За кино - спасибо! Был участником этих событий. Немного расскажу, как и почему всё это произошло. В кратце, не особо утомляя цифрами и терминами. И так - "Чёрный четверг". На ГКНС (Главная Канализационно Насосная Станция) работает три насосных агрегата. Всего на станции девять агрегатов СДВ. Производительность каждого из них около 9000 кубометров сточной воды в час. Проектная производительность станции, заложенная великим Абрамовичем, 62000 кубометров в час. Достигается она при одновременной работе семи из девяти агрегатов. Два (любых) агрегата могут пребывать либо в ремонте, либо на обслуживании. При тогдашнем сбросе воды на Диканёвку Харьковом, пиковый объём стока редко достигал величины порядка 40000 кубов воды в час. Для перекачки такого количества воды вполне хватало производительности четырёх агрегатов. В ночное время (обычно, зимой) часто вообще работало два агрегата... Но вот, небеса прорвало, и, низвергнулся ливень. Вода, из подтопленных мест устремилась в сотни и сотни колодцев самотёчных коллекторов хозбытканализации, на которых отсутствовали крышки люков. Крышки были либо украдены, либо, колодцы были неисправны: разбиты автотранспортом, а, в ряде случаев, были накрыты решётками из арматуры, для того, чтобы вода при дожде уходила как можно быстрее. Вообще, вода с улиц в хозбытканализацию попадать не должна ни при каких условиях. Это контролировалось Водоканалом, но не полностью, а проще сказать, не контролировалось вообще. На это не хватало ни средств, ни персонала. Расход воды увеличился. Главный самотёчный тоннельный коллектор наполнился почти до половины сечения, а, потом, и вовсе вода пошла по нему полным сечением. Более того, начали работать насосные станции харьковского метрополитена, а, слив из них, как известно, выводился именно в тоннельный коллектор, ведущий на ГКНС. Три работающих агрегата не справлялись с расходом: уровень воды в приёмном резервуаре - кольцевом зазоре между двумя железобетонными "стаканами" станции, повышался. Дежурная смена предприняла все необходимые меры, и подготовила к пуску резервный агрегат - четвёртый. Были открыты задвижки на впускном и напорном трубопроводах обвязки насоса, это заняло около получаса. Но после включения защита сразу отключила его: подпор со стороны всасывающего трубопровода был уже около десяти метров, и ток, потребляемый агрегатом, был выше нормы и значения уставки защит. Повторный пуск, в соответствии с инструкцией по эксплуатации агрегата, мог быть произведён не ранее, чем через сорок минут... Вода тем временем, продолжала прибывать. И тут произошло самое неприятное. Как известно, система вентиляции машинного зала ГКНС предусматривала выпуск тёплого воздуха от электродвигателей и шкафов управления, в приёмный резервуар, в верхнюю его часть. Для этого, возле каждого агрегата был утановлен вытяжной вентилятор, который по двум трубам диаметром 400 мм, нагнетал горячий воздух, забирая его из машзала. Отверстия для этих труб находились в водонепроницаемой монолитной стене внутреннего "стакана" на отметке, приблизительно, -28 м. Через них вода из приёмного резервуара и начала неконтролируемо поступать в машзал, выводя из строя пускорегулирующую аппаратуру агрегатов и электродвигатели. Потом, эти трубы, ребята мичмана Шугайло будут взрывать шнуровыми зарядами, и выковыривать их остатки из отверстий, разрывая об их острые, разлохмаченные края, гидрокостюмы... Из машзала пришлось спасаться бегством. В считанные минуты насосы, радиально-мостовой кран, маслостанции, шкафы возбудителей, шкафы управления агрегатами, задвижки, скрылись под грязной водой, на долгие три недели... Всё произошло настолько молниеносно, что никто не успел и опомниться: осознание того, что ГКНС остановилась, и, что она теперь надолго выведена из строя, пришло не сразу. Возможно, все это окончательно поняли только к позднему вечеру. На станции стало как-то непривычно тихо. Возбуждение, готовность действовать, что-то предпринимать, сменилось каким-то ощущением беспомощности, переходящим в апатию... Вода перестала поступать в комплекс биологической очистки. Это грозило гибелью колонии бактерий, которая находились в аэротенках, и собственно, и осуществляла очистку сточной воды. Я предвижу вопрос, который напрашивается у многих: почему нельзя было закрыть аварийный затвор, и открыть аварийный выпуск? Отвечаю. Ни одного из этих устройств проектом на ГКНС предусмотрено не было. Их и не могло быть там в принципе. Ведь, коллектор подходит к резервуару на отметке почти -40 метров, а это гораздо глубже уровня воды в любой из рек, в радиусе 200 км от Харькова. Аварийный затвор при таком заглублении тоже не спас-бы положения, потому, как сила, прижимающая шибер к раме, при перепаде уровней порядка 30 -40 меров, будет составлять около 30-35 тонн, и, чтобы открыть такой затвор, понадобится стационарный кран, грузоподъёмностью около 100 тонн, и глубиной опускания крюка 40 метров. Да и сам шибер для таких перепадов будет иметь громадные размеры и массу. Как-же ГКНС должна была противостоять подобным ситуациям? Как станция должна была защищаться от затопления? Ответ здесь прост. Станцию в такой ситуации должна была спасать её производительнось, а она, как вы помните, составляла 60000 кубов воды в час. Для этого, все семь агрегатов должны были быть исправны, и, готовы к немедленному пуску в любой момент времени. Станция справилась-бы с ливнем, имея она хотя-бы пять-шесть исправных агрегатов, но, в чёрный четверг лета 1995 их было всего четыре...
(продолжение следует)
