Самое-самое любимое стихотворение

[PIRK]

ПЕРВОЕ...
Не осуждай меня, пойми:
Я не хочу тебя обидеть,
Но слишком больно ненавидеть,-
Я не умею жить с людьми.

И знаю, с ними - задохнусь.
Я весь иной, я чуждой веры.
Их ласки жалки, ссоры серы...
Пусти меня! Я их боюсь.

Не знаю сам, куда пойду.
Они везде, их слишком много...
Спущусь тропинкою отлогой
К давно затихшему пруду.

Они и тут - но отвернусь,
Следов их наблюдать не стану,
Пускай обман - я рад обману...
Уединенью предаюсь.

Вода прозрачнее стекла
Над ней и в ней кусты рябины.
Вдыхаю запах бледной тины...
Вода немая умерла.

И неподвижен тихий пруд...
Но тишине не доверяю,
И вновь душа трепещет,- знаю,
Они меня и здесь найдут.

И слышу, кто-то шепчет мне:
"Скорей, скорей! Уединенье,
Забвение, освобожденье -
Лишь там... внизу... на дне... на дне..."

ВТОРОЕ....
Изнемогаю от усталости,
Душа изранена, в крови...
Ужели нет над нами жалости,
Ужель над нами нет любви?

Мы исполняем волю строгую,
Как тени, тихо, без следа,
Неумолимою дорогою
Идем - неведомо куда.

И ноша жизни, ноша крестная.
Чем далее, тем тяжелей...
И ждет кончина неизвестная
У вечно запертых дверей.

Без ропота, без удивления
Мы делаем, что хочет Бог.
Он создал нас без вдохновения
И полюбить, создав, не мог.

Мы падаем, толпа бессильная,
Бессильно веря в чудеса,
А сверху, как плита могильная,
Слепые давят небеса.

 

[Денис Л.]

Любовь твоя жаждет так много,
Рыдая, прося, упрекая...
Люби его молча и строго,
Люби его, медленно тая.

Свети ему пламенем белым -
Бездымно, безгрустно, безвольно.
Люби его радостно телом,
А сердцем люби его больно.

Пусть призрак, творимый любовью,
Лица не заслонит иного,-
Люби его с плотью и кровью -
Простого, живого, земного...

Храня его знак суеверно,
Не бойся врага в иноверце...
Люби его метко и верно -
Люби его в самое сердце!

(с) Максимилиан Волошин

А вообще, по поводу любви лучше всех сказал коллектив Placebo
Without You I'm Nothing

 

[Сью]

Когда тебе никто не нужен,
когда на твой холодный ужин
садятся мухи, как на мед, -
тогда любой тебя поймет.
Когда тебе необходим
весь мир: без края, без границы, -
тогда ты, в общем-то, один.
И мухам некуда садиться.

 

[Kpoxa]

Не возвращайтесь к былым возлюбленным,
былых возлюбленных на свете нет.
Есть дубликаты -
как домик убранный,
где они жили немного лет.

Вас лаем встретит собачка белая,
и расположенные на холме
две рощи - правая, а позже левая -
повторят лай про себя, во мгле.

Два эха в рощах живут раздельные,
как будто в стереоколонках двух,
все, что ты сделала и что я сделаю,
они разносят по свету вслух.

А в доме эхо уронит чашку,
ложное эхо предложит чай,
ложное эхо оставит на ночь,
когда ей надо бы закричать:

"Не возвращайся ко мне, возлюбленный,
былых возлюбленных на свете нет,
две изумительные изюминки,
хоть и расправятся тебе в ответ..."

А завтра вечером, на поезд следуя,
вы в речку выбросите ключи,
и роща правая, и роща левая
вам вашим голосом прокричит:

"Не покидайте своих возлюбленных.
Былых возлюбленных на свете нет..."

Но вы не выслушаете совет.

Андрей Вознесенский

 

[Одиночка]

Как ночь! Я не могу.
Не спится мне. Такая лунность.
Еще как будто берегу
В душе утраченную юность.
Подруга охладевших лет,
Не называй игру любовью,
Пусть лучше этот лунный свет
Ко мне струится к изголовью.
Пусть искаженные черты
Он обрисовывает смело, -
Ведь разлюбить не сможешь ты,
Как полюбить ты не сумела.
Любить лишь можно только раз,
Вот оттого ты мне чужая,
Что липы тщетно манят нас,
В сугробы ноги погружая.
Ведь знаю я и знаешь ты,
Что в этот отсвет лунный, синий,
На этих липах не цветы -
На этих липах снег да иней.
Что отлюбили мы давно
Ты не меня, а я – другую,
И нам обоим все равно
Играть в любовь недорогую.
Но все ж ласкай и обнимай
В лукавой страсти поцелуя,
Пусть сердцу вечно снится май
И та, что навсегда люблю я.
-------------------------------------------
***
Жизнь – обман с чарующей тоскою,
Оттого так и сильна она,
Что своею грубою рукою
Роковые пишет письмена.
Я всегда, когда глаза закрою,
Говорю: “ Лишь сердце потревожь,
Жизнь - обман, но и она порою
Украшает радостями ложь.
Обратись лицом к седому небу
По луне гадая о судьбе,
Успокойся, смертный, и не требуй
Правды той, что не нужна тебе”.
Хорошо в черемуховой вьюге
Думать так, что эта жизнь- стезя.
Пусть обманут легкие подруги,
Пусть изменят легкие друзья.
Пусть меня ласкают нежным словом,
Пусть острее бритвы злой язык,-
Я живу давно на все готовым,
Ко всему безжалостно привык.
Холодят мне душу эти выси,
Нет тепла от звездного огня.
Те, кого любил я, отреклися,
Кем я жил – забыли про меня.
Но и все ж, теснимый и гонимый,
Я, смотря с улыбкой на зарю,
На земле, мне близкой и любимой,
Эту жизнь за все благодарю.
Есенин С.А.

 

[poni]

Там, где тьма. ДДТ

Там, где тьма стоит до света
Где небpитые умы
Смысл невеpья от завета
Чтут наказы из тюpьмы

Hа спине таскают вpемя
Да ссыпают на весы
Чистят мpамоpное темя
Коpмят Спасские часы

Днем кpяхтят под обpазами
Воют в небо по ночам
Hе в свои садятся сани,
А потом все по вpачам

Сколько буйных с плеч сpубили
Hи пpишили не одной
Тянут песнь как деды жили
Сами мpачно да по одной

Беpегут до пеpвой смеpти
Отпевают до втоpой
Всех святых pаспяли чеpти
Бог навеpно выходной

Все не в масть, да все досада
Свет да тьма, да света нет
Завели хмыpей в засаду
Да пытают столько лет

Днем со свечками искали
Выход в жизнь, где все не так
Дыpок много, все слыхали
Да не выскочить никак

Там где тьма стоит у света
Там где свет всегда у тьмы
От Советов, до завета
Пpавят стpанные умы

Волосатыми глазами
Шьют дела, куют детей
Запpягают летом сани
И похожи на людей

Эй пpокашлявши, живая,
Спой негpомко под луной
Как я на гpуди саpая
Спал счастливый и хмельной

Снились вpемена дpугие
Миp без дуpи и войны
Где мы стpойные, нагие
Паpни - тpезвые умы

Что пpинес благие вести
Пьяный ангел на кpыле
Все мы на пеpине с песней
Стpоим небо на земле

 

[Золотой Листочек]

Тоже хочу добавить немного современной поэзии

***
Осточертело гнать в туман -
Вперед! По встречной полосе!
Рву ручку двери - детонатор -
И вылетаю на шоссе!
Я попрощаюсь на лету
С моей поломанной судьбой.
И с кем-то рядом упаду,
А если повезет - с тобой.
Лежу, раскрыта наугад,
Раскинув руки, как листы,
Я - полукнига, полуангел,
Неариэльской чистоты.


Андрей Тодоровцев
Nicht…

Я никогда не бывал на Босфоре,
Только видел на снимках его минареты.
Я не был в Гранаде и руку синьоре
Не целовал, хоть носил береты.
Не едал я в Ташкенте рахат-лукума.
Не всходил по сырым петроградским ступеням.
Не слыхал столичного привокзального шума,
Не гладил москвичек по круглым коленям...
Я не ездил по Пятой авеню в кадиллаке,
Не изведал качки на Великих озерах.
Не разгадывал сфинкса в египетском мраке.
На Монмартре не падал в фиалковый ворох.
Я не пил «Камю», не читал Моэма,
Лишь два раза в жизни валялся на сене.
И, должно быть, единственная моя поэма
Не утонет, разорванная, в декабрьской Сене.
Я не увижу кленов на Венском бульваре,
Никогда не взгляну в сицилианское небо,
Не подмигну студентке в берлинском баре...
Я не вернусь, хоть никогда там и не был.
Хоть там мое счастье — отважно и ломко,
С каким-то шведом, в плаще от Максима,
Моя единственная, моя незнакомка —
Строчит каблучками по тротуарам Рима...


напоследок романс Александра Вертинского

Как хорошо без женщин и без фраз
Без горьких слез и сладких поцелуев
Без этих милых слишком честных глаз
Которые вам лгут и вас еще ревнуют

Как хорошо без театральных сцен
Без долгих благородных объяснений
Без этих истерических измен
Без этих запоздалых объяснений

И как смешна нелепая игра
Где проигрыш велик
А выигрыш так ничтожен
Когда партнеры ваши шулера
А выход из игры уж невозможен

Как хорошо проснуться одному
В своем уютном холостяцком флэте
И знать что ты не должен никому
Давать отчет никому на свете

Как хорошо с приятелем вдвоем
Сидеть и пить простой шотландский виски
И улыбаясь вспоминать о том
Что с этой дамой вы когда-то были близки

А чтобы проигрыш немного отыграть
С ее подругою затеять флирт невинный
Чтоб как-нибудь чуть-чуть застраховать
Простое самолюбие мужчины.

 

[poni]

вот в четверг, услышала, как Фредди пел эту песню и понялда, насколько она про меня и моих соратников...

Город, Стоящий У Солнца

Заблудившиеся странники,
Не чужие на своей земле,
Но бродяги и изгнанники
В чьей-то жестокой игре.
Поклонившись четырем ветрам,
Шли на все четыре стороны,
Волки кровниками стали нам
Да черные вороны.

Все пути давно исхожены
То ли к Богу, то ли от него.
Если мы уже им брошены,
Нам не добраться домой.
Позади руины да кресты,
Жизнь и смерть - порочная петля.
Даже если мы не прокляты,
Стонет от нас земля.

Нам бы добраться домой,
В город янтарного света,
Через пустыни, лед и огонь,
Через паденья и боль.
Нам бы вернуться домой,
В город, стоящий у солнца,
В город, где с нами встретятся вновь
Вера, надежда, любовь

Непорочные и грешные,
Шли к себе дорогою одной,
Но, глухие и ослепшие,
Каждый своею тропой.
Заблудившиеся странники,
Не чужие на своей земле,
Но бродяги и изгнанники,
Шли, повинуясь судьбе...
(с)

 

[poni]

Пионеры в леса уходили,
......................Меж бессмысленных вод океана...
(с) "Выход"

Пес, елки-палки, откуда ты такое берешь прямо в тему?

 

[Grau OL]

Аж зубы скрипят, читая подобную поэзию...

 

[Viza]

Мне очень нравится эта песня ДДТ про гражданскую войну)))


Страна швыряла этой ночью мутной ******ью,
И разменяв добро на зло как деньги старые на новые.
Рвануло, асфальт, когда он на щеке как водка с горечью,
И окна... окна были первые готовые.

И зло на заливном коне взмахнуло шашкою
Добро, оно всегда без кулаков, трясло культяшками
Пыталось жалость убедить, помочь опомниться
Но быстрей и точней летела конница

Аплодисменты на манеж под звездным куполом,
Повыпускала ночь зверей и замяукала,
И заалекала, вспотела, вмиг состарилась,
И побледнела, и струхнула, и затарилась

Чем бог послал, а черт, а черт, а черт подсунул им
А он ведь старый театрал, ха-ха, он любит грим
Тела вдруг стали все огромные да полые
И пьяница сапожник в память нам оставил пленки голыми.

Пр:

Правда на правду

Вера на икону

А земля да на цветы

Это я да это ты.

; во втором куплете это все двигается сначала на 5 лад, а потом
; на 10 (можно барре, можно просто транспонировать).
; в припеве при переходе сплошные hammer-on и hammer-off

Страна швыряла этой, этой ночью ******ью,
Закат, когда он на щеке как водка с горечью
Страх покрывал все матом, будто потом, страх брел по городу
Ночное небо, это было дотом, оно еще напоминало чью-то бороду

Провинция зевала, душно нервно в телевизоры,
А кто-то просто шел домой и ел яичницу,
Дышали трубы тихо, мерно под скальпелем провизора
А кто-то в зеркале вертел уже своею личностью

Страну рвало, она согнувшись пополам просила помощи
А помощь танков по лоткам давила овощи
Аплодисменты, бис, везде ревело зрелище,
Стреляло право по беде - увидишь где еще

Страна рыдала жирной правдой, так и не поняв истины
Реанимация визжала, выла бабой, последней нашей пристанью
Пенсионеры с палками рубились в городки с милицией
А репортеры, с галками, их угощали блицами

Судьба пила, крестясь, и ***довала с магами,
Брели беззубые старухи да с зубами флагами
А повар голод подмешал иим ***кий стул довольно пороху,
Герои крыли тут и там огнем по шороху

И спправедливость думала занять чью-либо сторону
Потом решила, как всегда, пусть будет смерти поровну
Да погибали эти пули, эти окна первыми
Все пулит были здесь равны все мысли верными

Аплодисменты, бис, везде ревело зрелище
Стреляло право по беде - увидишь где еще
И лишь в гримерке церкви пустота, в тиши да в ладане,
Где чистота и простота, где баррикады ада нет

Она горела в вышине, без дыма пламени
Я на колени тоже встал, коснувшись этого единственного знамени

ПРИПЕВ.

Страна швыряла прошлой ночью, мутной ******ью
Страна скребла лопатой по крови покрытой инеем
Да по утрам вся грязь все лужи отражают синее
Асфальт когда он на щеке, как водка с горечью

На память фото пирамид с пустыми окнами-глазницами
Аплодисменты, чудный вид, с листом кленовым да с синицами
А будущее, что только родилось, беззвучно плакало,
А время тикало себе, а сердце такало.

ПРИПЕВ.

 

[konotopchanka]

Ты здесь, мы в воздухе одном,
Твое присутствие, как город,
Как тихий Киев за окном,
Который в зной лучей обернут,

Который спит, не опочив,
И сном борим, но не поборот,
Срывает с шеи кирпичи,
Как потный чесучовый ворот,

В котором, пропотев листвой
От взятых только-что препятствий,
На побежденной мостовой
Устало тополя толпятся.

Ты вся, как мысль, что этот Днепр
В зеленой коже рвов и стежек,
Как жалобная книга недр
Для наших записей расхожих.

Твое присутствие, как зов
За полдень поскорей усесться
И, перечтя его с азов,
Вписать в него твое соседство.

Б.Пастернак

 

[konotopchanka]

Легкомыслие! Милый грех!
Милый спутник и враг мой милый!
Ты в глаза мне вбрызнул смех,
Ты мазурку мне вбрызнул в жилы!

Научил не хранить кольца,
С кем бы жизнь меня ни венчала,
Начинать наугад с конца,
И кончать еще до начала.

Быть как стебель и быть как сталь
В жизни , где мы так мыло можем.
Шоколадом лечить печаль,
И смеяться в глаза прохожим!

М.Цветаева /за пунктуацию не ручаюсь, так как писала по памяти

 

[kadi]

ПРАВДИВАЯ ПОВЕСТЬ О ЖЕНСКОМ АЛКОГОЛИЗМЕ

Ася Анистратенко

Я не пью в одиночестве. Честное слово.
Но бывает, что хочется — если хреново.
И однажды случилась такая напасть:
Я. Бутылка. А штопора нет отродясь.

Я гадала на пробке от винной бутылки,
Ковыряла ее в узком горлышке вилкой,
Размышляла о символах и мирозданьи
И мечтала тебя пригласить на свиданье.

Пробка-******* капризничала и крошилась,
Вилка — гнулась. Тебе ко мне — не приходилось.
И упрямство судьбы наводило на мысли
О какой-то неправильной линии в жизни:

О разорванной связи эффекта с причиной,
О сомнительной пользе от связи с мужчиной,
О загубленной юности, ранних сединах —
В общем, разве что косвенно только — о винах...

Темной тайной сиял мне кагор из-под пробки.
Я простилась с надеждой быть скромной и робкой,
Я долбила, дробила, сверлила, толкала
И в запале важнейшие вещи решала:
Я решала остаться красивой и гордой,

Винно-крепкой и сладкой, но пробочно-твердой,
Не давать тебе спуску, не звать тебя в гости...
Разлюбить и навеки проститься — от злости...

И сама не заметила — долго ли, скоро ль, —
Пробка ухнула в темный колодец кагора —
Так легко, так естественно, будто лишь малость —
Только слабый нажим — все, что ей оставалось...

Я смотрела на свечку сквозь стенку бокала,
И вино меня более не привлекало.
Дело было не в нем. Черт с ним, с этим вином —
Я сидела и думала: чой-то оно?

 

[poni]

только что нашла в просторах инета:

Обращение к Маяковскому
Маяковский!
Прости за размер.
Время -
Дрянь.
Как же всё
Опаскудили.
Наплодили
Голгоф и Химер…
А вокруг -
Волчья стая
Да пудели.
Материться -
довольно
причин:
Души
Бьются
В осколки
Как блюдца…
Уважаю
Сильных мужчин,
Что уходят,
Но не сдаются!

(с) Уваркина Ольга.

 

[kadi]

Новое.. от одного мною давно уважаемого и любимого человека. Одного из самых близких и родных друзей.
Уже успела полюбить.

НаФиГ (Неопределенная Форма Глагола)

Быть нежной и стеснительной слегка,
Ловить улыбки, взгляды и движенья,
И толковать их не наверняка,
Додумывая, мучаясь сомненьем,
Потом любить неистово и зло,
Влетать в окно и жалить поцелуем,
В лицо судьбе смеяться: «Повезло!»,
Рычать, сопротивление почуя,
А после снова - всматриваться в даль,
Подслушивать несказанные фразы,
Беречь касаний тонкую вуаль
И обижаться, всё прощая сразу.
Прости мне помешательство пера:
Как молния сверкнула - стих остался.
От этого - так буднично - вчера
Ты, сам того не зная, отказался.

 

[Sharon]

из японской классики:

...Тень глаз твоих подёрнулась туманом
и вот уже не помнит мир о ней
Она далёко, там, где аромат цветущих яблонь
и уже другое небо, теперь усыпанное звёздами...
А здесь
весну сменяло лето торопливо
твои уста смеялись,
Но не мне
была улыбка их дарована и голос звучал не для меня
Ты угасала, как песня отзвучавшая во сне...
...
Сегодня ночью я зажгу одну свечу и возложу увянувшую розу
на твой алтарь...
И буду горько плакать о тебе
в лучах луны, израненой жестоко...

 

[Ксю]

Я бегу к тебе и в попыхах
Что-то важное сказать пытаюсь.
Но напрасно все: в твоих глазах,
Как в больших искусственных морях,
Молча я тону и задыхаюсь.
Я лишаюсь сил, и лишь тогда
Ты мне круг спасательный бросаешь.
И опять беда мне не беда.
Снова жду я твоего суда,
Ты по-царски жизнь мне возвращаешь.

****************
Тебя одну я вспоминаю,
Когда не спится мне.
Когда под утро засыпаю,
Приходишь ты во сне.
Минута, словно бесконечность - когда ты далека.
Когда ты рядом, даже вечность - быстра и коротка.

***************
Иди в объятия мои.
Чтоб снег летел, как цвет черешен.
Великий грех не знать любви.
Ведь только любящий безгрешен.
Дороги нету нам назад,
Теперь и вправду мы едины.
И шепучт "ай лаззат" вершины,
И небо вторит: "ай лаззат".
(Ай лаззат - как чудно, как хорошо!)

 

[Tommy]

Пыль по ноздрям - лошади ржут...
Акации сыплются на дрова...
Треплется по ветру рыжий джут...
Солнце стоит посреди двора...

Рычаньем и чадом воздух прорыв,
Приходит обеденный перерыв.

Домой до вечера. Тишина...
Солнце кипит в каждом кремне.
Но глухо, от сердца, из глубины,
Предчувствие кашля идет ко мне.

И сызнова мир колюч и наг;
Камни - углы, дома - углы;
Трава до оскомины зелена;
Дороги до скрежета белы...

Надсаживаясь и спеша до-нельзя,
Лезут под солнце ростки и Цельсий.

(Значит: в гортани просохла слизь,
Воздух, прожарясь, стекает вниз,
А снизу, цепляясь по веткам лоз,
Плесенью лезет туберкулез).

Земля надрывается от жары.
Термометр взорван... И на меня,
Грохоча, осыпаются миры
Каплями ртутного огня,
Обжигают меня, текут ко рту,
И вся дорога бежит, как ртуть.
И вечером - в клуб (доклад и кино,
Собранье рабкоровского кружка).
Дома же сонно и полутемно...
О, скромная заповедь молока!
Под окнами тот же скопческий вид,
Тот же кошачий и детский мир,
Который удушьем ползет в крови,
Который до отвращения мил,
Чадом которого ноздри, рот,
Бронхи и легкие - все полно,
Которому голосом сковород
Напоминать о себе дано,
Напоминать: "Подремал пока,
Правильно в мире. Усни, сынок".

Тягостно коченеет рука,
Жилка колотится о висок.

(Значит: упорней бронхи *****
Воздух по капле в каждый сосуд;
Значит: на ткани полезла ржа;
Значит: озноб, духота, жар.)
Жилка колотится у виска,
Судорожно дрожит у век,
Будто постукивает слегка
Остроугольный палец в дверь...

Надо открыть, в конце концов.
"Войдите". И он идет сюда:
Остроугольное лицо,
Остроугольная борода...
(Прямо с простенка не он ли, не он,
Выплыл из воспаленных знамен,
Выпятив бороду, щурясь слегка
Едким глазом из-под козырька?)
Я говорю ему: - Вы ко мне,
Феликс Эдмундович? Я нездоров. -

Солнце спускается по стене
Кошкам на ужин в помойный ров.
Заря разливает компотный сок,
Идет знаменитая тишина;
И вот над уборной из досок
Вылазит неприбранная луна...

- Нет. Я попросту потолковать.
И опускается на кровать.

Как бы продолжая давнишний спор,
Он говорит: "Под окошком двор
В колючих кошках, в мертвой траве,
Не разберешься - который век.
А век поджидает на мостовой,
Сосредоточен, как часовой.
Иди - и не бойся с ним рядом встать.
Твое одиночество веку под стать.
Ты оглянешься - вокруг враги;
Протянешь руки - и нет друзей;
Но если он скажет: "СОЛГИ",- солги!
Но если он скажет: "****",- ****!
Я тоже почувствовал тяжкий груз
******ной на плечо руки.
Подстриженный по-солдатски ус
Касался тоже моей щеки.
И стол мой раскидывался, как страна,
В крови, в чернилах квадрат сукна,
Ржавчина перьев, бумаги клок -
Всё друга и недруга стерегло.
Враги приходили - на тот же стул
Садились и рушились в пустоту.
Их нежные кости сосала грязь.
Над ними захлопывались рвы.
И подпись на приговоре вилась -
Струей из простреленной головы.
О мать революция! Не легка
Трехгранная откровенность штыка;
Он вздыбился из гущины кровей,
Матерый желудочный быт земли.
Трави его трактором. Песней бей.
Лопатой взнуздай, киркой проколи!
Он вздыбился над головой твоей -
Прими на рогатину и повали!
Да будет почетной участь твоя -
Умри, побеждая, как умер я..." -

Смолкает... Жилка о висок
Глуше и осторожней бьет...
(Значит: из пор, как студеный сок,
Медленный проступает пот...)
И ветер в лицо, как водка из ведра,
Как вестник победы, как снег, как стынь.
Луна лейкоцитом над кругом двора,
Звезды круглые, и круглые кусты.
Скатываются девять часов
В огромную бочку возле окна.
Я выхожу. За спиной засов
Защелкивается. И тишина.
Земля, наплывающая из мглы,
Легла, как наструганная доска,
Готовая к легкой пляске пилы,
К тяжелой походке молотка.
И я ухожу (а вокруг темно)
В клуб, где нынче доклад и кино,
Собрание рабкоровского кружка.

(с) Багрицкий

 

[Tommy]

Я, сын трудового народа, гражданин Советской Республики, принимаю на себя звание воина рабочей и крестьянской армии.

Перед лицом трудящихся классов России и всего мира, я обязуюсь носить это звание с честью, добросовестно изучать военное дело и, как зеницу ока, охранять народное и военное имущество от порчи и расхищения.

Я обязуюсь строго и неуклонно соблюдать революционную дисциплину и беспрекословно выполнять все приказы командиров, поставленных властью рабочего и крестьянского правительства.

Я обязуюсь воздерживаться сам и удерживать товарищей от всяких поступков, порочащих и унижающих достоинство гражданина Советской Республики, и все свои действия и мысли направлять к великой цели освобождения всех трудящихся.

Я обязуюсь, по первому зову рабочего и крестьянского правительства, выступить на защиту Советской Республики от всяких опасностей и покушений со стороны всех ее врагов, и в борьбе за Российскую Советскую Республику, за дело социализма и братства народов - не щадить ни своих сил, ни самой жизни.

Если по злому умыслу отступлю от этого моего торжественного обещания, то да будет моим уделом всеобщее презрение, и да покарает меня суровая рука революционного закона!