После ухода из Политеха я стал на учет в центр занятости, а параллельно зарабатывал на жизнь расклейкой объявлений. Это давало более-менее ощутимый доход – порядка шестидесяти грн. в день. Правда, приходилось оббегать практически весь город почти без выходных. Это убивало всяческое вдохновение писать.
Параллельно я искал работу, и нашел. В одном из объявлений газеты “Премьер” говорилось о том, что Харьковский гуманитарно-экологический институт набирает таких-то, таких-то, таких-то преподавателей. Я устроился туда работать. Оказалось, что это – частный ВУЗ. Я вел охрану труда, информатику, экологию. Позже – вел все делопроизводство, будучи заведующим учебной частью. Правда, деньги обходили меня стороной, поскольку ректор оказался мошенником. А вся его организация была во многом бутафорией. Студенты-клиенты просто перечисляли нужные деньги на нужную карточку и получали свои дипломы бакалавра государственного образца, так сказать. Правда, на дипломах этих значилось – “Приватний заклад “Харківський гуманітарно-екологічний інститут”, даже не “навчальний”, что интересно. И контингент был совсем другим. Если в Политехе я имел дело в основном с ищущими творческими душами, то сюда приходили циники-заочники. Приходили те, кому срочно нужен был диплом и кто готов был последовательно купить его.
Единственное, что мне нравилось в тот период – преподавание в женской Качановской колонии. Девушки рассказывали мне доверительно о своих судьбах. Это были интересные, печальне судьбы. Это вновь вдохновляло на творчество.
И все-таки, мне пришлось уйти из этого заведения. В Восемнадцатом году у моей мамы, Отводенко Татьяны Петровны, сильно интенсифицировался диабет. Я не мог не находиться дома – рядом. Объясню, почему. При тяжелых формах диабета первого типа, то есть инсулинозависимого, после инъекций инсулина, схему которых, надо сказать, очень сложно подобрать из-за некачественного отечественного инсулина и безразличия врачей, может возникать так называемая гипогликемия. Гипогликемия – это быстрое, резкое понижение уровня сахара в крови. Если не дать человеку во время сладкое (лучше всего – сахар), это влечет за собой потерю сознания, кому, смерть. Причем, вся указанная мною последовательность происходит на протяжении двадцати минут. Человек же, подверженный такому состоянию, просто не успевает понять, что с ним происходит и принять меры. Рядом должен бать кто-то надежный. У меня нет супруги или харьковских близких родственников, поэтому пока я вынужден находиться дома. Но я ищу новую работу, желательно преподавательскую. Долги же растут.
