыло и каждый был сломан,
И каждый измят безжалостной массой
И, только, душа кричит из пластмассы
И просится к свету…Из детских тех книжек
Где вор и предатель наказан с излишком,
где добрый и смелый получит награду...
Но мир перевернут…И нет больше радуг
и нет больше фей, и время застыло…
Прости и прощай- о прошлом забыли,
А светом в окошке поманит лишь серость.
И мне в этот мир совсем не хотелось…


© Copyright: Ята Петри, 2012
А хроники лгут, это вам неизвестно?
В них бодро гуляют Цой вместе с Пресли.

Но если , допустим, они не гуляют,
то это не значит, что всех поломают.

А радуги сыплют цветастые капли -
сияют ресницы, метафоры, цапли,

и прошлое кажется невероятным -
достойным прощенья и, в общем, приятным.

В июле повышена общая яркость -
пойду и кому-то влеплю благодарность.
 
В забытой Богом деревушке
Жила забавная старушка,
Плела из бересты цветы
И с птицами была на «ты».

С весны она растила травы,
В июне – ягоды брала
У леса, у речной дубравы,
И песни пела иногда.

По полю тихим мерным шагом
Брела, срывая лепестки.
Кому казалось то забавой,
Кому – лекарством от тоски.

Ссушив грибы, развесив травы,
Сидела молча у печи.
Ждала, когда поймут, что правы
Все те, кого не ждут врачи.

Когда придут, присядут тихо
На лавке у седой избы.
Последние попытки «лихо»
Убрать из жизни, из судьбы.
 
В забытой Богом деревушке
Жила забавная старушка,
Плела из бересты цветы
И с птицами была на «ты».

С весны она растила травы,
В июне – ягоды брала
У леса, у речной дубравы,
И песни пела иногда.

По полю тихим мерным шагом
Брела, срывая лепестки.
Кому казалось то забавой,
Кому – лекарством от тоски.

Ссушив грибы, развесив травы,
Сидела молча у печи.
Ждала, когда поймут, что правы
Все те, кого не ждут врачи.

Когда придут, присядут тихо
На лавке у седой избы.
Последние попытки «лихо»
Убрать из жизни, из судьбы.
Навеяло...

***
Хорошая бабушка Лида
на хуторе дальнем живет:
прогонит любые обиды
и вылечит хворый живот.

Врачам - никакого доверья!
К кому обратиться в беде?
А может, помогут деревья?
К воде, зверобою, звезде!

Пусть ветры промозглые дуют
с озер или топких болот,
но Лида сейчас поколдует,
пошепчет, тряпицу возьмет...

Наверно, недорого стоит:
припомнить невнятный стишок
и ритмом речей успокоить
восстание грешных кишок...

И кажется: горе далече,
и новая сунет гроза,
и чадом подернуты свечи,
и гневом горят образа.

Никому не хотелось глаза открывать. Но надо.
А открыв, позабыли чему бы мы были рады.
День и ночь - сутки прочь. Ой, ладо!
Путь топчи, не мычи, как стадо...
Может быть, не найдешь мудрецов, но слепцов
И отверзнешь не раз рот в проклятии
И украсит дубленую шкуру сто тысяч рубцов,
В мировом неприятном объятии...
Дай Бог вам, Иорина, мирных снов,
вестей любезных, дружб мужских и женских,
букетов свежих, шелковых обнов
и чистоты подледных вод крещенских.
 
Назад
Зверху Знизу