Приехал ребенок. Месяц обучал людей на полигоне.
Приехал на госпитальерском бусике, поставил около подъезда. Я свое дите полгода не видела.
Он вырос в нашем доме, все соседи его знают.
Звонок в дверь - сосед с третьего этажа.
Скажи своему, пусть уберет бус - его подпалят, и наши машины погорят.
Когда, в какой момент наши 73% стали видеть в военных врагов?
А я скажу, когда: с момента начала бусификации. Беспредела тцкшников.
Но война-то идет!
Но 73% - они не воюют. Они - тупо желудки.
Я его ударила.
Ногой в колено. Потом в живот. Он выл, угрожал и употреблял ненормативную лексику. Я сказала, что грохну его. Не сегодня, даже не в этом месяце - но ходи, сука, с оглядкой, потому что я все равно грохну. Иди плакать к полицаям, я от всего отопрусь и все.
Хотелось убить. Едва сдержалась - с пятого этажа тащить труп, потом закапывать - здоровья нет.
Сука, эта страна безнадежна.
