www ... поэзия ...

[Svetlana85]

как у него дела? сочиняешь повод
и набираешь номер; не так давно вот
встретились, покатались, поулыбались.
просто забудь о том, что из пальца в палец
льется чугун при мысли о нем - и стынет;
нет ничего: ни дрожи, ни темноты нет
перед глазами; смейся, смотри на город,
взглядом не тычься в шею-ключицы-ворот,
губы-ухмылку-лунки ногтей-ресницы -
это потом коснется, потом приснится;
двигайся, говори; будет тихо ёкать
пульс где-то там, где держишь его под локоть;
пой; провоцируй; метко остри - но добро.
слушай, как сердце перерастает ребра,
тестом срывает крышки, течет в груди,
если обнять. пора уже, все, иди.

и вот потом - отхлынуло, завершилось,
кожа приобретает былой оттенок -
знай: им ты проверяешь себя на вшивость.
жизнеспособность. крепость сердечных стенок.
ты им себя вытесываешь, как резчик:
делаешь совершеннее, тоньше, резче;
он твой пропеллер, двигатель - или дрожжи
вот потому и нету его дороже;
с ним ты живая женщина, а не голем;
плачь теперь, заливай его алкоголем,
бейся, болей, стихами рви - жаркий лоб же,
ты ведь из глины, он - твой горячий обжиг;
кайся, лечи ошпаренное нутро.
чтобы потом - спокойная, как ведро, -
"здравствуй, я здесь, я жду тебя у метро".

Вера Полозкова

 

[Август]

Бисерное

Девочка перебирает камни, ласковым медом струятся волосы. "Этот вот, белый ...его - куда мне?" - шепчет неровным и тихим голосом. Тысячу лет целовал ручей их, пересыпались водой окатыши...

Лето за летом летит звончее - конными рыцарями у ратуши.

Девушка смотрит на свет кристаллы - эти на бусы, а те - для броши бы... Как-то ведунья ей нагадала: "Станешь счастливой, не будешь брошенной!" Встретила парня, смирила нрав, да верила свято, ждала, что сбудется. Милый ушел воевать за правду в горы, похожие на верблюдицу. Там и остался, в чужих ущельях - кровь на закате разлил по каменным тропам. И тучи, уйдя в похмелье, пики вершин озаряли пламенем...

Женщина молча сплетает нити.

Лето за летом как свечки плавится.

Солнце застыло над ней в зените - вроде обычная, не красавица, и застывают в глазах узоры - облако да васильки над склонами. Шепчет старинные наговоры - дома, за стенами небелёными есть только мир, тишина и чудо мига создания, со-творения. Тает под солнышком снежной грудой память - холодные наслоения прошлого. Капают понемногу - и воплощаются в украшениях: нитью жемчужной - молитвы богу, бронзовым бисером - прегрешения, в центре, опалом прозрачной масти - счастье, зашедшее на минуточку...

Нынче ее называют - "мастер".

Только не легче от слов - ничуточки...

© Алина Марк

 

[Август]

ПОХОРОНЫ

Руки мозоли не трогают
Ветер не треплет одежд
Я над своею дорогою
Рою могилы надежд

Именем времени вызвался
Бьется лопата о твердь...
В плечи когтями вцепилася
Трется мне о щеку смерть

Пусто. Ни тени ни облачка
Да и вокруг ни души
Ссыпалась времени горсточка
Вниз, на останки души

Ждет дополнительных проводов
Пыльное тельце мечты...
Старые боги от хохота
Надорвали՛ животы

Что мне до них? заторможено
гвозди вбиваю в гробы
Здесь аккуратненько сложены
Рванные клочья судьбы

Чувства, пороки, желания
Вам уже не постареть...
Снова ко мне с обожанием
Ластится лапочка смерть
................
Долго ль табличку прилаживать?
Новый погостик готов!
В нем похоронена заживо
Глупая, злая любовь...

(с) Яль

 

[Флер]

Ангелочки
____________________ (Николай Лобанов)

Опять в хроническом достатке
Живём - от вёсен и до зим,
На брудершафт грызём мезим
И режем крылья правде-матке.

Парную водку молоком
Не запиваем на ночь глядя,
Как пятизвёздочный наш дядя,
Что с этикетом не знаком.

Перебираем взглядом лес,
Ладонью меряем дорогу
И тихо жалуемся Богу
На скуку дивных этих мест................

 

[sidhe]

Тут уже упоминали Светлану... Вот то, что меня больше всего зацепило, хотя у неё все стихотворения - замечательны...

Да уж. Цепляет не на шутку:

...тягучие сны заменяют собой смолу,
Где плавятся странные запахи, звуки, люди...

И ангел небесный ее подает к столу
Нездешнего бога на самом красивом блюде.

...лето настало еще вчера, вечером будет праздник.
В палевом небе шалят ветра – змеев бумажных дразнят.
В окна мансарды – медовый свет, можно черпать руками.

Только… отсюда дороги нет, чтобы обратно. К маме.

...в циферблате солнца зреют минуты-семечки. Бубенцы в груди лишились последних звуков.
Часовщик, кряхтя, встает со своей скамеечки, близоруко щурясь, тянется острой штукой,
улыбаясь, гладит стрелки – щекотно, весело… рядом с ним крылатый кто-то выводит гаммы…

Ей сегодня можно будет взбежать по лесенке и пройтись по тучкам: вдруг там и вправду мама?

Ящик – форма Вселенной, какой ее создал Бог.
Геометрия рая: шесть граней и ребра-балки,
По периметру – вышки, забор, КПП, мигалки.
Иногда вспоминается кресло, камин, клубок,
И его почему-то бывает ужасно жалко.

...отчего ты щуришься, хмуришь бровь, побелевший рот превращая в шрам?
Да какая, к дьяволу, тут любовь, если небо треснет сейчас по швам,
Если чаши гнева уже кипят, для господней жатвы наточен серп?
Ты ведь знаешь цену: твой младший брат - или все. Ты слышишь? Под корень - ВСЕ!

Ну, решай скорее. Шуршит песок, растирая в пыль горизонта нить..."

Ты легко целуешь чужой висок - осторожно, чтобы не разбудить.

...забудь. Со мной всегда и все в порядке. Слепая рыба в озере пещерном, я не гожусь в лососи и стерлядки – служить столу парадным украшеньем, а что крючок в губе и кровоточит – от этого, поверь, не умирают. Послушай, я замерзла, между прочим, забыла шарф – наверное, в трамвае, и хочется глинтвейна под гитару, и поцелуя – с привкусом надежды… Не сможешь? Что ж, арриведерчи, caro. Нет, не сержусь. Звони. Мой номер прежний.

Вот ещё одно - из её последних (на сегодняшний день, конечно, последних, а не (тьфу-тьфу-тьфу...) вообще):

На семи ветрах​

На семи ветрах, на облаке, на отшИбе
Есть тесовый рай под каменными крестами.
В том раю живут железные птицерыбы –
Голубые очи, когти дамасской стали.

Птицерыбы смотрят с дерева-иггдрасиля,
Что цветет как верба, хоть по рожденью – ясень,
Человечью душу в небо уносят силой,
А потом кладут к себе в золотые ясли,

И поют ей рыбьи песни о льдах и скалах,
И читают птичьи притчи высоким слогом…
Обомнут, растянут, вылепят по лекалу –
И уронят вниз уже не душой, а богом.

Но не тем, с заглавной буквы (не будем всуе),
А – попроще, смертным, маленьким, бестолковым,
Чтобы слепо трепыхался в земном сосуде,
Птицерыбье сердце ранил каленым словом,

Горевал и плакал, грезил о небывалом,
Порывался сбросить призрачные оковы...

Птицерыбы смотрят ласково и устало
На мальков Творца – бескрылых, бесплавниковых.​

© Copyright: Светлана Ширанкова, 2012

 

[Август]

Д У Ш А

Принимал я больных в кабинете,
Поздно ложился, вставал рано.
Пациенты при ярком свете
Раскрывали свои мне раны.

Однажды приходит девица
- Доктор, я в душу ранена!
Говорит и на стол ложится
В зимнее утро раннее.

Груди я вскрыл ей скальпелем,
Чтобы душу достать,
Вдруг вскочила на плиты каменные
И стала больная плясать.

- Вот так душа человеческая!
Просто прозрачный ребенок.
Будто божок древнегреческий
Без трусов и пеленок.

- Все, я поправилась, доктор!
Пытка была хуже ада.
А душу возьмите на опыты.
Не болит и не надо.

Так девица сказала,
Оделась и удалилась.
Душа ее затрепетала,
И в руке моей растворилась.

(c) Олег Григорьев

 

[Август]

СОБАКА

Выезжали из дома всегда поутру.
С первым светом, по гулким проспектам.
Было тихо, как надо, свежо, как в бору,
Быть увиденным мной не поспетым.
Я получше видал: что отец у руля,
В летней кофточке мама и сбоку поля
И домишки, одетые тако -
Где наличник резной, где расцветка в лазурь,
Что усталое зренье, как ноги, разуй, -
И на заднем сиденьи собака.

Да, на заднем в обнимку собака и аз,
Как двухглавый орел на монете,
В обоюдные стороны впялили глаз:
Только пальцем туда поманите.
А видать высоко, как со дна котелка:
На глаза наворачивались облака
Пышно взбитые, кучевые.
Мы на странной поляне сыскали привал,
И хозяйственный ум ее бы миновал,
Но осталися мы, кочевые.

Недоступные птицы мозолили слух,
Умолчанием нас не тревожа.
И трава щекотала запекшийся дух,
И тела подавляли ее же.
На титановых кольях воздвигли шатер,
Уважительно расположили костер,
Повернувши, как зрителя в зале,
Не в болотный туман в световой полосе -
В безнадежную даль, где огни на шоссе
Бегло чиркали и ускользали.

Мы сидели: по кругу и с кружкой в руках,
Сладкий чай раскаленный в которой.
И собака спала, заблудившись в ногах,
Утомленная мира просторой.
Приближаясь, пикировали комары.
Озаренную щеку свело от жары.
Что-то гукнуло в тьме набежалой,
Тяжело прокатило за самой спиной,
Но мальчишка, потом оказавшийся мной,
Ничего не боялся, пожалуй.

География не обещала беды:
Просто сеть крупнолистого леса,
Не считая приближенной слева воды,
Приповернутой кверху как линза.
(Перед сном босиком мы прошлися песком,
И собака хватала ее языком,
Забредая по брюхо и выше,
Ледяная и мокрая вроде леща.
Загремел я посудою, прополоща, -
И опять никого не увижу).

А с утра обуяла тоска. И с утра
Надувалися щеки обиды.
Понапрасну во рту повторялось ура
На лады и различные виды.
И как валкий матрас выставляют на двор,
Бесконечный тянул я в себе разговор,
Ненавидел и брел в анфиладу
Заунывной природы, где столько вещей,
Одинаких деревьев, и мхов, и хвощей,
Ничего из которых не надо.

Потому, возвратясь, не узнать по лицу
И ни слова о том не сказалось,
Что неправильно в этом веселом лесу
И не всуе оно показалось.
Потому виноват: что не стал я кричать,
Увидав, что, как будто ее волочат
На невидимом нами канате
- И скуля! и взывая! - ползла от огня
Незабвенная мною и после меня
Ты, собака, про коию - нате.

Над вечерним бугром, как невидимый вальс,
Комариный собор широко завивальс,
В небесах - протяженно и ало.
И почуяв, что мы на подмогу пусты,
Утянуло ее в негустые кусты,
Где навеки, навеки пропала.
И четыре еще нескончаемых дня
Мы ее, как преступники, ждали,
Не простили вовек ни себя ни меня
И состарившись жизнь провождали.

... Тридцать лет проводил, и заглох грузовик.
Починившись, я лег на полянке
И увидел ее, как давненько отвык,
И узнал это место с изнанки.
У меня ж близнецы подрастают в дому.
Ни собаке у них не бывать - потому,
Что закрылась отцовская дверца.
Но стою как стояк на сыром берегу,
На своих же следах, и сойти не могу,
И как солнце заходится сердце.

И тогда, сдалека и далёко видна,
Словно дыма вчерашнего запах,
Из древесных теней показалась она,
На нетвердых шатаяся лапах.
И обнявшись, вдвоем, как двухглавый орел -
Сам с собою в разлуке, и сбит ореол,
Все ушли и проститься не дали -
Между тенью палатки и тенью костра,
Как душа и душа, как сестра и сестра
Над собою вдвоем зарыдали.

(с) Мария Степанова

 

[Август]

avbIvnOhAm0

 

[Август]

Нукагдила? Превед тебе, превед!

Читай, не бойся, я ведь не медвед,
хотя давно страдаю от медвежьей
болезни говоренья глупых слов.
Один из тех глухих (послов/ослов?),
чей скорбный труд был временем отвержен.

Кем ты была в моей смешной судьбе?
Я просто изменял с тобой себе.
Но ты ушла, и мне осталось только
найти себя (на "Яндексе"). Помру -
и стану жить на сайте vechnost.ru
(Какая чушь! Но греет, как настойка).

Тут был мне сон: тоннель и свет в конце.
Я с *****ской миной на лице
бегу ему навстречу, камикадзе,
а по спине - сомненья холодок.
И, словно взрыв, - пронзительный гудок!
...Едва проснулся, начало смеркаться.

Качаюсь на космическом ветру,
хлебнув беды за русскую лит-ру,
не чокаясь (не потому, что не с кем,
а потому, что чокнуться всегда
успею - будет новая беда),
и разбавляю вечер светлым "Невским".

Забудь меня. Будь счастлива с любым.
Люби его, как я тебя любил.
Кончаются - любовь, чернила, хавчик,
терпенье и стиральный порошок,
но есть стихи - и это хорошо,
прекрасная маркиза.

Твой кросавчег


©Иван Зеленцов

 

[Август]

Пока ты спал...

«Я где-то читал
о людях, что спят по ночам»
(С) БГ

В такую ночь и ******* легко.
Пока ты спал без снов и без зазренья,
Неутомимый дальнобойщик Время,
Притормозив, решил пройтись пешком.
И ходики, что где-то в доме есть,
Шаги его отсчитывали гулко.
Запутавшись в коварных переулках,
Скулил забытый кем-то до-диез.
Дышала твердь, вздымалась высота
И опускалась выдохом. Наверно,
В такую ночь сам Николай Коперник
Решил бы, что Земля на трех китах.
Нагие звезды позабыли стыд,
Созвездия меняли очертанья,
И все, что днем тебе казалось тайным,
Вдруг становилось ясным и простым.
Как мать на колыбель, смотрела вниз
С небес на нас кромешная свобода.
В такую ночь безвыходность ухода
Не достает словами: «Обернись!»
Той ночью город песен не слагал,
От удивленья вытаращив окна:
Над ним, как будто всем живым в упрек нам,
По небу не спеша, шагал Шагал…
…под утро фантастическая быль
Звучала как обыденная небыль,
Но все, кто в эту ночь не спали, небо
Не называют больше голубым.

(С) А.Тенигин

 

[Август]

Бред вброд

Переглянути вкладення 13393845

***

ни рыбы ни мяса все топко и тинно
укушавшись квасу утоп буратино
у тварей по паре запутаны роли
и катится шарик тихонько за ролик

***

ни шатко ни валко решаем вопросы
вставляючи палки соседям в колеса
покудова шурик распиливал гири
напарник-ханурик мобильник потырил

***

голодный ханурик потырил мобилу
сожрал подавился зарыли в могилу
и гложут личинки протухшее тело
которое месяц уже не потело

***

мечтая о манне огромною чашей
объелся несвежею манною кашей
за это судьбою наказан я строго
теперича место мое у па… рога

***

копали окопы в плащах из резины
взрывали составы с зерном и бензином
и было неведомо бравым ребятам
что немцев разбили еще в 45-ом

***

позируя задом пасутся коровы
хрустальны серванты и стенки ковровы
бекрень мозговой притомился от крена
каким бы еще отовариться хреном

***

ревут неотложки надрывистым ревом
коврами бомбежку проводят коровы
на метр квадратный по тонне тротила
в … дыму ароматном потонет тортилла

***

намного сильнее соломы любила
нести ахинею сивая кобыла
бредятиной лясы точа без напрягу
пока на колбасы не сдали беднягу

***

сивая кобыла в бреду под матрасом
клялась не забыла любовь папуаса
к той выпечке странной из мяса и сала
аж в жар от костра очевидцев бросало

***

пернатые басом прокаркали с ели
как два папуаса каурую съели
и дьяволы с нею уныния нету
нам дружба важнее народов планеты

***

искали сначала впотьмах атлантиду
но вошь измельчала в обычную гниду
народы планету изгадили скопом
и правдой в газетах довольная попа

*)

(c) Азачем

 

[Август]

пародия ...

*) стоит ли повторять, КТО виноват?

Вечернее происшествие

Мне лошадь встретилась в кустах.
И вздрогнул я. А было поздно.
В любой воде таился страх,
В любом сарае сенокосном...
Зачем она в такой глуши
Явилась мне в такую пору?
Мы были две живых души,
Но неспособных к разговору.
Мы были разных два лица,
Хотя имели по два глаза.
Мы жутко так, не до конца,
Переглянулись по два раза.
И я спешил — признаюсь вам —
С одною мыслью к домочадцам:
Что лучше разным существам
В местах тревожных —
не встречаться!
(с) Николай Рубцов.

***

Мне лошадь встретилась. Во ржи.
Над страшной пропастью глубокой.
И молвила: - Со мной поржи!
Во ржи мне как-то одиноко.
С тобою вместе громко ржа,
Взбрыкнем, свободные как птицы!
Мы будем два больших стрижа,
Презревших межи и границы.
На волю выпустив синиц,
Крупнее дичь взамен поймаем.
Наш узкий круг из пары лиц
Умчит в желательном трамвае...
Но тут ко мне во глубь души
Закрались жуткие сомненья,
И я в который раз решил -
Не есть овсяного печенья!
*)


(c) Азачем

 

[Blacky-shadow]

Как важно вовремя расстаться -
До первой крови, до поджога,
До утонченных провокаций
И унизительных предлогов....

Как важно вовремя услышать
Фальшивый звук в любимой сказке,
Не сделать пройденное - лишним
И обретенное – напрасным....

Как трудно вовремя расстаться,
Когда ты врезан, впаян, ввинчен…
Когда вчерашние объятья
Закостенели жестким клинчем....

Бесстрастный сейф с забытым кодом…
И больше не за что бороться,
А пресный опыт несвободы
Рядится в серое банкротство....

Я в шлейфе смолкнувших вибраций,
Я где-то там... - на полпути:
От невозможности остаться
До невозможности уйти...

Наталья Лукьянова
*******
Исцелуй меня до беспамятства,
Изласкай, так чтоб ныла *****,
Надоело в молитвах каяться -
Я хочу погрешить чуть-чуть

Завлеку колдовскою улыбкою,
Хоть не хочешь - а будешь мой,
И влекомый в пучину зыбкую,
Не найдешь дороги домой

Опьяненный взорами страстными,
В сладкой неге станешь парить,
Оплетенный сетями опасными,
Не захочешь свободы просить.

Дух зайдется в объятьях пламенных,
В поцелуе исчезнет крик,
В бурном вихре ласк неприкаянных
Позабудешь Божеский лик.

Так не стой, не молчи обезволенно
Ты у проклятых, страшных дверей;
Мне сегодня все позволено
Ну иди же сюда скорей...

 

[Флер]

РОСА ИЗ ДЕТСТВА
(Сергей Соколов)

Я в детстве с листьев слизывал росу.
Я пил слезинки ливневых дождей.
Я верил, что они в себе несут
От Господа здоровье для детей.

В саду росли цыплята и цветы,
С наседкою беседовал петух.
Черешни были соком налиты,
И голуби светились на лету.

И колыхалась «Зингера» педаль
Под бабушкиной худенькой ногой.
И облака лебяжьи плыли вдаль
По глади лужи нежно-голубой.

Бежали рельсы лунные во мглу
Лучами по темнеющей земле.
Я в детстве трогал пальцами луну
В окошке на мерцающем стекле.

Судьба держала мир мой на весу
Среди ещё не пройденных дорог…

Я в детстве с листьев слизывал росу.
Я думал, это ночью плачет Бог.

 

[Джемма]

Отповедь

Что за племя на свет народилось?
Не прогнать и собакой цепной.
Обделила их Божия милость,
Так желают урвать от земной.

Раз поэт, открывай свою душу.
Те стучатся, а эти стучат
И трясут мою славу, как грушу.
- Кто такие? - Свои, - говорят.

Кроме наглых надежд и тумана,
Ни крестов, ни кустов, ни идей.
Ах вы голые карлы обмана,
Постыдились хотя бы людей!

Плащ поэта бросаю - ловите!
Он согнёт вас до самой земли.
Волочите его, волочите,
У Олимпа сшибая рубли.

Вон отсель поперечно-продольно,
Проходимцы души и дорог.
Не хочу. Презираю. Довольно
Обивать мой высокий порог.

1985, Юрий Кузнецов

 

[Август]

Вот те, бабушка, Юрьев день,
Вот и ночка ему под стать...
Шапку красную мне надень,
Научи меня *******.

Так, чтоб с песней потом – на свет,
Так, чтоб волка потом – не жаль,
Чтобы снова привет–привет,
Пирожок – и обратно вдаль.

Завещай мне скорей чепец
И веревочку, и кровать,
И... прошу тебя, наконец,
Научи меня *******.

Так, чтоб жёлтых не помнить глаз,
Шкуру на стену – и забыть.
Чтобы радостно, чтобы – в пляс,
Лесорубам целуя лбы,

Зарубив на своем носу:
Бог не выдаст, а волк – не съест...
Потому что придут, спасут
Те, кто люпусу люпус эст.

© Анна Полетаева (lapushka)

 

[Август]

Ударения

У нас с тобой не то, что было встарь.
Любовь ушла, настало время прений.
Ты говоришь: "УглУбить". "КиновАрь".
Как больно. Ты не знаешь ударений.

Меж нами истончилась счастья нить;
былого не вернуть, как ни пытайся...
Я "дОговор" ещё могу простить,
но в горле ком от слова "ходатАйство".

Не говори, что это лишь слова.
Ведь люди мы. И не пришли со свалок.
От слова "квАртал" я дышу едва,
и убивает начисто "катАлог".

Я мог бы, видно, стать и глух, и нем,
и притворяться долго и умело...
Я в целом терпеливый, но зачем,
скажи, зачем ты забеременЕла?!

(с) Александр Габриэль

 

[Шушера]

Подорож до Еллади
Ну ось і травень. Збираю речі.
Мене чекають п'янкі оливи.
Чиїсь фінали — мої предтечі
і безконечні речитативи.
Піду в Афіни. Піду босоніж.
До грецьких іпсилону і гамми.
А ти дорогу мені присолиш.
(Ти завжди плутав із чумаками).
Спочатку будуть міста-держави,
там жваві люди — знавці торгівлі —
глибокі очі й тіла тужаві,
і Понт Евксинський — зелені хвилі.
О ми, що ходим у світ без віри,
не певні долі й путі своєї.
Я закохаюся в очі Тіри,
в широкі плечі Пантікапею.


І врешті ляжуть шляхи позаду.
І я прийду в золоту Елладу.


Там буде вітряно і солоно,
і сонце груди мої оближе.
І хтось нестиме достиглі грона
на гору в хмари, дивлюсь — Олімп же!
Мені піднятися б — і до Зевса,
Ще зовсім трохи — на вічність вище,
І розказати, що поетеса,
а він, як вийде, не любить віршів.
І що ж робити? Іти до біса?
І Мельпомену лишити в тіні?!
Сувора грація — кипариси —
стоять, ошукані вічнотлінням.
Така наука, мої еллінці, —
життя проходить амфітеатром.
Коли наповнить вино по вінця
боки і шиї вцілілих амфор,
коли ковтками піде по горлу
богів, і смертних, і безпорадних,
я знову стану на цю дорогу,
яка для мене туга й відрадна.
І повернуся в свою країну,
де сонця менше, ростуть картоплі.
Лишу позаду чужі Афіни.
Візьму для себе лише Некрополь.
І ти від мене попросиш вражень,
і будеш довго дивитись кадри,
які нічого про все не скажуть.
Ні краплі правди. Ні краплі правди.


2013

(с) Людмила Смоляр

(Этой удивительной полтавской поэтессе нет и двадцати).

 

[Дзютте]

Я устроил тихую заводь,
В сковородку воды налив,
И учил таракана плавать,
Чтоб весной не погиб он в разлив.
Для его же, балбеса, пользы!

...Но взмахнул он усами - раз пять....

Очевидно, рожденный ползать
Не умеет не только летать.

(с)Любомир

 

[Шушера]

***
Жить. Не сверять часов и календарных дат.
Холодный взгляд судьбы становится стальным.
Нисходит благодать на нищих и солдат.
Никто не возвестит, что делать остальным.

Брать в руки автомат иль вовсе обнищать?
На паперти сидеть или идти в строю?
Мы учимся грешить. Бог учится прощать.
Правитель говорит, что мы живем в раю.

(с) Борис Херсонский