www ... поэзия ...

[Sugar-candy]

А знаете вы, что такое
Женское одиночество?
Когда в одеяле двое,
Но прижиматься не хочется…

Когда посреди кровати
И ночи посередине
Вся голова как в вате
В гримасе лицо застынет.

Когда за спиною стенка
Холодная очень, твердая…
В бульоне размокшая гренка,
Такая совсем не гордая.

Любимая книга закрыта
Вторую неделю кажется…
Несшитое платье забыто,
А тушь по щекам размажется.

Когда нервный смех взорвется
На старую пошлую шутку.
А если душа шевельнется,
То лишь на секунду, минутку…

И если в работе по горло
С утра и до поздней ночи…
А глупых пустых ухажеров
И тело уже не хочет…

Когда с телефоном в обнимку
Не спишь, только чутко дремлешь…
Кокетство вдруг стало ужимкой,
Но всё же его приемлешь.

Когда зеркала правдивы,
И к стенке лицом повернуты.
Когда комплименты лживы,
Но шторы в душе задернуты…

Когда в холодильнике пусто,
Но в баре вино хорошее…
Когда поначалу вкусно,
А после лишь счет запрошенный.

Когда за зимою осень,
А следом опять зима…
Когда никого не спросишь,
А только лишь «я сама»…

Вы знаете, что же такое
Женское одиночество?
Когда уже жить не стоит,
Да и не очень хочется… (с)

 

[myxmed]

Немного разбавлю

— Что ты, Еж, такой колючий?
— Это я на всякий случай.
Знаешь, кто мои соседи?
Биполярные медведи...(с) Баш.

 

[kisakuku]

нашла интересное стихотворение.
ник - Традо

КРЕСТИКИ-НОЛИКИ

Садись, вот свободный столик.
Опять ты уселся в профиль!
(два крестика... нолик... нолик... )
Тебе как обычно, кофе?

Опять ты во что-то играешь!
Похоже, что ты безнадёжен...
(два крестика... ближе к краю...
и больше ничто не тревожит...)

О, как ты упрям и нахрапист,
кому расскажи - не поверят!
(крест-накрест... нолик... крест-накрест...
на стены... на окна... на двери...)

Каких ты там ищешь решений?
Очнись же, твой кофе стынет!
(мишени... везде мишени...
и выстрелы... сплошь холостые...)

А может не кофе, а чаю?
И хлеб тебе маслом намажу...
Послушай, твоё молчанье
похоже на гнусную кражу!

И вычурно, как анапест!
Возьми бутерброды с икрою...
(крест-накрест... нолик... крест-накрест...
стучитесь, и вам откроют...)

Ты просто из чувства мести?
Скажи, ты способен слышать?
(два нолика... крестик... крестик...
опять ничего не вышло...)

Ты хуже, чем алкоголик!
Ты просто бездарный мечтатель!
(два крестика... нолик... нолик...
а крестик тут был некстати...)

Вот, чёрт! Я устала быть вместе
с твоей сумасшедшей блажью!
(два нолика... крестик... крестик...
и кто проиграл - неважно...)

 

[MarioN777]

Счастливых выдают глаза,
Как выдаёт Христа распятье,
Как ****у - призрачное платье,
Как боль душевную - слеза.

Счастливых выдают глаза,
Что светят яростно и ярко,
Их взгляд один ценней подарка,
Который не вернуть назад.

Счастливых выдают глаза,
Сильней чем клятвы и молитвы,
Сильней чем вера в чудеса,
Пейзаж прекрасный после битвы.

( Если это уже было , то извиняюсь. )

 

[Sugar-candy]

Не говори, что все – случайно,
Нет в этом мире беспорядка –
Цель нашей жизни изначально
Друг друга выпить без остатка.

А неизбежность первой встречи
Давно завещана звездою –
Ты посмотри, как плачут свечи,
Когда не вместе мы с тобою.

И так бессмысленна разлука,
Ведь время к нам неумолимо,
Но даже боль,… но даже мука
Ничто, раз Богом ты хранима.

И как же пристально с иконы
Тебе в глаза глядят Святые –
Любовью пишутся законы,
И незаконны все другие!

Земля опять летит по кругу –
Ей не устать, раз мы вернемся –
Нам все равно идти друг к другу,
Пока однажды не найдемся…

Иначе – множить бесконечность,
Иначе – ничему не сбыться…
Давай с тобой обманем вечность?
Позволь себе в меня влюбиться...(с) Сказоч-Ник

 

[kisakuku]

А бог нас покупает пачками, как валидол,
(ему нас без рецепта отпускают),
по одному выдавливает на ладонь
и под язык кладёт, и ждёт.
Не помогает…

Е.Касьян

 

[Sugar-candy]

Она никогда не бывает одна.
Она никому ничего не должна.
Она никого не будет искать.
Она не умеет любить и прощать.
Она не мечтает, не любит, не ждет.
Она тихо курит. В душе ее лед.
Она на вопросы не ищет ответ.
Она умирает, ее почти нет.

Но что-то тревожит порою в тиши
Осколки ее недобитой души,
Она помнит образ, холодный, как лед,
Он колет ей мозг и уснуть не дает.
По венам тихонько бежит кофеин,
И снова она среди каменных льдин,
И хочется крикнуть, но голоса нет;
Образ любимый растает… Рассвет.

Она будет утром, какою была,
Холодной, надменной, сгоревшей дотла,
Циничной и злой, знавшей, что значит боль,
На раны других сыпля мелкую соль.
Но ночью придет светлый образ во сне,
Она лишь одна знает, что это с ней,
Что будит в ночи, что волнует ей кровь:
Она иногда вспоминает любовь.(с)

 

[koro]

Саша Чубарьян Стихи Кеды

Мы ищем вопросы, мы знаем ответы.
Антракт.
В три затяжки скурить сигарету.
Костер из надежд, детских сказок и веры.
Еще горит пламя — уже звенят нервы.
День прожит, он умер, его больше нету,
А время мы меряем на сигареты…
Реальность — текила с лимоном и солью,
А мы те актеры, что вышли из роли.
Суфлера не слыша, смеемся над миром,
Танцуем на крыше забытого тира.
Актеры свободы. Заложники ветра.
Мы ищем вопросы. Мы знаем ответы.
Антракт.
В три затяжки скурить сигарету.
Улыбки на лица! Мы здесь до рассвета.
Гаданье на кофе. Надежда на чудо.
Ладони в крови. В тихом шепоте губы.
И мир на осколки… за сказку кому-то…

 

[Август]

Вышел немец

Однажды вышел из тумана...
Конечно, немец, как всегда.
Он шёл по краю автобана
Совсем не так, как поезда.

На нём - защитна гимнастёрка
И яркий орден на груди.
А дождик лил, как из ведёрка!
Ах, эти летние дожди!

Вдруг вышла на берег Катюша,
И сразу ******ась гроза!
Наш фриц расправил плечи, уши,
И громко вылупил глаза...

Она была в туфлях и в шали,
Как белый лебедь у пруда!..
И все биндюжники вставали,
Как-будто рельсы, в два ряда.

А Катя сразу разглядела
В том немце сизого орла -
Взяла его за парабеллум
И в плен сдаваться повела.

Они пошли, как в дружной сцепке,
Как сто ромео и джульетт,
Как Карл Маркс и Клара Цеткин,
Как их кораллы и кларнет...

И возле тёщиного дома
В плодово-ягодном саду
Им снился рокот космодрома
У всех прохожих на виду.

Горланя ******** песни,
Мой тонкий оскорбляя слух,
Над ними реет буревестник,
Но как-то низко - метрах в двух…

Чуток поодаль - леший бродит,
Русалка, лебедь, щука, рак...
Такой при всём честном народе
Устроили "Аншлаг, аншлаг!"!

Как говорили октябрята
Коммунистической поры -
Немного мата в три наката
Не портит красоту игры.

По переулку бродит лето,
Точнее, поздняя весна.
Кто хоть однажды видел это,
Тот не забудет ни хрена!

Смотрел и я на это в шоке,
С биноклем стоя во дворе,
Как-будто парус одинокий,
Как-будто Ленин в Октябре.

Кипел мой разум возмущённый,
И я среди поникших трав
Ходил вокруг, как кот учёный,
Как не пришей, пардон, рукав.

И солнце яркое в зените,
И птицы в небе голубом,
Мне, как серпом по... извините...
Пусть будет просто "как серпом".

И думал я, невольник чести,
Что не воротишь время вспять,
И меньше, чем рублей за двести
Катюшу мне уже не снять…

Горел закат совсем некстати,
Но где-то в глубине души
Я верил, что сыграю с Катей
В "Спокойной ночи, малыши!".

И как сказал ямщик когда-то
На Волге-матушке зимой -
Заполучи, ******, гранату!
Бери шинель, иди домой!

Пожалуй, я начну сначала
Свою считалочку, друзья.
Туман сгустился у причала.
А из тумана вышел... я.

© Березин Алексей

 

[Август]

У неё внутри звенят золотые гаечки

У неё внутри звенят золотые гаечки, гомонят бубенчики, шепчутся шестерёнки.
К девяти утра в палату приходит нянечка, начинает мыть полы и менять пелёнки.
Из-за двери тянет хлоркой, тоской и плесенью; надо ждать, глотать лекарства, считать тик-таки.
А настанет вечер – спустится с неба лесенка, и по ней поскачут львы, козероги, раки.
Дили-динь-динь-дон – ступеньки поют под лапами, голубой телёнок тычется влажным носом...
А врачи кололи руки, светили лампами, подарили куклу (у куклы такие косы,
как у мамы), врали: мамочка стала ангелом и теперь живёт на самой пушистой тучке.
А она на всякий случай кивала – мало ли? – и смеялась: трудно, что ли, соврать получше?
В циферблате солнца зреют минуты-семечки. Бубенцы в груди лишились последних звуков.
Часовщик, кряхтя, встает со своей скамеечки, близоруко щурясь, тянется острой штукой,
улыбаясь, гладит стрелки – щекотно, весело… рядом с ним крылатый кто-то выводит гаммы…

Ей сегодня можно будет взбежать по лесенке и пройтись по тучкам: вдруг там и вправду мама?

(с) Светлана Ширанкова

 

[Август]

Янтарный город

Поздно. Глаза закрывай и спи. Мама сказала – хватит.
Слышишь, зубастые звери-сны лезут из-под кровати?
Клацают когти, скрипит хитин, гложет в подбрюшье голод.
Значит, настала пора идти в светлый янтарный город.
Ночь – это время для тех, кто смел. Ты не боишься, мальчик?
Рыба-луна вынимает мел, станет дорогу пачкать.
Нам заблудиться никак нельзя в мороке серых буден.
Главное, ты не смотри назад – мамы с тобой не будет.
Ну, собирайся – чего ты ждешь? Видишь, вдали над башней
Радужный мостик рисует дождь – теплый, почти домашний.
Лето настало еще вчера, вечером будет праздник.
В палевом небе шалят ветра – змеев бумажных дразнят.
В окна мансарды – медовый свет, можно черпать руками.

Только… отсюда дороги нет, чтобы обратно. К маме.

© Ширанкова Светлана

 

[Август]

С точки зрения Солнца

С точки зрения Солнца
В мире вечная ночь.
Никого не найдется
Заменить и помочь –

И бессчетные звезды
Не протянут руки...
Не подумайте, просто
Донельзя далеки.

Но оно не сдается
И не пробует ныть.
С точки зрения Солнца
Остается светить...

© девочка - скерцо (lapushka1)

 

[Sugar-candy]

Думки про тебе не дають заснути.
Залиш у спокої серце сумне.
Такої бридкої, гіркої отрути
Воно ще не знало, але це мине.

Поет, який вічно закоханий в риму
Словами п’янкими змалює сюжет.
Романтик морську подарує перлину,
Художник напише любові портрет.

Слова невблаганні,як вітер у полі,
Вуста не звільнять від палкої жаги.
Ти йтимеш до неї,хоча й ноги кволі,
В поривах надій пролітатимуть дні.

Наскільки ж жорстоко ти вмієш любити?
Чи довго ще рватимеш струни душі?
Мені все-одно чи зможу я жити…
Байдуже навіть, що байдужа тобі.

Останні слова і подих останній.
Залиш при собі їх болючі сліди.
У поглядів наших не буде прощання –
Сліпі їх стежки розійшлись назавжди.
(с)Анна Николаева

 

[Gorodskaya_Laska]

Шикарно...

⚠ Тільки зареєстровані користувачі бачать весь контент та не бачать рекламу.

Я – энтомолог в очках блестящих. Такой же скальпель в моей руке. Индейским шагом крадусь сквозь чащу. Всё замечаю. Вот вдалеке жучок, хрипя, подгрызает древо. Вот тля довольна своей судьбой. Червяк усердно ползёт налево и скоро встретится сам с собой.
Но что я вижу? Ага, попался! Стоять, подопытный! Лапки вверх! (На паутинке паук качался, утратив бдительность, как на грех). Двумя руками его хватаю, кладу в коробочку – и домой. Вот так обычно всегда бывает: чуть зазевался – и боже ж мой!
Ну что ж. Приступим теперь к науке. Заточен скальпель и твёрд мой взгляд. Сперва я тщательно мою руки, в кровавых пятнах надев халат. Паук, прикованный за запястье, печально участи ждёт своей. Напрасно ждать от меня участья. Начнём же опыт, и поскорей!
Слегка помяв паука пинцетом, отрежем лапку. Звучанья – ноль. Молчит подопытный и при этом с терпеньем стоика сносит боль. Отметим вслух – потерявши ногу, объект ни звука не проронив, не склонен, к счастью, болтать помногу, и вообще весьма молчалив.
Затем отрежем пилою Джигли вторую лапку. И пауку предложим простенькую (а фигли!) задачку, ясную *****у. Ну, скажем, центр в параллелограмме найти. Молчанье. Что ж, признаю итог: объекты с шестью ногами не любят тригонометриЮ.
Возьмём секатор и третью ножку под самый корень ему – фигак! Теперь разложим: укроп, картошку, кусочек торта, горчицу, мак, котлету (не, не протухла вроде). Паук ховается под укроп. Теперь мы знаем – паук в природе вегетарьянец и мясофоб.
Поступим так же с четвёртой лапкой, как поступали с любой другой. Теперь берём паука в охапку. Кладём его на журнал «Плейбой». И что ж? Реакции не заметно. Он равнодушно ползёт, подлец. Итак, мы вычислили предметно, что это, кажется, не самец.
Для пятой лапки берём кусачки. Да, время опыта всё длинней... Мы от природы не ждём подачки, мы знанья с кровью возьмём у ней! Да что вы, право, какие *****? Включаю музыку в этот раз. Итог: паук безразличен к Шнитке и плохо воспринимает джаз.
Шестую лапку, само собою, к объекту чувствуя интерес, отхватим напрочь бензопилою. (Неровный, кажется, вышел срез). Засунем лапку в микроволновку (не по старинке же на свече!) Дымок. Запишем формулировку – паук чувствителен к СВЧ.
Седьмую (что уж там экономить), мы просто-напросто оторвём. (Ломать, конечно, оно не строить…) Потом тихонечко окунём паучье тельце в мензурку с йодом. Гляди, задёргался! Результат: едва ль летальным грозит исходом объекту нашему йод, как яд.
Судьба восьмой (и последней) ножки теперь ясна, полагаю, всем? Расшевелим паука немножко, а то он как-то притих совсем. Поставим чайник и кипяточку плеснём ему на головогрудь. Всё ясно! Жирную ставим точку – не любит мыться паук ничуть.
Вот сколько нового мы узнали о мире внутреннем пауков! Пусть Нобелевку дадут едва ли, но к публикации я готов. Какой ещё бы научный опыт с объектом мне провести сейчас? (Паук испуганно прячет попу). А впрочем, есть ещё восемь глаз!

 

[Август]

Пора, мой друг...

Пора, мой друг, пора считать цыплят,
вздыхать и квасить на зиму капусту…
Сесть у торшера, взять Марселя Пруста…
вновь не осилить, как и год назад…

Осмыслить суть вопроса «сколько лет»
(мол, не на зимы счет годам ведется,
а лето — позади...) теперь придется
весь вечер в кресле, завернувшись в плед,

нехитрому досугу предаваться:
ведь в сумерки дождливые шагнуть
не хватит духу… завтра… как-нибудь…
Так лень вставать и переодеваться,

так нежат тело тапки и халат…
А завтра — в морось, к золоченым кленам…

Унылая пора… о чей бы взгляд
на миг запнуться взором утомленным?


© Ирина Акс, 2011

 

[Sugar-candy]

Гонят нахлестом темные воды
Злые кораблики где-то в Татарии,
Там днем и ночью плывут пароходы,
Где же «Булгария»?

Нету «Булгарии».
Детским сандаликом, маленьким грузиком,
Выплеснет, может, как мелкие семечки,
Вечно останутся в комнате музыки
Бывшие мальчики, бывшие девочки.

Только б с ума не сойти водолазам!
Все-таки люди, не куклы, не роботы,
Смотрят на них немигающим глазом
Дети погибшие в музыки комнате.

Траурный вторник пройдет в понимании,
Стул зашатает кого-то мордатого,
А водолазы исполнят задание...
Дети погибшие, дети крылатые...

И в перманентной погоне за вздохами,
Корреспонденты отлают, как Тузики...
И всем по прежнему станет все по фигу,
В том числе дети из комнаты музыки...


© amorales69

 

[Август]

Insecta

Она утверждает, что раньше могла летать.
Наверное, врет. А если не врет - тем хуже.
Ячейка квартиры: санузел, плита, кровать,
За стенкой соседка, ворча, доедает мужа.

Им в такт телевизор хрипит, выдыхая гимн:
"Сплотимся... во имя... на благо родной отчизны..."
Она разгоняет ладонью табачный дым.
Февраль не кончается добрую четверть жизни,

Скелет батареи утратил былой нагрев,
Немытые стекла в секрете хранят погоду.
Напротив подъезда живет муравьиный лев -
Он ест должников, что не платят за свет и воду.

Тягучие сны заменяют собой смолу,
Где плавятся странные запахи, звуки, люди...

И ангел небесный ее подает к столу
Нездешнего бога на самом красивом блюде.

Светлана Ширанкова

 

[Svetlana85]

Надо было поостеречься.
Надо было предвидеть сбой.
Просто Отче хотел развлечься
И проверить меня тобой.

Я ждала от Него подвоха –
Он решил не терять ни дня.
Что же, бинго. Мне правда плохо.
Он опять обыграл меня.

От тебя так тепло и тесно…
Так усмешка твоя горька…
Бог играет всегда нечестно.
Бог играет наверняка.

Он блефует. Он не смеется.
Он продумывает ходы.
Вот поэтому медью солнце
Заливает твои следы,

Вот поэтому взгляд твой жаден
И дыхание – как прибой.
Ты же знаешь, Он беспощаден.
Он расплавит меня тобой.

Он разъест меня черной сажей
Злых волос твоих, злых ресниц.
Он, наверно, заставит даже
Умолять Его, падать ниц –

И распнет ведь. Не на Голгофе.
Ты – быстрее меня убьешь.
Я зайду к тебе выпить кофе.
И умру
У твоих
Подошв.

(с)Полозкова





Люблю Полозкову...

ладно, ладно, давай не о смысле жизни, больше вообще ни о чем таком
лучше вот о том, как в подвальном баре со стробоскопом под потолком пахнет липкой самбукой и табаком
в пятницу народу всегда битком
и красивые, пьяные и не мы выбегают курить, он в ботинках, она на цыпочках, босиком
у нее в руке босоножка со сломанным каблуком
он хохочет так, что едва не давится кадыком

черт с ним, с мироустройством, все это бессилие и гнилье
расскажи мне о том, как красивые и не мы приезжают на юг, снимают себе жилье,
как старухи передают ему миски с фруктами для нее
и какое таксисты бессовестное жулье
и как тетка снимает у них во дворе с веревки свое негнущееся белье,
деревянное от крахмала
как немного им нужно, счастье мое
как мало

расскажи мне о том, как постигший важное – одинок
как у загорелых улыбки белые, как чеснок,
и про то, как первая сигарета сбивает с ног,
если ее выкурить натощак
говори со мной о простых вещах

как пропитывают влюбленных густым мерцающим веществом
и как старики хотят продышать себе пятачок в одиночестве,
как в заиндевевшем стекле автобуса,
протереть его рукавом,
говоря о мертвом как о живом

как красивые и не мы в первый раз целуют друг друга в мочки, несмелы, робки
как они подпевают радио, стоя в пробке
как несут хоронить кота в обувной коробке
как холодную куклу, в тряпке
как на юге у них звонит, а они не снимают трубки,
чтобы не говорить, тяжело дыша, «мама, все в порядке»;
как они называют будущих сыновей всякими *****скими именами
слишком чудесные и простые,
чтоб оказаться нами

расскажи мне, мой свет, как она забирается прямо в туфлях к нему в кровать
и читает «терезу батисту, уставшую воевать»
и закатывает глаза, чтоб не зареветь
и как люди любят себя по-всякому *******,
чтобы не мертветь

расскажи мне о том, как он носит очки без диоптрий, чтобы казаться старше,
чтобы нравиться билетёрше,
вахтёрше,
папиной секретарше,
но когда садится обедать с друзьями и предается сплетням,
он снимает их, становясь почти семнадцатилетним

расскажи мне о том, как летние фейерверки над морем вспыхивают, потрескивая
почему та одна фотография, где вы вместе, всегда нерезкая
как одна смс делается эпиграфом
долгих лет унижения; как от злости челюсти стискиваются так, словно ты алмазы в мелкую пыль дробишь ими
почему мы всегда чудовищно переигрываем,
когда нужно казаться всем остальным счастливыми,
разлюбившими

почему у всех, кто указывает нам место, пальцы вечно в слюне и сале
почему с нами говорят на любые темы,
кроме самых насущных тем
почему никакая боль все равно не оправдывается тем,
как мы точно о ней когда-нибудь написали

расскажи мне, как те, кому нечего сообщить, любят вечеринки, где много прессы
все эти актрисы
метрессы
праздные мудотрясы
жаловаться на стрессы,
решать вопросы,
наблюдать за тем, как твои кумиры обращаются в человеческую труху
расскажи мне как на духу
почему к красивым когда-то нам приросла презрительная гримаса
почему мы куски бессонного злого мяса
или лучше о тех, у мыса

вот они сидят у самого моря в обнимку,
ладони у них в песке,
и они решают, кому идти руки мыть и спускаться вниз
просить ножик у рыбаков, чтоб ******** дыню и ананас
даже пахнут они – гвоздика или анис –
совершенно не нами
значительно лучше нас.

 

[MH]

Стояли двое у ручья, у горного ручья,
Гадали двое – чья возьмет? А может быть – ничья?
Стояли двое, – в дно вонзив клинки стальных мечей,
И тихо воды нёс свои израненный ручей...

Стояли два меча в ручье – чего ж не постоять?
И отражал, журча, ручей двойную рукоять,
И птиц молчали голоса, и воздух чист и сух,
И упирались в небеса вершины Сафед-Кух,
Вершины Белых гор...

Но нет мечей, есть лишь ручей – смеясь и лопоча,
Несётся он своим путём, своим Путём Меча, –
Сам по себе, один из двух, закончив давний спор,
В глуши отрогов Сафед-Кух, заветных Белых гор...

Легенды – ложь, легенды врут, легенды для глупцов,
А сталь сгибается, как прут, в блестящее кольцо,
И нет начала, нет конца у этого кольца, –
Как рая нет для подлеца и меры для скупца...

Мне снился сон. Спроси – о чём? Отвечу – ни о чём.
Мне снился сон. Я был мечом. Я был тогда мечом.
Я был дорогой и конём, скалою и ручьём,
Я был грозой и летним днём,
Прохожим и его плащом,
Водою и огнём...

 

[Август]

Будем молчать

Время течёт между нами секундами едкими,
Тонет в густой тишине, в оборвавшемся голосе.
Сотни невидимых рук рыболовными сетками
Ловят слова, превращая безмолвие в оползень.

Будем молчать, будто больше нам выдохнуть нечего,
Будто вчера между нами весь воздух был выкачан.
Вырвать из глотки молчание, выскрести, сжечь его!
Сорванным голосом в стены холодные выкричать!

Тени несказанных слов разбиваются волнами,
Тонут в густой тишине, захлебнувшись молчанием.
Будем молчать, упиваясь холодными войнами,
Стаи минут в никуда провожая отчаянно.

Но разорви этот круг, эту плёнку из гордости.
Злую ухмылку смени поцелуями-вишнями -
Стрелки закружатся вспять, словно тонкие лопасти...
Будем молчать, потому, что слова станут лишними.

(с) Amili