⚠ Тільки зареєстровані користувачі бачать весь контент та не бачать рекламу.
Люди холодного копчения
Масштабные таежные пожары в Сибири у полярного круга и в Приангарье — не катастрофа и не новость, это регулярное сезонное явление. Новостью в этом сезоне стала неожиданно бурная реакция общественности и метания властей. Причем не в самих горящих регионах, а куда западней — вызвали ее мгла и дымка , пришедшие с красноярского севера в Новосибирск, Омск и далее на Алтай, достигшие Казахстана, Урала и Поволжья. О катастрофе в Красноярском крае кто только сейчас не рассуждает — правда, не в самом Красноярске, здесь даже режима неблагоприятных метеоусловий («черного неба») нет, а режим ЧС ввели только 29 июля.
Еще раз: в Красноярском крае, на севере Иркутской области и в Якутии ежегодно горит примерно на таких площадях — плюс-минус, и они, эти плюс-минус, зависят исключительно от погоды, человеческие усилия абсолютно ни при чем. Москва и страна в этом году вспомнили об изнанке своего благополучия — рудной, углеводородной, древесной Сибири — благодаря лишь обширному и глубокому высотному циклону над Средней Сибирью, перенесшему дымовую мглу не туда, куда обычно, не на восток и север, а на юго-запад.
...О Приангарье. Как вы поняли, часть горящих лесов все-таки вполне эксплуатационные. Они там, откуда древесину можно вывезти. И там, в Приангарье, горит теперь ежегодно и масштабно. И там, конечно, не только сухие грозы, но и человеческий фактор. И он тоже был запрограммирован и объективен с того момента, когда решено было уничтожить всю ангарскую долину с ее островами и нижними террасами, обжитыми с XVII века кежмарями (ангарцами). Старожильческий анклав зачистили санбригады из зэков. Деревни сожгли. Потом затопили. Переселены 13 тысяч человек. Того пламени россия (страна-террорист) не заметила. Она унюхала нынешнее. А это то же самое пламя, оттуда. Это именно тот огонь, которым зэки палили ангарские леса и трехсотлетние, как Матера, деревни.
...Если для российского государства ангарский старожильческий анклав стал лишь сырьем для переработки его в ток, затем в алюминиевые чушки и далее в кэш, если сибирская госполитика России подразумевает эту землю не в качестве отдельной, самостоятельной ценности, а лишь как склад ресурсов, чего ждать от людей, здесь живущих? Что они — несмотря на это всё — останутся чистыми и порядочными? Отчуждение и отчаяние. Вот прямое следствие колониальной политики Москвы. И здесь они всегда сопровождались огнем. В 70-х Распутин по настоянию цензуры переписал финал «Прощания с Матерой». В первом варианте она заканчивалась самосожжением.
...Москве не надо спасать Сибирь, все проблемы Сибири теперь решаемы в самой Москве — например, можно задать вопросы арендаторам тайги, на кого по новому Лесному кодексу собственно и возложены заботы о лесе: группе «Илим», в истории создания которой упоминают премьера Медведева, государственному Внешэкономбанку, чья дочка «Краслесинвест» под «крупнейшие инвестпроекты в области освоения лесов в РФ» по чудовищно льготным расценкам получила в Приангарье еще в нулевые гигантские лесосеки, что и полыхают ныне из года в год синим пламенем.
В Сибири нет проблем с лесными пожарами. Как нет у нее проблем с депопуляцией, заброшенностью, китайской экспансией и т.д. У Сибири одна большая проблема — необходимость ее деколонизации.
А если по считать?
