Б. Хмельницкий заключил договор со шведами через два года после присяги царю,
И. Выговский через год после присяги подписал Галячское соглашение с Польшей, а всего через месяц - со Швецией,
Ю. Хмельницкий обрек русские войска на гибель под Чудновым через год после своей присяги.
Даже преданный "холоп" царя, возведенный в чин "боярина" И. Брюховецкий, и тот продержался всего пять лет, а затем перешел на польскую сторону.
В каждом из этих случаев обстоятельства были разные, но причина одна: условия, ради которых заключался договор, переставали выполняться. Если Б. Хмельницкий заключал Переяславский договор в надежде обрести военного союзника против Польши, то гетманы начиная с И. Выговского из-за внутренней руины Гетманщины, были вынуждены искать союзников против домашней оппозиции и смут. Именно стремление Москвы ослабить гетманскую власть, а отсюда - поддержка "доносчиков" и "бунтарей" - толкнули И. Выговского и Ю. Хмельницкого к Польше.
Однако именно с этого и начались все неприятности. В Дубно пришло письмо от наказного гетмана Д. Горленко о притеснениях казаков русскими во время их нахождения под Гродно. Одновременно был переслан царский указ об отправке киевского и черниговского полков в Пруссию для их переформирования в регулярные драгунские. Учитывая структуру Гетманщины, это, по сути, означало начало ликвидации старшинской администрации. Мазепа был в бешенстве и заявил: "Какого же добра нам теперь ждать за нашу службу?" [40] Именно в это время Мазепа знакомится в Дубно с княгиней Анной Дольской, вдовой К. Вишневецкого, сторонницей С. Лещинского, ставленника шведов. С ней гетман имел "денные и ночные конференции" [41]. Однако, как мы знаем, Мазепа больше любил слушать, чем говорить.
Н. Андрусяк, наиболее подробно рассматривавший переговоры Мазепы со шведами, справедливо отмечает, что все заявления о якобы имевшемся с ними соглашении еще с 1703 г., не имеют под собой никаких доказательств [42]. Даже в сентябре 1705 г., когда С. Лещинский отправил к гетману своего посланца Вольского, тот выдал его в Москву вместе со всеми письмами и предложениями короля [43]. Сообщал он Петру и о предложениях Дольской: "Вот глупая баба, хочет через меня обмануть его царское величество... Я уже о таком ее дурачестве говорил государю. Его величество смеялся над этим" [44].
Летом Петр выразил желание лично приехать в Киев. Это был первый царский визит на Украину, и Мазепа рассматривал его как большую честь для себя. Однако обернулось все иначе. Прежде всего, по дороге в Киев умер старый соратник и друг гетмана фельдмаршал Ф.А. Головин. Затем Петр, уже находившийся в Киеве, получил тревожные военные вести и отдал указ о выступлении А.Д. Меншикова на Волынь против шведов, а Мазепе в случае нужды приказывалось содействовать тому. Поход не состоялся, но гетман воспринял это как кровное оскорбление: "Вот какое награждение мне при старости за многолетнюю службу!" Больше всего Мазепу задело то, что его отдавали под команду безродному выскочке.
В июле 1706 г. во время пребывания в Киеве, Меншиков устроил званый обед, на котором, помимо царя, присутствовал и Мазепа со старшиной. На этом обеде подвыпивший Меншиков заявил гетману о необходимости преобразования Гетманщины и о ликвидации старшины. Раздраженный Мазепа передал эти слова царского фаворита своей старшине: "Вот всегда мне ту песенку поют, и на Москве, и на всяком месте!". Особенно остро их восприняли полковники Д. Апостол и Д. Горленко. Последний воскликнул: "Как мы за душу Хмельницкого всегда Бога молим и имя Его блажим, что Украину от ига ляцкого свободил, так противным способом и мы и дети наши во вечные роды душу и кости твои будем проклинать, если нас за гетманства своего по смерти в такой неволе заставишь" [48].
Примерно в это же время княгиня Дольская передала Мазепе слова Б.П. Шереметева и генерала Рена, что Меншиков намеревается стать гетманом или князем Черниговским и "роет яму" Мазепе. Насколько они были правдивы, мы, наверное, никогда не узнаем, но, безусловно, подлили масла в огонь, и гетман в сердцах воскликнул: "Господи! Освободи меня от их панования!"
В марте 1707 г. Петр вызвал Мазепу на военный совет в Жолкву - так как "зело нужно" [53]. Совет состоялся 20 апреля, в Великую пятницу. Орлик писал, что по окончании совета Мазепа не пошел на обед к царю, возвратился к себе расстроенный и целый день ничего не ел. Старшинам он только сказал: "Если б я Богу так верно и радетельно служил, то получил бы большее мздовоздояние, а здесь хоть бы я в ангела переменился - и тогда не мог бы службою и верностью своею никакого получить благодарения!" Все историки, вслед за Н.М. Костомаровым, терялись в догадках, что же там произошло. Они считали, что там говорилось только о плане создания "компаний", т.е. отборе пятой части казаков для составления нового войска и об оставлении остальных дома. На самом деле речь шла и о более масштабных преобразованиях.
Автору удалось найти документы, проливающие свет на эту тайну, безусловно, ставшую одной из последних причин, толкнувших Мазепу к шведам. В конце марта в Малороссийский и Посольский приказы были отданы указы о передаче из Малороссийского приказа в Разряд "города Киева и прочих Малороссийских городов". Окончательно этот указ откладывался, однако "покамест по приезде в Жолкву гетмана и кавалера Ивана Степановича Мазепы" [54]. Таким образом, Петр наконец принял решение о включении значительной части Гетманщины в состав России на общих условиях и собирался объявить об этом Мазепе в Жолкве, что он явно там и сделал. Отсюда - и реакция гетмана, который таким образом лишался всякой реальной власти, а Гетманщина - остатков автономии. Между прочим, в письме Мазепы И.И. Скоропадскому, написанном через два дня после его перехода к шведам, тоже отмечалось, что "потенция Московская... без жадного о том с нами согласия, зачала городи Малороссийские в свою область отбирати" [55].