Статус: Офлайн
Реєстрація: 03.06.2010
Повідом.: 11449
Реєстрація: 03.06.2010
Повідом.: 11449
Re: Жертва "черных риелтеров", кандидат технических наук, **** Национального союза писателей Украины, Сергей Отводенко.
Смэркалось.
В тусклом свете керосинки сидел,сгорбившись над печатной машинкой здоровенный детина средних лет.
Свеженькая, только со складов снабжения, шинелька тускло поблескивала латунными пуговками и источала еще не выветревшийся аромат грубого сукна и дуста. Шинельку детина с гордостью носил не снимая неделю: спал в ней, ел, бегал на свидания с женщинами, боролся в ней же с бандитским элементом и выписывал резолюции. Резолюции были резкими, как и вся революционная муть, оседающая на дне 5литровой премии сивым осадком.
Гневно клеймил детина врагов интеллигенствующего пролетариата в своих резолюциях: бандитов, ментов, прокуроров, ленивых адвокатов, братков, в особенности - отказавших ему дам. Дам, которые посмели не желать его общества, гулять и любить (его, ведь иных и быть не должно). Тарахтели клавиши, позли ленивой змеей символы по дешевой бумаге.
Детина ехидно посмеивался.
"Что, выкусили, сучье племя? Это я раньше был никем. А теперь все у меня попляшут и споют. И за мамину квартиру, и все мои 4 невесты, и за библика и за куклы, и за работу на свалке. Я и музыку закажу, и даже оркестр с цветами. Я вас заставлю со мной считаться"
На секунду он отвлекся от пишущей машинки, чтобы отправить руку в ящик письменного стола и извлечь от туда жменю котячего корма. Его кот давно исдох. Не вынеся тягот бытия, осиавив тщетные попытки ретироваться и лишь на последок, чувствуя Время, старый сиамский красавец - отомстил, изодрав когтями лицо. Впрочем, Детина не щаметил отсутствие кота среди живых, расцарапаную морду и влачился по жизни дальше. О коте ему смутно напоминал корм.
Наваждения задумчивости сошло так же быстро, как и появилось. Детина вновь приеялся насиловать печатную машинку, чередуя резолюции голосования про поймать и в Магадан с конфискацией на благо родины и революционеров, с похабными излияниями в адрес отшивших его невест. Последнее, по обыкновению, доставляло ему особое садистское удовольствие и сжирало больше бумаги, чем стандартные доклады и посиановления вместе взятые.
Дверь в комнату шкрябнула вздыбленый рассохшийся паркет, впуская в полу мрак обиталища ответственного лица местного ревкома квинтет.
Двое в подозрительной белизны халатах, еще двое по форме и при оружии.
Пятый - зашел последним, то и дело подбрасывая под потолок внушительного вида карманные часы.
Детина обратил на них внимание аккурат когда белые халаты стали за его спиной, люли в форме - по бокам, и ласкомо приказали положить ему копытца свои на стол.
Перед грозой бандитского мира и подлых баб стал тот, что подкидывал часы:
- Но що? Кайфонув? Рєвулюсьойнег хренов. Пакуйте його нафіг. Помєчтал о вєлічії та помсті? Все, час вичерпано. Угода підписана, оскарженню, як ти розумієш, не підлягає. Дохтур заїбався вже тримати тебе в моргє. Кажуть, покійники від твого аромату до життя повернулися.
Детина начал сопротивлятся, верещать про щаконность, связи, уважаемую личность, но белые братья в сопровождении людей в погонах ласково волкли его прочь от печатной машинке и вороха паксвелей, доносов и деректив о расстреле всех не_давших ему, детине, телок.
- ****, думав такі повиздихали ще в 40х. Екземпляр прям - в формалін та в музей.
С этими словами, говоривший ушел вслед за процессией. На последок лишь окинул взглядом пустых глазниц комнатушку пламенного борцуна с преступностью и нажал на кнопку на часах. Мерзкое тиканье замолчало, стрелка замерла успев добежать круг. Вместо комнаты с пишущей машинкой появилась комната на библика. В комнате, ****** в салат лежал некий писака плохих стишков и клиторчайных рассказиков. Бухой Лаврентий, сочувственно покачал головой, незаметно пряча в карман пачку сигарет писаки и удалился, бормоча бод нос, что борьба с криминалом рано сводит в могилу и надо бы поминальной купить...
Смэркалось.
В тусклом свете керосинки сидел,сгорбившись над печатной машинкой здоровенный детина средних лет.
Свеженькая, только со складов снабжения, шинелька тускло поблескивала латунными пуговками и источала еще не выветревшийся аромат грубого сукна и дуста. Шинельку детина с гордостью носил не снимая неделю: спал в ней, ел, бегал на свидания с женщинами, боролся в ней же с бандитским элементом и выписывал резолюции. Резолюции были резкими, как и вся революционная муть, оседающая на дне 5литровой премии сивым осадком.
Гневно клеймил детина врагов интеллигенствующего пролетариата в своих резолюциях: бандитов, ментов, прокуроров, ленивых адвокатов, братков, в особенности - отказавших ему дам. Дам, которые посмели не желать его общества, гулять и любить (его, ведь иных и быть не должно). Тарахтели клавиши, позли ленивой змеей символы по дешевой бумаге.
Детина ехидно посмеивался.
"Что, выкусили, сучье племя? Это я раньше был никем. А теперь все у меня попляшут и споют. И за мамину квартиру, и все мои 4 невесты, и за библика и за куклы, и за работу на свалке. Я и музыку закажу, и даже оркестр с цветами. Я вас заставлю со мной считаться"
На секунду он отвлекся от пишущей машинки, чтобы отправить руку в ящик письменного стола и извлечь от туда жменю котячего корма. Его кот давно исдох. Не вынеся тягот бытия, осиавив тщетные попытки ретироваться и лишь на последок, чувствуя Время, старый сиамский красавец - отомстил, изодрав когтями лицо. Впрочем, Детина не щаметил отсутствие кота среди живых, расцарапаную морду и влачился по жизни дальше. О коте ему смутно напоминал корм.
Наваждения задумчивости сошло так же быстро, как и появилось. Детина вновь приеялся насиловать печатную машинку, чередуя резолюции голосования про поймать и в Магадан с конфискацией на благо родины и революционеров, с похабными излияниями в адрес отшивших его невест. Последнее, по обыкновению, доставляло ему особое садистское удовольствие и сжирало больше бумаги, чем стандартные доклады и посиановления вместе взятые.
Дверь в комнату шкрябнула вздыбленый рассохшийся паркет, впуская в полу мрак обиталища ответственного лица местного ревкома квинтет.
Двое в подозрительной белизны халатах, еще двое по форме и при оружии.
Пятый - зашел последним, то и дело подбрасывая под потолок внушительного вида карманные часы.
Детина обратил на них внимание аккурат когда белые халаты стали за его спиной, люли в форме - по бокам, и ласкомо приказали положить ему копытца свои на стол.
Перед грозой бандитского мира и подлых баб стал тот, что подкидывал часы:
- Но що? Кайфонув? Рєвулюсьойнег хренов. Пакуйте його нафіг. Помєчтал о вєлічії та помсті? Все, час вичерпано. Угода підписана, оскарженню, як ти розумієш, не підлягає. Дохтур заїбався вже тримати тебе в моргє. Кажуть, покійники від твого аромату до життя повернулися.
Детина начал сопротивлятся, верещать про щаконность, связи, уважаемую личность, но белые братья в сопровождении людей в погонах ласково волкли его прочь от печатной машинке и вороха паксвелей, доносов и деректив о расстреле всех не_давших ему, детине, телок.
- ****, думав такі повиздихали ще в 40х. Екземпляр прям - в формалін та в музей.
С этими словами, говоривший ушел вслед за процессией. На последок лишь окинул взглядом пустых глазниц комнатушку пламенного борцуна с преступностью и нажал на кнопку на часах. Мерзкое тиканье замолчало, стрелка замерла успев добежать круг. Вместо комнаты с пишущей машинкой появилась комната на библика. В комнате, ****** в салат лежал некий писака плохих стишков и клиторчайных рассказиков. Бухой Лаврентий, сочувственно покачал головой, незаметно пряча в карман пачку сигарет писаки и удалился, бормоча бод нос, что борьба с криминалом рано сводит в могилу и надо бы поминальной купить...
. *** ,оно еще живое и там даже чото постят кроме ****остраданий ...отентада
