Статус: Офлайн
Реєстрація: 07.12.2009
Повідом.: 19667
Реєстрація: 07.12.2009
Повідом.: 19667
— Вы думаете xуйло в следующем году будет вынужден идти на подобные шаги?
— Это во многом зависит от слаженности и последовательности действий стран Евросоюза и США.
— У вас есть какие-то выкладки по российской экономике, сколько еще они могут продержаться до начала социального взрыва?
— Кроме санкций серьезное влияние на экономику РФ оказывает колебание цен на энергоносители. Решение стран ОПЕК уменьшить добычу, дало толчок для локального повышения цены на нефть и соответствующее основание для бравады русских в последние недели. Не думаю, что этот рост будет системным. При сохранении санкций и низких ценах на нефть, а также при попытке удержать на нынешнем уровне военные расходы, уже в 2018-го году ситуация в россии может выйти из-под контроля.
— Хорошо, если говорить о санкциях, то что сделано СНБО для ограничения российского влияния в ключевых секторах украинской экономики - банки, телеком, медиа, ритейл? Пока выглядит так, что война войной, а бизнес - бизнесом.
Мы прошли очень серьезный путь, отрываясь от российского центра тяжести. Давайте говорить объективно. До 2014-го года мы имели остатки оборонпрома - именно остатки, потому что большинство предприятий сознательно доводились до банкротства, или уничтожались. Кроме того, они были завязаны на российский ВПК. Они фактически были его частью. За 2014-2015 года мы полностью отрезали украинский оборонпром от российского, потому что это был вопрос выживания Украины. В результате мы нанесли серьезный ущерб российским военным программам, но и сами понесли огромные потери. Мы потеряли рынки сбыта, но главное, все наше оборонное производство было завязано на российские комплектующие. Но мы решили эту проблему. Проделана огромная работа и сегодня наш оборонпром полностью независим от РФ.
Более того, принимая решение о введении санкций в отношении РФ, мы серьезно ограничиваем возможности российских предприятий работать на украинском рынке. Если брать банковский сектор, тут есть определенная специфика. Не проблема сегодня перекрыть кислород российским банкам. Но есть одна сложность: эти банки имеют на своих счетах депозиты украинских граждан, эти банки обслуживают много украинских предприятий. Поверьте, Москва была бы только счастлива объявить форс-мажор и обанкротить эти структуры, не неся при этом никакой ответственности за вклады и сбережения украинцев. Поэтому банковский сектор не показателен. Поэтапно российские банки все-равно уйдут. Но если Нацбанку удается заставлять российские деньги работать на украинский рынок - ну, это не самое плохое, что может быть.
— Кто сейчас контролирует контрабанду в зоне АТО? Кому я только этот вопрос не задавал, но все кивают на кого-то другого. В чем проблема?
— Есть только один способ остановить контрабанду в зоне АТО -полностью перекрыть весь грузопоток через линию разграничения. Потому что если есть список разрешенных товаров, то всегда найдется возможность что-то дополнительно ввезти или вывезти. Пока у нас работает схема, позволяющая перемещать грузы через линию разграничения - ничего не поменяется. Сейчас самая популярная работа в зоне АТО - работа на КПВВ или на блокпостах вдоль транспортных маршрутов. Скоро начнут рапорта писать: "В связи с тяжелым материальным положением прошу направить меня на боевое дежурство на пункт пропуска или блокпост".
Если решать радикально, то есть только один механизм. И я сторонник этого варианта - запретить любые перемещения товаров и грузов. Но мне говорят: там же есть предприятия, которые платят налоги в наш бюджет и на экспорт отправляют продукцию, а валюта поступает в украинские банки, там живут наши граждане, им надо работать и т.д. Я считаю, что здесь уместен опыт Хорватии, которая в начале 1990-х находилась в похожем с Украиной положении. Тогда молодая страна противостояла Сербии. Сербы создали сепаратистскую зону на территории Хорватии, признающую только законы Сербии. Единственный позитив был в том, что у этой территории не было общей границы с Сербией, так что последней было трудно обеспечить поддержку сепаратистов. Но для того, чтобы решить проблему, хорватское руководство прекратило любое перемещение товаров через линию разграничения, прекратило все выплаты тем, кто находится на подконтрольной сепаратистам территории. Такая жесткая экономическая блокада заставила достаточно быстро создать условия для деоккупации этих территорий.
Соответственно, если мы хотим ускорить процесс освобождения своих территорий - нужно выбирать радикальный вариант.
— А кто против?
— Наши западные партнеры, которые требуют, чтобы мы не допустили там гуманитарной катастрофы, обеспечили работу банков, предприятий, подавали воду и электричество. Есть и аргументы внутри страны, мол, там же граждане Украины, которые должны получать пенсии, продукты питания и так далее. В этом есть своя логика.
Поэтому ситуация сложна. Лично моя позиция: идет война и все должны работать на победу. Полная изоляция оккупированной территории значительно приблизит сроки ее освобождения. Иначе этот вялотекущий процесс только растягивает во времени страдания и беды находящихся там людей.
"Стать секретарем СНБО мне предложил президент. Арсений Яценюк предлагал стать первым вице-премьером. Взвесив за и против - выбрал предложение Порошенко"
— Как вы стали секретарем СНБО? Вы сами предложили свою кандидатуру президенту или это была его инициатива?
— Я никогда не занимался самовыдвижением. Спокойно отношусь к любой должности, к любым полномочиям. Поэтому - это было предложение президента. Я не сразу согласился.
— Почему?
— Арсений Яценюк просил, чтобы я пошел первым вице-премьером в правительство, курировал экономику, силовые структуры и оборонный комплекс. Прошли досрочные выборы, и я закончил свою каденцию на должности председателя Верховной Рады. Наши команды только притирались, но на фронте была очень сложная обстановка. Взвесив за и против, я принял предложение президента.
— Оценивая последние два года - вы считаете, что справляетесь со своими обязанностями?
— Мне некорректно себя оценивать. Да, возможно, можно было сделать больше. Но, поверьте, я делаю все, что могу. Учитывая ту ситуацию, где находилась страна и те вызовы, которые стоят перед нами сегодня, есть огромное количество приоритетных задач, которые требуют немедленной реализации. Проблема только одна - ограниченное количество ресурсов. СНБО подготовило и приняло все стратегические документы, которые легли в основу реформирования ВСУ и всего сектора безопасности и обороны - Стратегия национальной безопасности, Военная доктрина, Стратегический оборонный бюллетень, Концепция развития сектора безопасности и обороны и так далее.
Согласно принятой стратегии, ежегодно государство должно выделять на потребности обороны и безопасности не менее 5% ВВП. Для экономики это достаточно тяжелая нагрузка. Для сравнения: до 2014-го года оборонный бюджет был менее 1%. В результате мы значительно увеличили бюджетную нагрузку на этот сектор государственных задач. Но альтернативы нет. При этом ясно, что наш бюджет в десятки раз меньше российского или стран-членов НАТО. Для того, чтобы решить все приоритетные задачи, а это не только ПВО, это замена всего унаследованного от СССР устаревшего арсенала вооружения, начиная от автоматов Калашникова и заканчивая артиллерией всех калибров. Для этого требуется ежегодно выделять огромные ресурсы. Критический недостаток финансирования замедляет наши возможности.
— О чем вы сожалеете?
— Я живу по принципу не сожалеть, а делать правильные выводы. Распускать сопли времени нет, надо идти вперед. Пусть сожалеют наши враги.
— Кто те люди, мнение которых для вас имеет значение, к кому вы прислушиваетесь, доверяете?
— Большинство депутатов фракции Народный фронт. Потому что это люди, которые вместе со мной прошли Майдан и самые сложные месяцы войны на передовой. Я не занимаюсь политикой, но мы регулярно встречаемся с ребятами из фракции, обсуждаем текущие проблемы, вопросы. Я дорожу их мнением, потому что прошел с ними сложные испытания. В то же время у меня ровные отношения с президентом, руководителями всех силовых ведомств и структур. Я человек дела. Интриги, рейтинги - это не для меня.
Относительно того, к кому прислушиваюсь - я сам очень неплохой аналитик. Я давал советы президентам и премьерам. И сегодня продолжаю это делать. Поэтому мне чаще приходится отвечать на чьи-то вопросы, чем спрашивать совета у кого-то.
— Часто с вами советуются и кто эти люди?
— Часто и очень многие - начиная от президента, премьер-министра, председателя Верховной Рады и руководителей силовых структур.
— Когда я открыл вашу электронную декларацию, я был сильно удивлен. У вас нет практически никакой личной собственности - все записано на жену: одна квартира, одна машина. У вас правда больше ничего нет - ни загородного дома, ни других автомобилей?
— Я пользуюсь служебным автомобилем. Так вышло, что я рано сел в служебную машину, поэтому не сижу за рулем, хотя права получал еще в Советском Союзе без особых усилий. Это было модно тогда, поэтому я тоже решил научиться водить. Но за руль так и не сел - постоянно пользовался служебными машинами.
Что касается жены. Начиная с 1990-х и заканчивая 23-м февраля 2014-го года практически все время находился в жесткой оппозиции. Во времена Леонида Кучмы, раз пять в парламент вносилось предложение о моем аресте. Во времена Януковича я постоянно балансировал на грани ареста. Во время Майдана я знал, что нахожусь в списке тех, кто подлежит уничтожению. Поэтому, понимая свое положение, все, что я имел, я всегда записывал на свою семью.
— Янукович сбежал. Но как вам то, что сегодня Кучма представитель Украины в Минске?
— Надо использовать любой ресурс, несмотря на личные чувства. Это решение президента. Кучма достаточно профессионально ведет переговоры.
— А как вы относитесь к Медведчуку?
— Я не считаю, что Медведчук с его непонятным статусом может на переговорах в Минске принести пользу. Он не скрывает своих близких отношений с xуйлом, который является врагом номер один для Украины. Поэтому, когда перед Медведчуком будет выбор между интересами Украины и россии - никакого "украинского выбора" не будет.
— Возвращаясь к вашему имуществу. Где дача? Где замок за рубежом? Где автопарк? В декларации этого всего нет. Вы действительно ничем подобным не владеете?
— У меня очень хорошая квартира. У моего сына есть дом за пределами города. Ну а если мне захочется отдохнуть за городом или за рубежом - у меня нет такой проблемы. У меня есть такая возможность. Мои доходы позволяют мне это сделать. Времени только нет отдыхать. Я по природе трудоголик. За три года только один раз на одну неделю съездил с женой на отдых. И то это было больше связано с проблемами со здоровьем, надо было подлечиться. С другой стороны - экономлю много: не пью, не курю, вредных привычек не имею, даже на услуги парикмахеров денег не трачу.
— А зачем вам два парковочных места, если машина официально только одна?
— Сын в гости приезжает - тоже надо где-то припарковаться.
— На какие деньги живет ваша семья? 200 тысяч зарплаты секретаря СНБО - этого едва ли хватит даже на обслуживание всех налогов. Что является источником для заработка денег в вашей семье?
— Я всегда был состоятельным человеком. Не родился же я народным депутатом. Я доктор экономических наук, профессор. Всегда зарабатывал головой. Еще в конце восьмидесятых я создал несколько консалтинговых фирм в области финансов: налогообложение, инвестиции и т.д. Считаю себя неплохим специалистом. У меня и сейчас многие спрашивают совета. Но пока я на госслужбе - денег за это не беру. В прошлом мои услуги дорого стоили. Мои предприятия вели финансы и консультировали очень многих серьезных и известных в Украине людей. Поэтому я всегда был достаточно состоятельным. Когда пошел в парламент, то имел большие, по украинским меркам, финансовые ресурсы. Со временем я значительную часть денег положил на депозит и мог жить на достаточно серьезные проценты. Мои доходы серьезно уменьшились после победы на Майдане: с одной стороны, не было времени управлять финансами, с другой - приходилось много тратить на некоторые волонтерские и благотворительные программы. На пару сотен тысяч я "похудел" по сравнению с 2012-2013-м годом.
— Занимаетесь бизнесом? К какому-либо бизнесу вы или ваша супруга сегодня имеете отношение?
— Нет, не занимаюсь. И моя супруга тоже. Она доцент, завкафедры в педагогическом университете Драгоманова. Она всем старается помогать - военному госпиталю, детскому хору, творческому коллективу, снимающему детское кино и многим другим. Очень увлекается фигурным катанием. Так что, бизнесом у нее заниматься нет времени. А вот ее родная сестра, теща и примкнувший к ней тесть, в рядах отечественных предпринимателей.
— Помогаете им?
— Если обращаются - консультирую. Но не лоббирую. При этом их бизнес совершенно не связан с госзакупками и украинским бюджетом. Это для меня принципиально. Я бы никогда не позволил им заниматься подобным бизнесом, даже если бы он был сверхчестным. Ведь всегда можно было бы обвинить, что я использую свое служебное положение: "Видите, они получили заказ, потому что у них родственник - Турчинов".
— А зачем вы держите в наличности почти 735 тысяч долларов? Вы не верите в национальную валюту?
— Обычно я держал все деньги на банковском счету. Это более логично, потому что чем больше сумма - тем больше доход. В наличном варианте это не работает. Но когда начинался Майдан, было ясно, чем все может закончится для меня: либо меня застрелят, либо бросят за решетку. Все, что было на счетах - арестуют. Поэтому перед Майданом я снял все ресурсы, чтобы, если со мной что-то произойдет - не пострадала семья. После победы времени заниматься финансами не было, тем более начали падать банки и НБУ ввел жесткие ограничения на снятие депозитов. Половину суммы я рискнул положить на счет в банк, половину - оставить. Думаю, сейчас можно будет увеличить депозитную составляющую.
— Но не в гривне?
— Напомню: я - экономист. Было время, когда было выгодно держать депозиты в гривне - 2005, 2006, 2007 год. Но когда в 2008 году начался мировой финансовый кризис, гривна стала в большей степени чем доллар подвержена девальвации, поэтому депозиты я перевел в у.е. Я думаю, в ближайшее время мы сможем стабилизировать экономику и снова станет выгодно держать сбережения в гривне и я с удовольствием переведу свои депозиты.
— А как же тезис, что чиновник должен демонстрировать доверие к национальной валюте, даже если он очень хороший экономист и все прекрасно понимает? Когда люди видят декларацию Гонтаревой в долларах - вряд ли у кого-то появится желание хранить сбережения в гривне.
— Дело не в "доверяешь" или "не доверяешь". Если это оперативные счета, они должны быть в гривне, т.к. потери на конвертации себя не оправдают. Например, когда я получаю зарплату - я не бегу в ближайший киоск, чтобы ее обменять. Если это длинные депозиты, понятно, что в случае каких-то скачков вы не сможете их снять или конвертировать. Поэтому для долгосрочных вкладов я пока бы рекомендовал использовать доллары.
— Ну, это во всяком случае честная позиция. Но говорят, что есть и другая сторона Турчинова, нечестная. Говорят, что есть у вас друзья - бизнес-партнеры из числа бывших подчиненных, которые якобы представляют ваши интересы в своих сферах. И через этих людей - например, называют человека по фамилии Дубовой - вам приписывают много чего: обменные пункты в Киеве, национальные лотереи, залы игровых автоматов и много чего другого. Что скажете?
— Хорошо, что торговлю наркотиками не приписывают, - уже легче. Я хорошо знаю Сашу Дубового. Мы много лет были депутатами одной парламентской фракции, потом он с первого до последнего дня был с нами на Майдане. Но никаких бизнес-связей у нас нет, никакого совместного бизнеса или чего-либо подобного. Даже политически мы сегодня в разных лагерях. Когда создали НФ, он остался в "Батькивщине" и я уважаю его позицию. Но мы ходим в одну церковь евангельских христиан-баптистов, поэтому нас пытаются постоянно связать в одну историю.
Более того, на сколько мне известно, он не занимается ни обменными пунктами, ни лотереями, ни, тем более, игровыми автоматами. Последние, к слову, у нас в стране запрещены.
— А он к вам обращался за советами?
— Пару раз обращался... занять денег.
— После Майдана?
— Да. Сейчас многим бизнесменам достаточно сложно. Знаете, можно было бы обвинить того же Дубового в чем-то, если бы он работал в каких-то связках с государством. Ведь в чем возможность чиновника? Патронировать доступ к бюджетным ресурсам или государственным программам. Мне неизвестно, чтобы тот же Дубовой занимался деятельностью, связанной с бюджетным финансированием или госпрограммами. Поэтому это все инсинуации. Есть желание бросить в меня грязью, зацепиться не за что, вот и выдумывают всякую ерунду. Хотя, бывают случаи, когда совершенно неизвестные мне люди для решения своих вопросов прикрываются моим именем. Мне даже несколько раз передавали визитки моих липовых помощников. Ну, это типичное мошенничество, и в таких случаях реакция у меня достаточно жесткая.
— Поговорим о президенте. Вы тесно работаете с Порошенко. Но говорят, что он сложный человек, предпочитает микроменеджмент, хочет все контролировать лично. Вы никогда его не критикуете - это ясно. Но наверняка не все так гладко. Вы довольны сотрудничеством с президентом?
— Для того, чтобы профессионально руководить, надо научиться подчиняться. Это школа, которую я рекомендую всем так называемым перспективным политикам, которые ничего серьезного в своей жизни не сделали, но претендуют на управление страной. Если не умеешь четко и в срок выполнять поставленные перед тобой задачи, а рассказываешь о проблемах и сложностях - ты плохой подчиненный и никогда не станешь хорошим руководителем. Президент - верховный главнокомандующий воюющей страны, приказы которого я буду выполнять.
— И все же приходится ли вам спорить с ним, что-то доказывать? Случались ли конфликты?
— Дискуссии бывают. Конечно, спорим. Он часто прислушивается к моим предложениям. Президент корректен в спорах. И я тоже никогда не перехожу на эмоции. Меня в эмоциональном состоянии редко кто видел. В самой сложной ситуации надо все трезво оценивать и хладнокровно принимать решения.
— Президент, как известно, наоборот, эмоциональный человек.
— В общении со мной эмоции он не проявлял.
— Президент слышит ваши инициативы?
— Какие-то - да, какие-то - нет. Это рабочий процесс. В государственном управлении нет абсолютно черного или абсолютно белого. Я тоже не всегда бываю прав - это объективно.
— Будь я на месте президента, я бы не забывал, что вы также представитель Народного фронта. А о смертельной любви сквозь зубы между БПП и НФ целые легенды слагают.
— У нас было несколько откровенных разговоров на закрытых заседаниях фракции. Как-то была дискуссия о политических конфликтах и противоречиях, о провокациях, направленных на понижение рейтинга. Я тогда обратился к коллегам: "Ребята, а какой рейтинг у парней, погибших под Иловайском? Какой рейтинг у тех, кого сейчас убивают в окопах? На сколько они его подняли или опустили? Поэтому - забудьте о рейтинге, плюньте на него и работайте на страну. Даже если ваши партнеры что-то делают не так - пусть это останется на их совести". Я считаю, что многие ко мне прислушались.
— Вы призвали Нарфронт сотрудничать с БПП?
— Я призвал всех - БПП, Народный фронт, президента, премьера, всех моих друзей - объединиться и работать на страну. Считаю, что надо быть безответственным и циничным, чтобы во время войны, когда на кону жизни людей и существование страны, работать не на победу, а на свой условный рейтинг.
— Как бы вы тогда прокомментировали скандалы с прослушками? Я, как журналист, тоже вижу ситуацию изнутри. И я четко вижу, как Народный фронт через МВД работает против президентской вертикали, а президентская вертикаль, по всем признакам, работает через СБУ против вертикали союзников по коалиции из Народного фронта. И вот на этом фоне появляются записи против Авакова - с одной стороны, а с другой - записи против НБУ и людей президента. Обоюдное уничтожение компроматами.
— Здесь больше мифов, чем реальности. Мне смешно, когда ко мне в кабинет заходят люди и начинают шептать. Я спрашиваю: "Это у вас проблема с голосом или у меня проблема со слухом? - Ну, вы же понимаете... - Нет, я не понимаю! Мы что-то незаконное обсуждаем?". Поэтому у меня принцип: чтобы не бояться, слушают тебя или нет, не надо заниматься мутными делами, надо всегда говорить так, будто бы ты выступаешь в прямом эфире. Тогда паранойя с прослушками сразу уйдет.
Я, кстати, работая руководителем СБУ, был первым, кто начал бороться с незаконной прослушкой. Я открыл несколько уголовных дел в начале 2005-го года, потому что наши предшественники поставили прослушку на поток - слушали всех и все. Я не очень долго проработал главой Службы - сам ушел в отставку. Интересно, что Ющенко, пытаясь меня достать, хотел обвинить, что я обложил его прослушкой. Многих офицеров вызывали и требовали, чтобы они дали соответствующие показания. К чести офицеров, некоторые из которых поплатились должностями, они отказались давать ложные показания.
— С этой точки зрения, опираясь на ваш опыт, как вы оцениваете скандал с записями беглого депутата Александра Онищенко?
— Если говорить о записях, то можно вспомнить, как сильно изменили ситуацию в стране пленки Мельниченко по убийству Гонгадзе. Но после этого началась игра и сам Мельниченко к ней приложил руку и тема была скомпрометирована.
Так вот об играх. Если бы господин Онищенко полгода назад вышел на парламентскую трибуну, как в свое время с записями Мельниченко поступил Александр Мороз, вышел и сказал: "Я хочу сделать политическое заявление и проинформировать вас…" - и дальше все по полной программе. Я бы это воспринял и, думаю, все бы это восприняли. Но он так не сделал.
То, что делает обвиняемый НАБУ в серьезных злоупотреблениях Онищенко - это попытка выстроить для себя политическую защиту. Он пытается выдать себя жертвой политических репрессий, при этом получив российский паспорт, и консультируясь с российскими спецслужбами.
Я бы рекомендовал Онищенко вернуться в Украину и отвечать перед законом. Тогда все его заявления, сделанные в суде, будут обязательно расследованы. А сейчас это все несерьезно. Каждый депутат, кого пытаются привлечь к ответственности, сразу пытается выстроить схему политической обороны.
— Коррупция в парламенте - это тема для СНБО?
— Мы не занимаемся оперативно-розыскной деятельностью. Это не наша компетенция. Но есть множество органов, обязанных это расследовать.
— Все-таки если вопрос голосования депутата решается деньгами извне - это вызов национальной безопасности, мне кажется.
— Практически любой вопрос может стать темой для СНБО. Но снова-таки: есть факты - передавайте их в правоохранительные органы (НАБУ, СБУ, ГПУ, Нацполицию) и они будут их расследовать.
— Как вам работается с премьером Гройсманом?
— Он молодой, энергичный и перспективный, очень старается дать результат...
— А Яценюк не старался?
— И Яценюк старался и многое смог сделать. Его многие пытаются в чем-то обвинять, но в 2014-м году он удержал экономику страны от краха, работая в самых сложных условиях за всю нашу историю. Таких вызовов не было ни у кого из его предшественников. Он удержал полностью разрушенную и разбалансированную экономику, хотя многие утверждали, что это невозможно. Когда я в парламенте сформировал правительство, нам буквально на следующий месяц предрекли дефолт, потому что у страны не было ничего, кроме долгов. Казначейский счет - просто пустой, сельский предприниматель районного уровня имел тогда больше оборотных средств, чем было на счету государства. Арсений в этих условиях смог не только удержать экономику страны, но и профинансировать оборону.
Сейчас задача Гройсмана - обеспечить рост экономики, чего бы это ни стоило. В этом ключ к нашей победе Советы, которые я ему даю: реформы только через призму роста украинской экономики. Это единственный критерий, даже если это не всегда стыкуется с видением МВФ. Рост экономики, рост доходов граждан - это те критерии, которые дадут оценку работе правительства. Насколько я понимаю, Владимир Гройсман пытается работать в этом направлении.
— Это во многом зависит от слаженности и последовательности действий стран Евросоюза и США.
— У вас есть какие-то выкладки по российской экономике, сколько еще они могут продержаться до начала социального взрыва?
— Кроме санкций серьезное влияние на экономику РФ оказывает колебание цен на энергоносители. Решение стран ОПЕК уменьшить добычу, дало толчок для локального повышения цены на нефть и соответствующее основание для бравады русских в последние недели. Не думаю, что этот рост будет системным. При сохранении санкций и низких ценах на нефть, а также при попытке удержать на нынешнем уровне военные расходы, уже в 2018-го году ситуация в россии может выйти из-под контроля.
— Хорошо, если говорить о санкциях, то что сделано СНБО для ограничения российского влияния в ключевых секторах украинской экономики - банки, телеком, медиа, ритейл? Пока выглядит так, что война войной, а бизнес - бизнесом.
Мы прошли очень серьезный путь, отрываясь от российского центра тяжести. Давайте говорить объективно. До 2014-го года мы имели остатки оборонпрома - именно остатки, потому что большинство предприятий сознательно доводились до банкротства, или уничтожались. Кроме того, они были завязаны на российский ВПК. Они фактически были его частью. За 2014-2015 года мы полностью отрезали украинский оборонпром от российского, потому что это был вопрос выживания Украины. В результате мы нанесли серьезный ущерб российским военным программам, но и сами понесли огромные потери. Мы потеряли рынки сбыта, но главное, все наше оборонное производство было завязано на российские комплектующие. Но мы решили эту проблему. Проделана огромная работа и сегодня наш оборонпром полностью независим от РФ.
Более того, принимая решение о введении санкций в отношении РФ, мы серьезно ограничиваем возможности российских предприятий работать на украинском рынке. Если брать банковский сектор, тут есть определенная специфика. Не проблема сегодня перекрыть кислород российским банкам. Но есть одна сложность: эти банки имеют на своих счетах депозиты украинских граждан, эти банки обслуживают много украинских предприятий. Поверьте, Москва была бы только счастлива объявить форс-мажор и обанкротить эти структуры, не неся при этом никакой ответственности за вклады и сбережения украинцев. Поэтому банковский сектор не показателен. Поэтапно российские банки все-равно уйдут. Но если Нацбанку удается заставлять российские деньги работать на украинский рынок - ну, это не самое плохое, что может быть.
— Кто сейчас контролирует контрабанду в зоне АТО? Кому я только этот вопрос не задавал, но все кивают на кого-то другого. В чем проблема?
— Есть только один способ остановить контрабанду в зоне АТО -полностью перекрыть весь грузопоток через линию разграничения. Потому что если есть список разрешенных товаров, то всегда найдется возможность что-то дополнительно ввезти или вывезти. Пока у нас работает схема, позволяющая перемещать грузы через линию разграничения - ничего не поменяется. Сейчас самая популярная работа в зоне АТО - работа на КПВВ или на блокпостах вдоль транспортных маршрутов. Скоро начнут рапорта писать: "В связи с тяжелым материальным положением прошу направить меня на боевое дежурство на пункт пропуска или блокпост".
Если решать радикально, то есть только один механизм. И я сторонник этого варианта - запретить любые перемещения товаров и грузов. Но мне говорят: там же есть предприятия, которые платят налоги в наш бюджет и на экспорт отправляют продукцию, а валюта поступает в украинские банки, там живут наши граждане, им надо работать и т.д. Я считаю, что здесь уместен опыт Хорватии, которая в начале 1990-х находилась в похожем с Украиной положении. Тогда молодая страна противостояла Сербии. Сербы создали сепаратистскую зону на территории Хорватии, признающую только законы Сербии. Единственный позитив был в том, что у этой территории не было общей границы с Сербией, так что последней было трудно обеспечить поддержку сепаратистов. Но для того, чтобы решить проблему, хорватское руководство прекратило любое перемещение товаров через линию разграничения, прекратило все выплаты тем, кто находится на подконтрольной сепаратистам территории. Такая жесткая экономическая блокада заставила достаточно быстро создать условия для деоккупации этих территорий.
Соответственно, если мы хотим ускорить процесс освобождения своих территорий - нужно выбирать радикальный вариант.
— А кто против?
— Наши западные партнеры, которые требуют, чтобы мы не допустили там гуманитарной катастрофы, обеспечили работу банков, предприятий, подавали воду и электричество. Есть и аргументы внутри страны, мол, там же граждане Украины, которые должны получать пенсии, продукты питания и так далее. В этом есть своя логика.
Поэтому ситуация сложна. Лично моя позиция: идет война и все должны работать на победу. Полная изоляция оккупированной территории значительно приблизит сроки ее освобождения. Иначе этот вялотекущий процесс только растягивает во времени страдания и беды находящихся там людей.
"Стать секретарем СНБО мне предложил президент. Арсений Яценюк предлагал стать первым вице-премьером. Взвесив за и против - выбрал предложение Порошенко"
— Как вы стали секретарем СНБО? Вы сами предложили свою кандидатуру президенту или это была его инициатива?
— Я никогда не занимался самовыдвижением. Спокойно отношусь к любой должности, к любым полномочиям. Поэтому - это было предложение президента. Я не сразу согласился.
— Почему?
— Арсений Яценюк просил, чтобы я пошел первым вице-премьером в правительство, курировал экономику, силовые структуры и оборонный комплекс. Прошли досрочные выборы, и я закончил свою каденцию на должности председателя Верховной Рады. Наши команды только притирались, но на фронте была очень сложная обстановка. Взвесив за и против, я принял предложение президента.
— Оценивая последние два года - вы считаете, что справляетесь со своими обязанностями?
— Мне некорректно себя оценивать. Да, возможно, можно было сделать больше. Но, поверьте, я делаю все, что могу. Учитывая ту ситуацию, где находилась страна и те вызовы, которые стоят перед нами сегодня, есть огромное количество приоритетных задач, которые требуют немедленной реализации. Проблема только одна - ограниченное количество ресурсов. СНБО подготовило и приняло все стратегические документы, которые легли в основу реформирования ВСУ и всего сектора безопасности и обороны - Стратегия национальной безопасности, Военная доктрина, Стратегический оборонный бюллетень, Концепция развития сектора безопасности и обороны и так далее.
Согласно принятой стратегии, ежегодно государство должно выделять на потребности обороны и безопасности не менее 5% ВВП. Для экономики это достаточно тяжелая нагрузка. Для сравнения: до 2014-го года оборонный бюджет был менее 1%. В результате мы значительно увеличили бюджетную нагрузку на этот сектор государственных задач. Но альтернативы нет. При этом ясно, что наш бюджет в десятки раз меньше российского или стран-членов НАТО. Для того, чтобы решить все приоритетные задачи, а это не только ПВО, это замена всего унаследованного от СССР устаревшего арсенала вооружения, начиная от автоматов Калашникова и заканчивая артиллерией всех калибров. Для этого требуется ежегодно выделять огромные ресурсы. Критический недостаток финансирования замедляет наши возможности.
— О чем вы сожалеете?
— Я живу по принципу не сожалеть, а делать правильные выводы. Распускать сопли времени нет, надо идти вперед. Пусть сожалеют наши враги.
— Кто те люди, мнение которых для вас имеет значение, к кому вы прислушиваетесь, доверяете?
— Большинство депутатов фракции Народный фронт. Потому что это люди, которые вместе со мной прошли Майдан и самые сложные месяцы войны на передовой. Я не занимаюсь политикой, но мы регулярно встречаемся с ребятами из фракции, обсуждаем текущие проблемы, вопросы. Я дорожу их мнением, потому что прошел с ними сложные испытания. В то же время у меня ровные отношения с президентом, руководителями всех силовых ведомств и структур. Я человек дела. Интриги, рейтинги - это не для меня.
Относительно того, к кому прислушиваюсь - я сам очень неплохой аналитик. Я давал советы президентам и премьерам. И сегодня продолжаю это делать. Поэтому мне чаще приходится отвечать на чьи-то вопросы, чем спрашивать совета у кого-то.
— Часто с вами советуются и кто эти люди?
— Часто и очень многие - начиная от президента, премьер-министра, председателя Верховной Рады и руководителей силовых структур.
— Когда я открыл вашу электронную декларацию, я был сильно удивлен. У вас нет практически никакой личной собственности - все записано на жену: одна квартира, одна машина. У вас правда больше ничего нет - ни загородного дома, ни других автомобилей?
— Я пользуюсь служебным автомобилем. Так вышло, что я рано сел в служебную машину, поэтому не сижу за рулем, хотя права получал еще в Советском Союзе без особых усилий. Это было модно тогда, поэтому я тоже решил научиться водить. Но за руль так и не сел - постоянно пользовался служебными машинами.
Что касается жены. Начиная с 1990-х и заканчивая 23-м февраля 2014-го года практически все время находился в жесткой оппозиции. Во времена Леонида Кучмы, раз пять в парламент вносилось предложение о моем аресте. Во времена Януковича я постоянно балансировал на грани ареста. Во время Майдана я знал, что нахожусь в списке тех, кто подлежит уничтожению. Поэтому, понимая свое положение, все, что я имел, я всегда записывал на свою семью.
— Янукович сбежал. Но как вам то, что сегодня Кучма представитель Украины в Минске?
— Надо использовать любой ресурс, несмотря на личные чувства. Это решение президента. Кучма достаточно профессионально ведет переговоры.
— А как вы относитесь к Медведчуку?
— Я не считаю, что Медведчук с его непонятным статусом может на переговорах в Минске принести пользу. Он не скрывает своих близких отношений с xуйлом, который является врагом номер один для Украины. Поэтому, когда перед Медведчуком будет выбор между интересами Украины и россии - никакого "украинского выбора" не будет.
— Возвращаясь к вашему имуществу. Где дача? Где замок за рубежом? Где автопарк? В декларации этого всего нет. Вы действительно ничем подобным не владеете?
— У меня очень хорошая квартира. У моего сына есть дом за пределами города. Ну а если мне захочется отдохнуть за городом или за рубежом - у меня нет такой проблемы. У меня есть такая возможность. Мои доходы позволяют мне это сделать. Времени только нет отдыхать. Я по природе трудоголик. За три года только один раз на одну неделю съездил с женой на отдых. И то это было больше связано с проблемами со здоровьем, надо было подлечиться. С другой стороны - экономлю много: не пью, не курю, вредных привычек не имею, даже на услуги парикмахеров денег не трачу.
— А зачем вам два парковочных места, если машина официально только одна?
— Сын в гости приезжает - тоже надо где-то припарковаться.
— На какие деньги живет ваша семья? 200 тысяч зарплаты секретаря СНБО - этого едва ли хватит даже на обслуживание всех налогов. Что является источником для заработка денег в вашей семье?
— Я всегда был состоятельным человеком. Не родился же я народным депутатом. Я доктор экономических наук, профессор. Всегда зарабатывал головой. Еще в конце восьмидесятых я создал несколько консалтинговых фирм в области финансов: налогообложение, инвестиции и т.д. Считаю себя неплохим специалистом. У меня и сейчас многие спрашивают совета. Но пока я на госслужбе - денег за это не беру. В прошлом мои услуги дорого стоили. Мои предприятия вели финансы и консультировали очень многих серьезных и известных в Украине людей. Поэтому я всегда был достаточно состоятельным. Когда пошел в парламент, то имел большие, по украинским меркам, финансовые ресурсы. Со временем я значительную часть денег положил на депозит и мог жить на достаточно серьезные проценты. Мои доходы серьезно уменьшились после победы на Майдане: с одной стороны, не было времени управлять финансами, с другой - приходилось много тратить на некоторые волонтерские и благотворительные программы. На пару сотен тысяч я "похудел" по сравнению с 2012-2013-м годом.
— Занимаетесь бизнесом? К какому-либо бизнесу вы или ваша супруга сегодня имеете отношение?
— Нет, не занимаюсь. И моя супруга тоже. Она доцент, завкафедры в педагогическом университете Драгоманова. Она всем старается помогать - военному госпиталю, детскому хору, творческому коллективу, снимающему детское кино и многим другим. Очень увлекается фигурным катанием. Так что, бизнесом у нее заниматься нет времени. А вот ее родная сестра, теща и примкнувший к ней тесть, в рядах отечественных предпринимателей.
— Помогаете им?
— Если обращаются - консультирую. Но не лоббирую. При этом их бизнес совершенно не связан с госзакупками и украинским бюджетом. Это для меня принципиально. Я бы никогда не позволил им заниматься подобным бизнесом, даже если бы он был сверхчестным. Ведь всегда можно было бы обвинить, что я использую свое служебное положение: "Видите, они получили заказ, потому что у них родственник - Турчинов".
— А зачем вы держите в наличности почти 735 тысяч долларов? Вы не верите в национальную валюту?
— Обычно я держал все деньги на банковском счету. Это более логично, потому что чем больше сумма - тем больше доход. В наличном варианте это не работает. Но когда начинался Майдан, было ясно, чем все может закончится для меня: либо меня застрелят, либо бросят за решетку. Все, что было на счетах - арестуют. Поэтому перед Майданом я снял все ресурсы, чтобы, если со мной что-то произойдет - не пострадала семья. После победы времени заниматься финансами не было, тем более начали падать банки и НБУ ввел жесткие ограничения на снятие депозитов. Половину суммы я рискнул положить на счет в банк, половину - оставить. Думаю, сейчас можно будет увеличить депозитную составляющую.
— Но не в гривне?
— Напомню: я - экономист. Было время, когда было выгодно держать депозиты в гривне - 2005, 2006, 2007 год. Но когда в 2008 году начался мировой финансовый кризис, гривна стала в большей степени чем доллар подвержена девальвации, поэтому депозиты я перевел в у.е. Я думаю, в ближайшее время мы сможем стабилизировать экономику и снова станет выгодно держать сбережения в гривне и я с удовольствием переведу свои депозиты.
— А как же тезис, что чиновник должен демонстрировать доверие к национальной валюте, даже если он очень хороший экономист и все прекрасно понимает? Когда люди видят декларацию Гонтаревой в долларах - вряд ли у кого-то появится желание хранить сбережения в гривне.
— Дело не в "доверяешь" или "не доверяешь". Если это оперативные счета, они должны быть в гривне, т.к. потери на конвертации себя не оправдают. Например, когда я получаю зарплату - я не бегу в ближайший киоск, чтобы ее обменять. Если это длинные депозиты, понятно, что в случае каких-то скачков вы не сможете их снять или конвертировать. Поэтому для долгосрочных вкладов я пока бы рекомендовал использовать доллары.
— Ну, это во всяком случае честная позиция. Но говорят, что есть и другая сторона Турчинова, нечестная. Говорят, что есть у вас друзья - бизнес-партнеры из числа бывших подчиненных, которые якобы представляют ваши интересы в своих сферах. И через этих людей - например, называют человека по фамилии Дубовой - вам приписывают много чего: обменные пункты в Киеве, национальные лотереи, залы игровых автоматов и много чего другого. Что скажете?
— Хорошо, что торговлю наркотиками не приписывают, - уже легче. Я хорошо знаю Сашу Дубового. Мы много лет были депутатами одной парламентской фракции, потом он с первого до последнего дня был с нами на Майдане. Но никаких бизнес-связей у нас нет, никакого совместного бизнеса или чего-либо подобного. Даже политически мы сегодня в разных лагерях. Когда создали НФ, он остался в "Батькивщине" и я уважаю его позицию. Но мы ходим в одну церковь евангельских христиан-баптистов, поэтому нас пытаются постоянно связать в одну историю.
Более того, на сколько мне известно, он не занимается ни обменными пунктами, ни лотереями, ни, тем более, игровыми автоматами. Последние, к слову, у нас в стране запрещены.
— А он к вам обращался за советами?
— Пару раз обращался... занять денег.
— После Майдана?
— Да. Сейчас многим бизнесменам достаточно сложно. Знаете, можно было бы обвинить того же Дубового в чем-то, если бы он работал в каких-то связках с государством. Ведь в чем возможность чиновника? Патронировать доступ к бюджетным ресурсам или государственным программам. Мне неизвестно, чтобы тот же Дубовой занимался деятельностью, связанной с бюджетным финансированием или госпрограммами. Поэтому это все инсинуации. Есть желание бросить в меня грязью, зацепиться не за что, вот и выдумывают всякую ерунду. Хотя, бывают случаи, когда совершенно неизвестные мне люди для решения своих вопросов прикрываются моим именем. Мне даже несколько раз передавали визитки моих липовых помощников. Ну, это типичное мошенничество, и в таких случаях реакция у меня достаточно жесткая.
— Поговорим о президенте. Вы тесно работаете с Порошенко. Но говорят, что он сложный человек, предпочитает микроменеджмент, хочет все контролировать лично. Вы никогда его не критикуете - это ясно. Но наверняка не все так гладко. Вы довольны сотрудничеством с президентом?
— Для того, чтобы профессионально руководить, надо научиться подчиняться. Это школа, которую я рекомендую всем так называемым перспективным политикам, которые ничего серьезного в своей жизни не сделали, но претендуют на управление страной. Если не умеешь четко и в срок выполнять поставленные перед тобой задачи, а рассказываешь о проблемах и сложностях - ты плохой подчиненный и никогда не станешь хорошим руководителем. Президент - верховный главнокомандующий воюющей страны, приказы которого я буду выполнять.
— И все же приходится ли вам спорить с ним, что-то доказывать? Случались ли конфликты?
— Дискуссии бывают. Конечно, спорим. Он часто прислушивается к моим предложениям. Президент корректен в спорах. И я тоже никогда не перехожу на эмоции. Меня в эмоциональном состоянии редко кто видел. В самой сложной ситуации надо все трезво оценивать и хладнокровно принимать решения.
— Президент, как известно, наоборот, эмоциональный человек.
— В общении со мной эмоции он не проявлял.
— Президент слышит ваши инициативы?
— Какие-то - да, какие-то - нет. Это рабочий процесс. В государственном управлении нет абсолютно черного или абсолютно белого. Я тоже не всегда бываю прав - это объективно.
— Будь я на месте президента, я бы не забывал, что вы также представитель Народного фронта. А о смертельной любви сквозь зубы между БПП и НФ целые легенды слагают.
— У нас было несколько откровенных разговоров на закрытых заседаниях фракции. Как-то была дискуссия о политических конфликтах и противоречиях, о провокациях, направленных на понижение рейтинга. Я тогда обратился к коллегам: "Ребята, а какой рейтинг у парней, погибших под Иловайском? Какой рейтинг у тех, кого сейчас убивают в окопах? На сколько они его подняли или опустили? Поэтому - забудьте о рейтинге, плюньте на него и работайте на страну. Даже если ваши партнеры что-то делают не так - пусть это останется на их совести". Я считаю, что многие ко мне прислушались.
— Вы призвали Нарфронт сотрудничать с БПП?
— Я призвал всех - БПП, Народный фронт, президента, премьера, всех моих друзей - объединиться и работать на страну. Считаю, что надо быть безответственным и циничным, чтобы во время войны, когда на кону жизни людей и существование страны, работать не на победу, а на свой условный рейтинг.
— Как бы вы тогда прокомментировали скандалы с прослушками? Я, как журналист, тоже вижу ситуацию изнутри. И я четко вижу, как Народный фронт через МВД работает против президентской вертикали, а президентская вертикаль, по всем признакам, работает через СБУ против вертикали союзников по коалиции из Народного фронта. И вот на этом фоне появляются записи против Авакова - с одной стороны, а с другой - записи против НБУ и людей президента. Обоюдное уничтожение компроматами.
— Здесь больше мифов, чем реальности. Мне смешно, когда ко мне в кабинет заходят люди и начинают шептать. Я спрашиваю: "Это у вас проблема с голосом или у меня проблема со слухом? - Ну, вы же понимаете... - Нет, я не понимаю! Мы что-то незаконное обсуждаем?". Поэтому у меня принцип: чтобы не бояться, слушают тебя или нет, не надо заниматься мутными делами, надо всегда говорить так, будто бы ты выступаешь в прямом эфире. Тогда паранойя с прослушками сразу уйдет.
Я, кстати, работая руководителем СБУ, был первым, кто начал бороться с незаконной прослушкой. Я открыл несколько уголовных дел в начале 2005-го года, потому что наши предшественники поставили прослушку на поток - слушали всех и все. Я не очень долго проработал главой Службы - сам ушел в отставку. Интересно, что Ющенко, пытаясь меня достать, хотел обвинить, что я обложил его прослушкой. Многих офицеров вызывали и требовали, чтобы они дали соответствующие показания. К чести офицеров, некоторые из которых поплатились должностями, они отказались давать ложные показания.
— С этой точки зрения, опираясь на ваш опыт, как вы оцениваете скандал с записями беглого депутата Александра Онищенко?
— Если говорить о записях, то можно вспомнить, как сильно изменили ситуацию в стране пленки Мельниченко по убийству Гонгадзе. Но после этого началась игра и сам Мельниченко к ней приложил руку и тема была скомпрометирована.
Так вот об играх. Если бы господин Онищенко полгода назад вышел на парламентскую трибуну, как в свое время с записями Мельниченко поступил Александр Мороз, вышел и сказал: "Я хочу сделать политическое заявление и проинформировать вас…" - и дальше все по полной программе. Я бы это воспринял и, думаю, все бы это восприняли. Но он так не сделал.
То, что делает обвиняемый НАБУ в серьезных злоупотреблениях Онищенко - это попытка выстроить для себя политическую защиту. Он пытается выдать себя жертвой политических репрессий, при этом получив российский паспорт, и консультируясь с российскими спецслужбами.
Я бы рекомендовал Онищенко вернуться в Украину и отвечать перед законом. Тогда все его заявления, сделанные в суде, будут обязательно расследованы. А сейчас это все несерьезно. Каждый депутат, кого пытаются привлечь к ответственности, сразу пытается выстроить схему политической обороны.
— Коррупция в парламенте - это тема для СНБО?
— Мы не занимаемся оперативно-розыскной деятельностью. Это не наша компетенция. Но есть множество органов, обязанных это расследовать.
— Все-таки если вопрос голосования депутата решается деньгами извне - это вызов национальной безопасности, мне кажется.
— Практически любой вопрос может стать темой для СНБО. Но снова-таки: есть факты - передавайте их в правоохранительные органы (НАБУ, СБУ, ГПУ, Нацполицию) и они будут их расследовать.
— Как вам работается с премьером Гройсманом?
— Он молодой, энергичный и перспективный, очень старается дать результат...
— А Яценюк не старался?
— И Яценюк старался и многое смог сделать. Его многие пытаются в чем-то обвинять, но в 2014-м году он удержал экономику страны от краха, работая в самых сложных условиях за всю нашу историю. Таких вызовов не было ни у кого из его предшественников. Он удержал полностью разрушенную и разбалансированную экономику, хотя многие утверждали, что это невозможно. Когда я в парламенте сформировал правительство, нам буквально на следующий месяц предрекли дефолт, потому что у страны не было ничего, кроме долгов. Казначейский счет - просто пустой, сельский предприниматель районного уровня имел тогда больше оборотных средств, чем было на счету государства. Арсений в этих условиях смог не только удержать экономику страны, но и профинансировать оборону.
Сейчас задача Гройсмана - обеспечить рост экономики, чего бы это ни стоило. В этом ключ к нашей победе Советы, которые я ему даю: реформы только через призму роста украинской экономики. Это единственный критерий, даже если это не всегда стыкуется с видением МВФ. Рост экономики, рост доходов граждан - это те критерии, которые дадут оценку работе правительства. Насколько я понимаю, Владимир Гройсман пытается работать в этом направлении.
.
ну не пидары?!
похоже нас всех тут за лохов держат и тупо кормят "завтраками"...
