Изначально «Майданом» именовалось движение сотен тысяч граждан, стремившихся изменить свою страну. Как бы мы его ни оценивали, это была важнейшая веха в украинской истории. Спустя шесть лет «Налоговым майданом» окрестили акцию предпринимателей — куда менее масштабную, но все-таки достаточно массовую и вызванную серьезным экономическим поводом.
Наконец, «Языковым майданом» нарекли выступление нескольких сотен национально озабоченных активистов против декоративного закона, который лишь закрепляет фактическое двуязычие и почти не отразится на жизни страны. Что дальше? Резонансный бунт в детском садике с участием десятка разгневанных карапузов? Вместе с брендом «майдан» девальвирована и сама идея общественного сопротивления. Маргинальную акцию под Украинским домом объявили новым эталоном протеста. По утверждению оппозиционных политиков, в бой ринулись сливки гражданского общества. Борьба за демократию сведена к языковому фанатизму, борьба за свободу — к истерическим воплям «Свободы», борьба за права – к стремлению украинизировать своих сограждан…
Если разобраться, как раз это и нужно действующей власти. Банковая заинтересована в том, чтобы протестная активность в Украине ассоциировалась с кучкой национал-фриков. Чтобы оппозиционность была привязана к ценностям, не имеющим серьезной поддержки среди населения и заведомо отталкивающим половину страны. «Вы не с Януковичем? Ага, значит, вы с госпожой Фарион и другими лингвистическими маньяками?» — такая постановка вопроса вполне устраивает правящую партию.
Народ привыкает, что антиправительственные выступления — удел неадекватной публики в опереточных вышиванках. Так и будут восприниматься любые призывы к действию со стороны оппозиции. И пусть оппоненты власти не огорчаются: ведь они сами благословили девальвацию украинского протеста.
