Статус: Офлайн
Реєстрація: 07.12.2009
Повідом.: 19667
Реєстрація: 07.12.2009
Повідом.: 19667
Мартин Брест
1 год
- Мусор, ****…
Я прохожу... нет, я проталкиваюсь через ***енькую толпу перед ВР. Пытаюсь не отстать от идущего впереди Юры и не слушать того, что говорят вслед.
Почему в этих долбанных трекинговых суперботинках тепло, только когда идешь? Только постоишь пять минут - кажется, что в одних носках на лед стал, стылый мокрый холод пробирается, кажется, внутрь костей. Долбанная электронная сигарета опять села. Нормальных долбанных сигарет нет - Макс не курит, у Вадима тоже iqos, а Юра стреляет у всех окружающих. Где-то на самом дне шевелится мысль, что и под ВР мы пробираемся, чтобы он стрельнул пару сигарет у нацгвардейцев. Они, кажись, повально курят винстон.
- Мусор, *****…
Я больше привык, знаешь, как бы лавировать в толпе, как в метро, например, но здесь люди не расступаются, чтобы пропустить, здесь, бормоча "дозвольте пройти" - мне ничего не добиться. Я просто обхожу их, хотя толпа невелика. Маленькая и пышущая осязаемой ненавистью. Не блеклая, нет - люди смотрят на тебя, некоторые норовят толкнуть или специально заступить путь.
Я так и не могу ни ненавидеть их, ни даже снисходительно относиться. Мы здесь для того, чтобы соблюдался закон, а право на собрания и митинги этим самым законом гарантировано. Я до сих пор не понимаю, зачем нас столько нагнали под эту раду, почему мы должны тремя линиями выстраиваться здесь, возле одного единственного здания, в котором и так нет людей.
- Мусорила…
Я оглядываюсь. Ему лет сорок, он… он честный. В смысле - он честно ненавидит, он ударит, если что, не в спину, а в лицо. Я бы мог сказать, что он "бухой, грязный и стоит здесь за двести гривен", но нет. Ему - сорокет, он в ношенном чистом "укромультикаме" без медалей (а это уже редкость, сегодня я насмотрелся на "полных кавалеров всех наград мира"). В желтых пальцах - выкуренная почти под фильтр сигарета. Он побрит, он выше меня ростом, сутулый, и он смотрит… как прицеливается. Я думаю - он воевал, я не хочу *********** типа "я воевавшего могу определить всегда по глазам", просто - мне кажется, что он воевал. А ему кажется, что он до сих пор на войне, и что перед ним - сепар. Только не в горке и папахе, а в черной куртке и флисовой шапке. И этот сепар - я.
Я ничерта не объясню ему. Даже если попытаюсь. Он сам сделал свой выбор, а я - свой. Мы оба знаем, там, в глубине, что нас нарочно сталкивают, натравливают друг на друга. Что этот пасмурный день все равно закончится тем, что Коханивский покидает камнями в какой-нибудь офис. Он об этом еще с утра говорил, он уже который год именно так видит вшанування пам'яті Героїв.
Одного из тех, кто разводит нас по разные стороны, я увижу вблизи через десять минут. Он будет лучиться презрением.
А пока… пока - мы расходимся. Мы не так давно стояли на одной стороне, приезжали на одинаковых волонтерских корчах в одни и те же магазины, жрали одну и ту же шаурму и смотрели в один и тот же тепляк. А теперь он глядит на меня, сжимая в пальцах потухший окурок, а я прохожу за ограду, туда, где стоят нацгвардейцы и полицейские - слишком много, як на мене, для одного здания, в котором и так нет людей…
1 год
- Мусор, ****…
Я прохожу... нет, я проталкиваюсь через ***енькую толпу перед ВР. Пытаюсь не отстать от идущего впереди Юры и не слушать того, что говорят вслед.
Почему в этих долбанных трекинговых суперботинках тепло, только когда идешь? Только постоишь пять минут - кажется, что в одних носках на лед стал, стылый мокрый холод пробирается, кажется, внутрь костей. Долбанная электронная сигарета опять села. Нормальных долбанных сигарет нет - Макс не курит, у Вадима тоже iqos, а Юра стреляет у всех окружающих. Где-то на самом дне шевелится мысль, что и под ВР мы пробираемся, чтобы он стрельнул пару сигарет у нацгвардейцев. Они, кажись, повально курят винстон.
- Мусор, *****…
Я больше привык, знаешь, как бы лавировать в толпе, как в метро, например, но здесь люди не расступаются, чтобы пропустить, здесь, бормоча "дозвольте пройти" - мне ничего не добиться. Я просто обхожу их, хотя толпа невелика. Маленькая и пышущая осязаемой ненавистью. Не блеклая, нет - люди смотрят на тебя, некоторые норовят толкнуть или специально заступить путь.
Я так и не могу ни ненавидеть их, ни даже снисходительно относиться. Мы здесь для того, чтобы соблюдался закон, а право на собрания и митинги этим самым законом гарантировано. Я до сих пор не понимаю, зачем нас столько нагнали под эту раду, почему мы должны тремя линиями выстраиваться здесь, возле одного единственного здания, в котором и так нет людей.
- Мусорила…
Я оглядываюсь. Ему лет сорок, он… он честный. В смысле - он честно ненавидит, он ударит, если что, не в спину, а в лицо. Я бы мог сказать, что он "бухой, грязный и стоит здесь за двести гривен", но нет. Ему - сорокет, он в ношенном чистом "укромультикаме" без медалей (а это уже редкость, сегодня я насмотрелся на "полных кавалеров всех наград мира"). В желтых пальцах - выкуренная почти под фильтр сигарета. Он побрит, он выше меня ростом, сутулый, и он смотрит… как прицеливается. Я думаю - он воевал, я не хочу *********** типа "я воевавшего могу определить всегда по глазам", просто - мне кажется, что он воевал. А ему кажется, что он до сих пор на войне, и что перед ним - сепар. Только не в горке и папахе, а в черной куртке и флисовой шапке. И этот сепар - я.
Я ничерта не объясню ему. Даже если попытаюсь. Он сам сделал свой выбор, а я - свой. Мы оба знаем, там, в глубине, что нас нарочно сталкивают, натравливают друг на друга. Что этот пасмурный день все равно закончится тем, что Коханивский покидает камнями в какой-нибудь офис. Он об этом еще с утра говорил, он уже который год именно так видит вшанування пам'яті Героїв.
Одного из тех, кто разводит нас по разные стороны, я увижу вблизи через десять минут. Он будет лучиться презрением.
А пока… пока - мы расходимся. Мы не так давно стояли на одной стороне, приезжали на одинаковых волонтерских корчах в одни и те же магазины, жрали одну и ту же шаурму и смотрели в один и тот же тепляк. А теперь он глядит на меня, сжимая в пальцах потухший окурок, а я прохожу за ограду, туда, где стоят нацгвардейцы и полицейские - слишком много, як на мене, для одного здания, в котором и так нет людей…
