Змінюй хід війни! Допомагай ЗСУ!

Самое-самое любимое стихотворение

  • Автор теми Автор теми Dimoks
  • Дата створення Дата створення
Песенка о голубом шарике

Игорь Жук

Когда закончилась любовь,
Когда иссякла батарейка,
Зеленый свет в глазах погас
(ну, сколько ж бестолку светить), –
Купил я шарик голубой
Почти что даром, за копейку,
И бросил вверх – но вот те раз:
Шар голубой – а не летит!

Да кто ж его так надувал?
Чем он дышал, о чем он думал?! –
А, может, думал обо мне?
А, может, вовсе не дышал?
А, может, просто горевал –
И, выдыхая горе, дунул...
И вот, весомая вполне,
В моих руках его душа.

Она еще не поняла,
В какой осталась оболочке, –
А, может, именно сейчас
Она свободу обрела? –
И только-только зажила –
Родившись заново в сорочке...
И, наконец, в моих руках
Она тепло себе нашла.

Ах, как мы душ не бережем! –
Мы их вдыхаем, выдыхаем,
То вдохновенно пьем вино,
То, выдыхая, водку пьем...
А когда поздно пить боржом,
Мы грустный шарик надуваем
Уже чем можем, все равно,
И за копейку продаем.

Вот так я думами блудил
Среди гипотез и риторик,
Взывал к величию сердец
И мир в бездушье обвинял...
Но шар меня опередил –
Он сам сказал: "Ах, бедный Йорик!.." –
И лопнул со смеху, подлец,
И всю квартиру завонял.
 
Вячеслав Дединовский

РАЗВЕ ЭТО СПРАВЕДЛИВО?

Я вчера в углу стояла,
Я наказана была.
А за что мне вдруг попало?
Так понять и не смогла.
Я на папиной "восьмёрке",
У стекла,ближе к рулю,
Нацарапала отверткой:
"Папа!Я тебя люблю!
Нацарапала красиво,
Фразу из красивых слов.
Разве это справедливо
Ставить в угол за любовь?..
 
Нам с сестренкой каюк,
Наша мама на юг
Улетела недавно.
Это ж всякий поймет,
Жизнь без мамы не мед,
А с отцом подавно.

В доме трам-тарарам,
Папа нас по утрам
Кормит жженою кашей.
Он в делах как в дыму
И ему потому
Не до шалостей наших.

А пошалить хочется очень,
Мы ведь не так много и хочим,
Каждый отец и даже отчим это поймет!

Вот вчера, например,
Я такое имел-
Полетать захотелось.
И была ни была
Два бумажных крыла
Мы приделали к телу.
И пошли на балкон,
Пусть на нас из окон
Поглядят домочадцы
Как с балкона мы,ах,
Полетим на крылах,
Чтоб по воздуху мчаться.

Плыли б внизу реки, поля бы,
У всех бы пап падали шляпы.
Вот красота, только бы папа не увидал!

Я уже улетал,
Но отец увидал,
Представляете - жалость.
Он расширил глаза
И схватил меня за
То что ближе лежало.
Папы страшен оскал,
Я от папы скакал,
Как лошадка в галопе.
И как в скачке коня
Папа шлепал меня
По гарцующей попе.

У всех отцов богатый опыт
По мастерству шлепанья попы
Вот подрасту и буду шлепать попы я сам!

Мы отца не виним,
Мы помиримся с ним,
Позабудем о ссорах.
Есть такой порошок,
С ним взлетать хорошо
Называется порох.

Мне б достать порошка,
Пол посыпать слегка,
Бросить спичечку на пол...
Как взлететь я хотел,
Коли сам не взлетел,
Так взлетим вместе с папой!

Вадим Егоров
 
На прицеле шестого Отставить иллюзии. Фея в каске. Поскольку для нежности не резон. Ты снова, хороший, в гостях у сказки, укатанный чёртовым колесом. А время не лечится. Время - хроник, которому вынесен приговор. Как_будто_бы_девочка носит броник, читает с айфона до Беговой [не важно - Прилепина или твиттер] и режет цитатами налету. Её наваждения с твоими квиты, кривляясь на графике амплитуд. Она не решила: уйти?/остаться? [Реал с нереалом попробуй, сверь!] Какое блаженное святотатство - любить её осень - из ряда сверх. Какое талантливое кощунство - её без сомнения понимать, когда на прицеле шестого чувства уже назревающая зима. Как_будто_бы_девочка смотрит дальше, туда, где, исполнены женской лжи, рождаются выстрелы. Неудачник. И ты ей дословно принадлежишь. Sterva (Яна Юшина)».
 
Я просыпаюсь как от оклика...

Дмитрий Воронков

Я просыпаюсь как от оклика,
смотрю и долго не пойму,
что там за свет над краем облака
плетет кудрявую кайму?

Чья там фигура в ветхом пыльнике?
Сиянье глаз, случайный блик,
незримых ангелов светильники
сокрытый освещают лик.

Едва-едва по небу движется,
подол туманный волоча,
в одной руке, как будто, книжица,
в другой - цветок или свеча.

Так время бесконечно тянется,
пока однажды на беду
она случайно не оглянется,
и я уже не отойду,

меняясь мыслями и взглядами,
и светом призрачным в глазах.
Так и плывем в тумане рядом мы
в непостижимых небесах.
 
Когда легчают сожаленья

Александр Дольский

Нет в мире высшего блаженства,
чем осознание пути,
когда, достигнув совершенства,
ты все же вынужден уйти,
когда и сердцем и мышленьем
приемлешь равно мрак и свет,
когда легчают сожаленья
о пустоте минувших лет.

И нет лекарства в мире лучше
от страха стать золой в золе,
чем уяснить, что ты лишь случай,
прекрасный случай на земле,
когда проводишь самых близких
в недосягаемую даль,
когда уже не знаешь риска,
а лишь терпенье и печаль,

когда войдешь два раза в реку,
на дне останешься сухим,
когда прощаешь человеку
его успехи и грехи,
когда по взгляду и по вздоху
поймешь, что сделалось с душой,
когда тебе с другими плохо,
а им с тобою хорошо.
 
* * *
Дівчинко, світ перевернутий, наче клепсидра.
Нас засипає пісками. По груди. По шию.
Ти повертаєшся в місто солодкого сидру,
Ти перевірюєш речі, які залишила.
Море здригається схлипом. Щемливо дитячим,
Теплі сліди розчиняє, зализує кроки.
Дівчинка плаче. То море чи дівчинка плаче?
Серце об камінь розбивши собі ненароком.

Мар’яна Савка, із збірки
⚠ Тільки зареєстровані користувачі бачать весь контент та не бачать рекламу.
 
Вот и я не иду до конца
И обещанных слов не скажу
Дорожу половиной лица,
Половиной лица дорожу

Только счастье б свое не спугнуть
Не зову его, только дрожу
Дорожу половиной лица,
Половиной лица дорожу

А Луна отразится в пруду
Серебристой утопленницей
А я иду, как по тонкому льду,
Не зная, где путь окончится

Звонче песен молчания зной
Слаще меда твои слова
Тайна тайн себя хранит
Только кружится голова

Нить судьбы еще можно плести
Пить огонь из протянутых рук
Верить в то, что тебя хранит
Белым мелом очерченный круг

А Луна отразится в пруду
Серебристой утопленницей
А я иду, как по тонкому льду,
Не зная, где путь окончится

Только я не иду до конца
И обещанных слов не скажу
Дорожу половиной лица,
Половиной лица дорожу

А Луна отразится в пруду
Серебристой утопленницей
А я иду, как по тонкому льду,
Не зная, где путь окончится

(Э. Шклярский)
 
Уставший Ангел ... шёл ... по белым облакам ...
Он ... столько сделал для людей, за эти сутки ...
Кому - то, двери открывал, впервые, в храм ...
Кому дарил надежду, робкой незабудкой...
Просящим, нежно... протянул он два крыла,
И положил просвиры, в руки ... безнадёжных ...
Встречая зло всегда ... сжигал его дотла,
Хотя и знал, что сжечь ... навечно ... невозможно ...
Он подбирал, у парков, брошенных детей,
И нёс туда ... где их любовь ... брала на руки
Мирил, по глупости, рассоренных друзей,
И разбивал оковы ... тягостной ... разлуки.
Он нёс, любовь в ладонях ... - розы лепестки,
И разбросал их в майский вечер... без остатка,
Но... видно, были до того они легки...
Что... до Земли... не долетело и десятка...
Последний шаг... до врат небесных... и ... порог,
Где ждёт Отец, где ... для него открыты ... двери...
Как быть? Лгать Ангел, от рождения, не мог ...
Как ... объяснить... что люди, в Ангелов, не верят?
 
Синие кролики

Игорь Белый

Добрый сторож городского зоопарка -
Дядя Женя, алкоголик и поэт.
К нему в гости не заходят без подарка -
Будь то вермут, или Бродский, или старка,
Или несколько овальных сигарет.
Денег нет, зато есть вдохновенное слово
И ритмической речи возвышенный стиль,
И чем выше, тем чаще стаканы по новой,

И чем чаще, тем резче и сказочней быль.
Добрый сторож городского зоопарка
Нынче вечером совсем один, как перст.
И "Охоты" начитавшийся "на Снарка",
Под мерцание оплывшего огарка
Он на трезвой жизни снова ставит крест.
Ставит крест, ставит галочки он и кружочки,
На полях ставит он восклицательный знак,
И рождённые только что дивные строчки
Заливает крюшон и армянский коньяк.

Добрый сторож городского зоопарка
Засыпает с сигаретой на губе.
И настолько сновиденье его ярко
И крепка душевных сил его заварка,
Что становится слегка не по себе.
Ведь сон разума часто рождает чудовищ,
И delirium tremens ничто перед ним;
И когда, просыпаясь, глаза ты откроешь,
Наваждение может стать не только твоим.

Добрый сторож городского зоопарка
Расширяет ошарашенно зрачок:
Льюис Кэролл весь в немыслимых помарках,
А на нём так и не выпитая чарка
И довольных синих кроликов сачок.
Кто ж таких вопиющего цвета животных
Окромя дяди Жени смог бы выдумать вновь?
И с тех пор все друзья к нему носят охотно
Сена синего жмени, голубую морковь.
 
Миша Селифанов
…Но если земля действительно круглая, есть возможность, что мы где-нибудь столкнемся. В каком-то супермаркете, когда я буду выбирать бритву джилетт, а ты – подгузники для своих детей. В маленькой церкви, где я буду плакать и каяться от потрясающе глубоких слов пастора, а ты будешь петь партию сопрано во втором ряду хора. На заправке на севере Швеции, где я буду работать подсобным рабочим, и руки мои будут омыты нефтью, а ты подъедешь на своем ухоженном Saab 9400, чтобы поменять масло. На перекрестке Бривибас и Лачплеша просто встретимся взглядами и, задержавшись долю секунды, узнаем друг друга, когда пересечем улицу и нас будет разделять поток машин. А, может быть, в пятом трамвае в Харькове где-то у Улицы Кирова, ты войдешь и купишь у меня билетик за две с половиной гривны. Или в coffebox’e, я буду пить свой эспрессо а ты о чем-то смеяться с одной из своих подруг. А может, летом ты просто сядешь рядом в электричке и
будешь читать свою книгу, а я – свою. Возможно, мы не узнаем друг друга, но столкнемся где-нибудь. Если земля круглая - шансы ещё есть.
 
Никогда заранее не знаешь - где тебе сорваться доведется...

Антон Бояршинов

Никогда заранее не знаешь - где тебе сорваться доведется,
Никогда потом уже не вспомнишь - сколько продолжался оверкиль.
Ты опять меня не понимаешь - ты не знала мук первопроходца,
Ты не знала смысла слова "помощь", не глотала водяную пыль.

Никогда не удается вспомнить утром то, что за ночь накипело,
Лишь потом, когда беда случится, прорастает через память сон.
Никогда не поздно все оспорить и найти себе другое дело,
Никогда не рано научиться понимать скупую песню крон.

Никогда не поздно расписаться в собственном бессильи красной кровью,
Это неотъемлемое право позволяет жить без суеты.
Значит не имеет смысла, братцы, примыкать к немому поголовью -
Надо петь и наша переправа устоит, а страхи все пусты.

Но никогда заранее не знаешь - где тебе сорваться доведется
Никогда потом уже не вспомнишь - сколько продолжался оверкиль...
 
Нет, память, не щади, не приукрашивай
И не дели печали на двоих!
Его глаза мне показались влажными,
Наверное, сквозь дымку слез моих.
(Волобуева)
 
Фиакр жизни

Стихи Гиви Чрелашвили

Да... Кажется, вчера лишь
Тихим дождем плакал Париж.
Как грустно вечерами!
Что же ты все молчишь?
Ничего не говоришь?
И отчужденно вдаль глядишь?

Вновь по Монмартру несется фиакр,
В нашей жизни всё было не так,
Не коснулась ее перемена,
Вновь мы гуляем в Булонском лесу,
А года, как фиакр, несут
Чьи-то лица и мутная Сена.

Нет ничего подлее
Старческих лет, длинных ночей
Мы тихо по аллее
Вновь идем, и ничей
Нас не греет добрый взгляд,
И отрешенно все глядят.

Вновь по Монмартру несется фиакр,
Точно старый оторванный якорь,
Уносимый тайфуном капризным,
И фонари, словно тучи, опять,
Ничего не сумели мы взять
У парижской прославленной жизни.
 
Тополя в туманной мгле мокнут...

Марат Тамаев

Тополя в туманной мгле мокнут,
И ослепли за сто лет окна,
Просыпается уже утро,
За окном и на душе - мутно.

За окном уже весна бродит,
И как будто не до сна, вроде,
Вот бы окна хорошо настежь,
Да сегодня муж ушел, надо ж.

На вокзал ушел пешком в слякоть,
Впрочем было бы о ком плакать,
Непутёвый был мужик в общем,
Да вдвоём наверно жить проще.

Проще, мягче надо быть первой,
Он чуть что - и на дыбы - нервный,
Снег растаял, с крыши льет - сыро,
А ведь он ещё придет к сыну.

Может завтра, может чуть позже
А ведь он ещё придет, Боже,
Так уж к худу ли, к добру ль вышло,
Но сегодня по утру - бывший.

Бывший, стало быть одна дальше,
И неясно, чья вина даже,
Занимается заря ало,
А ведь думала не зря, знала.

Знала, долгою была дума,
Да всю зиму проспала, ****.
И витала всё порой где-то
А уже не за горой лето

Тополя в туманной мгле мокнут,
И ослепли за сто лет окна,
Вот бы окна хорошо настежь,
Да сегодня муж ушел, надо ж.
 
Анна Ахматова
Музе
Муза-сестра заглянула в лицо,
Взгляд ее ясен и ярок.
И отняла золотое кольцо,
Первый весенний подарок.

Муза! ты видишь, как счастливы все -
Девушки, женщины, вдовы…
Лучше погибну на колесе,
Только не эти оковы.

Знаю: гадая, и мне обрывать
Нежный цветок маргаритку.
Должен на этой земле испытать
Каждый любовную пытку.

Жду до зари на окошке свечу
И ни о ком не тоскую
Но не хочу, не хочу, не хочу
Знать, как целуют другую.

Завтра мне скажут, смеясь, зеркала:
"Взор твой не ясен, не ярок…"
Тихо отвечу: "Она отняла
Божий подарок".
 
Однажды хряк сообразил спросонья,
Что шурин у него - тут нет вранья,
Не то, что - украинская хавронья -
Чистейшая российская свинья!

Заговорил, в самодовольстве млея:
Жить в Украине мне не нутру!
В России груши-яблоки спелее,
Там солнце ярче всходит поутру!

И ну ломать границы и кордоны,
Чтоб русский дух почуять побыстрей,
И вот несутся над страною стоны,
А поле топчут полчища ******.
 
Знаешь и сам,
Что жить ни к чему, -
только ради, во имя и для!
Если твой шрам
Приложить к моему -
Выйдет одна петля!

Ради, во имя и для
Чего -
Дышим, едим и пьем?
Если каждый
В стену
Упрет чело -
Мы эту стену
Пробьем!

Ради, во имя и для
Кого -
Корень корчуем зла?
Если каждый по разу
Копнет его -
Будет Земля цела!

Но если каждый по разу
Своим враньем
Подлый удобрит путь,
Все мы друг к другу
В огне прильнем -
***** в *****!

Все мы в обнимку
Сгорим живьем,
Выпрыгнув из окна!
Но вместе с нами
Сгорит огнем
Не пробитая лбом
Стена,

И корень зла,
И подлый путь,
И скопище темных дел.
И останется пепел,
Который пил,
И пепел,
Который ел.

И, в пепел стены
Уперев чело,
Мы уже ничего
Не пробьем,
Потому что нельзя
Пробить ничего
Испепеленным лбом!
(c)
 
Назад
Зверху Знизу