Рифморубка: шутки, экспромты, баталии...

[Pelegrem]

Хорошо, но отвечу в стиле танка -

Долина огней
Звала к себе седого
капитана
вина там полон кубок
испил уже его сполна.

 

[Джемма]

В стиле танка
я вакханка.

В стиле хокку
мало проку.

Ближе мне простой сонет:
итальянский ясный свет.

А родней всего катрен
в постоянстве перемен.

 

[moreSun]

В стиле танка
я вакханка.

В стиле хокку
мало проку.

Да, хороши японские вакханки,
Они рождают у поэтов танки.
Природы ж созерцание
У японцев вызывает в мыслях хокку,
Но для славянских душ в них мало проку.

Нам ближе разудалые частушки,
Когда под скрип морозный мерзнут ушки,
Чтобы согрел ее лихой задор,
Такой же, как полей вокруг простор.

 

[Pelegrem]

В стиле танка
я вакханка.

В стиле хокку
мало проку.

Ближе мне простой сонет:
итальянский ясный свет.

А родней всего катрен
в постоянстве перемен.

Ужель настал такой момент,
Когда к нам бабочка влетела,
Зовут её не сложно - Джемма.
Она преподнесла сюда презент,

Цинично заявила мол вакханка,
Особенно по рифмам в стиле танка.
Да и в японском стиле хокку,
Не видит Джемма много проку.

Ласкает её взор, и тешит ум,
Даёт ей повод для долгих дум.
Простые и цветистые сонеты,
Такие озорные как приветы.

Но мы не против дорогая Джемма,
Сонеты будут в рубке непременно.

(сори не вложился с последней строчкой)
--------------------------------------------------------------------------------------------------
вот нарыл в интернете , для интереса, немного теории -

КАТРЕН — - см. Сонет.
Катрен — КАТРЕН (франц. quatrai) законченная по смыслу отдельная строфа из четырех строк. Метр и расположение рифм не канонизированы, но наиболее частая форма «abba». К. появляется во французской поэзии очень рано: уже в «Jeu d’Adam» XII в

Сонет -- (итальянское soetto), твёрдая форма: стихотворение из 14 строк, образующих 2 четверостишия - катрена (на 2 рифмы) и 2 трехситшия - терцета ( на 2 или 3 рифмы), чаще всего во "французской" последовательности - abba abba ccd eed ( или cde cde ).

А.С. Пушкин. Поэту

Поэт! не дорожи любовию народной.
Восторженных похвал пройдет минутный шум;
Услышишь суд глупца и смех толпы холодной,
Но ты останься тверд, спокоен и угрюм.

Ты царь: живи один. Дорогою свободной
Иди, куда влечет тебя свободный ум,
Усовершенствуя плоды любимых дум,
Не требуя наград за подвиг благородный.

Они в самом тебе. Ты сам свой высший суд;
Всех строже оценить умеешь ты свой труд.
Ты им доволен ли, взыскательный художник?

Доволен? Так пускай толпа его бранит
И плюет на алтарь, где твой огонь горит,
И в детской резвости колеблет твой треножник.

Принято относить к сонетам также «шекспировский сонет», или сонет с «английской» рифмовкой — abab cdcd efef gg (три катрена и заключительное двустишие, называемое «сонетным ключом»), — приобретший особую популярность благодаря Уильяму Шекспиру. Композиция сонета предполагает сюжетно-эмоциональный перелом (итал. volta), который в «континентальном» сонете приходится, как правило, на переход от катренов к терцетам, а в шекспировском сонете — чаще всего или на 8-й, или на 13-й стих; в ряде случаев, однако, этот перелом оттягивается поэтом, иной раз даже до 14-го стиха

Шекспировский сонет.

From fairest creatures we desire increase,
That thereby beauty's rose might never die,
But as the riper should by time decease,
His tender heir might bear his memory:
But thou contracted to thine own bright eyes,
Feed'st thy light's flame with self-substantial fuel,
Making a famine where abundance lies,
Thy self thy foe, to thy sweet self too cruel:
Thou that art now the world's fresh ornament,
And only herald to the gaudy spring,
Within thine own bud buriest thy content,
And, tender churl, mak'st waste in niggarding:
Pity the world, or else this glutton be,
To eat the world's due, by the grave and thee.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Потомства от существ прекрасных все хотят,
Чтоб в мире красота цвела — не умирала:
Пусть зрелая краса от времени увяла —
Ее ростки о ней нам память сохранят.

Но ты, чей гордый взор никто не привлекает,
А светлый пламень сам свой пыл в себе питает,
Там голод сея, где избыток должен быть —
Ты сам свой злейший враг, готовый все сгубить.

Ты, лучший из людей, природы украшенье,
И вестник молодой пленительной весны,
Замкнувшись, сам в себе хоронишь счастья сны
И сеешь вкруг себя одно опустошенье.

Ты пожалей хоть мир — упасть ему не дай
И, как земля, даров его не пожирай.

(перевод Н. Гербеля )

 

[moreSun]

Да, убедительны Вы, Pelegrem.
Пожалуй, слогами сонета,
Мы сможем выразить все, что хотим,
Как в диалоге - через три куплета.

Вот предлагаю для беседы тему:
О битве и об отношениях полов.
Как разрешить можно дилемму
Об их правах, не наломав здесь дров.

Все больше женщин на планете,
Они активны, деловиты и сильны.
Мужчины ж, даже сил в рассвете,
Все больше в слабостях вольны.

Готовьтесь женщины к матриархату -
Патриархат уж близится к закату!

 

[Pelegrem]

Все больше женщин на планете,
Они активны, деловиты и сильны.
Мужчины ж, даже сил в рассвете,
Все больше в слабостях вольны.

Готовьтесь женщины к матриархату -
Патриархат уж близится к закату!

О moreSun, прошу кричите чуть потише,
Зачем так сильно глотку, Вашу надрывать?
Вы подойдите лучше, чуточку поближе,
Тогда спокойно смогу речь, я Вашу разобрать.

Насколько понял из Вашего сонета,
Хотите говорить, о гендерных правах.
Но долго ждать, придётся Вам ответа,
Ответить смогут, лишь на небесах.

Слыхал что вас, здесь много на планете,
Всё больше львиц, есть даже вороньё.
А нас мужчин, они ведь держат на примете,
Хотят заставить нас стирать своё бельё.

В ответ же кину громко клич, я всем мужам -
Поставьте дев эмансипэ, к пелёнкам и печам!

 

[moreSun]

Поставить дев эмансипэ к пелёнкам и печам?
Чтобы обслуживать себе не равных?
Вот отдаетесь вы каким мечтам
И призываете мужей не славных.

Хотите женщин Вы на кухни засадить,
Чтоб не блистали ни умом, ни статью.
Мечтаете жену в обслугу превратить
И упиваться на диване властью.

Детей рожать мы счастливы и рады,
И этого, конечно, Вам не отдадим.
Но жить слугой для мужниной услады
Не пожелаю я ни старым, ни младым.

Гармония меж мужем и женою быть должна
И, согласитесь, в равноправии она.

 

[Pelegrem]

Как быстро усмирили свой Вы пыл,
Признайтесь - муж Ваш господин.
Ведь вы хотите, что бы он завыл,
Но властвовать над Вами смеет он один.

Но есть, резон признаюсь в тех речах,
Где вспоминали про гармонию и брак.
Действительно она помощница в делах,
Гармония спасает от нелепых сор и драк.

Но как её достичь, когда разлад в умах,
Нет праведности, чадит, дымит семьи очаг.
Скандалы, слёзы, а вместо мёда горький прах,
Кто сможет, выровнять сей крен, какой рычаг?

Поэтому я соглашаюсь с Вами moreSun,
Покой в семье пускай царит, а не обман.

 

[moreSun]

Покой в семье пускай царит, а не обман?
Высокопарны же, однако, ваши фразы…
Умеют так мужчины напустить туман,
При этом сами же пускаются в проказы.

В сонете Вашем слышу нотки я тирана,
Желанье властвовать над женскою душой.
Пускают в ход слова любовного дурмана,
Но цель одна, и мой Вам реверанс простой.

Мечта мужчины каждого – иметь гарем,
Где в заточении наложницы томятся,
Шехерезада, несравненная ни с чем,
Ласкает сказкой слух, да сны кружатся.

Так что признаться, Pelegrem, Вам надо,
Что для мужчины в женщине всего важней услада.

 

[Pelegrem]

Что для мужчины в женщине всего важней услада,
Оспаривать, сей факт, сейчас совсем я не готов.
Поэтому признаюсь, прекрасна в женщине забава,
Мужчинам нравится, когда она стоит, задрав подол.

Но про гарем, конечно круто moreSun загнули,
В мечтах своих не прочь такой гарем иметь.
Но в наше время, жизнь покажет мне три дули,
Ведь содержать, такое чудо нету сил, хотеть.

С другой же стороны резвые и стройные газели,
Совсем не прочь на право и на лево флиртовать.
Поэтому газелям, так важно что бы их хотели,
Не стоило об этом Вам moreSun здесь забывать.

А посему есть предложение сойтись на компромисс -
Смотрит мистер на синьору, на синьора смотрит мисс.

 

[Джемма]

cугроб - зяблый
озноб - наглый

Не зяблый, а зябкий.

***
Я виновата тем, что хочется мне слушать,
еще… еще… любила, как могла,
а это значит: беспокойство, мгла,
и почему-то строфы строем дружат,

и звезды в полдень отражает лужа,
и тень маячит пятого угла.
Теряю нить, дрожит моя игла.
Горит светильник – ожидаю Мужа.

А за окном – тоскующая масса:
ей надо зрелищ, ****ьгина, мяса.
У стильного всегда бесстильный виноват!

Приговорить себя к строжайшей мере:
Забыть, забыть любимый взгляд!
А впрочем, каждому – по вере.

Джемма

 

[moreSun]

Понравилось очень

Приговорить себя к строжайшей мере:
Забыть, забыть любимый взгляд!
А впрочем, каждому – по вере.

Забыть… забыть любимый взгляд!
Пускай мятежными ночами мне не снится,
Несущаяся в неизбежность колестница,
Сметающая строй земных преград.

Пишу… ломаю плитку – шоколад,
Строка к строке летит, сама собой ложится,
Вот хочется в принцессы образ воплотиться,
Играть в агапэ, отыскав свой клад.

Бывает, заведет воображения игра
«в тупик парадоксального угла»: (р)
фантазии и сон - летят в один в коктейль.

Cмятением отвечаю сну видению,
макая кисти в чувств размытых акварель.
А впрочем, каждому – по воображению.

 

[usm]

и почему-то строфы строем дружат

зачем мой слог теперь витиеват,
зачем ищу прибежища в искусстве? (с)

напомнило )

 

[Pelegrem]

***
Я виновата тем, что хочется мне слушать,


Приговорить себя к строжайшей мере:
Забыть, забыть любимый взгляд!
А впрочем, каждому – по вере.

Джемма

Как лёгкий синекрылый мотылёк летит на свет,
Так Джемма мечется везде и ищет себе мужа.
То нить теряет, то вдруг вся задрожит она,
То ищет пятый угол, вопрос задаст и ждет ответ.

Но нити нет, ответа нет, зато идет легко сонет,
И Джемма бросив мира все дивные соблазны,
Презрев все зрелища, отбросив чуждые проказы,
Здесь в рифморубке пишет, послав сюда привет.

А за окном прохладно очень, даже стужа,
Лютует ветер и обдаст позёмкой вьюга.
И звонко под ногою скрипнет белый снег.

Чтоб отогреться с мороза в теплоте,
К нам в рифморубку смело загляните,
И не грустите – весёлые пишите Вы сонеты.

смятением отвечая сну видению.
Макаю кисти в чувства акварель.
А впрочем, каждому – по воображению.

А впрочем, каждому - по воображению,
По разумению, стремлению и даже смыслу.
Под тяжестью, согнувшись словно коромыслу,
Ты можешь пребывать в ответ желанию.

А можешь, распрямившись, ты свободно,
Отбросив тяжесть чуждых и навязанных оков.
Свободно воспарить, поверх ******ных голов,
Чтоб радостью полёта предаться беззаботно.

Осудит, кто стремление нам развиваться,
Кто хочет, что б нам в глупости остаться.
Кто уготовил нам постылое и серое житьё?

Ответ, похоже, есть, на сей вопрос один,
Кто властен над тобой и кто твой господин,-
Лишь одному тебе решать, своей судьбою управлять.

 

[Джемма]

Ох, признаться я позволю:
насонетились мы вволю.

Если кедр, так пусть ливанский.
Коль сонет, так итальянский.

Коли ямб, так пятистопный.
И Муж - не муж (хи!) допотопный.

Если друг, так лучше близкий.
Коль уход, так пусть английский.

Если пуля - лучше мимо.
Коль привет - так Пилигрима.

Коли птица - так голубка.
Коль стихи - так рифморубка.

 

[moreSun]

А впрочем, каждому - по воображению,
...
Лишь одному тебе решать, своей судьбою управлять.

Тебе решать, своей судьбою управлять:
плыть ли огромным кораблем,
или же крохотным челном.
Куда штурвал своего судна направлять,

кого на шхуну пригласить, кого принять -
решаем ежедневно, ежечасно.
Судьба как будто к нам и безучасна,
но изворотами не перестанет удивлять.

Присядет вдруг на шхуну бабочка иль птичка, -
пичужка с виду так мала, так невеличка,
но изменяет шхуна направленье.

Старанья наши, безусловно, не напрасны,
но все же мы судьбе своей подвласны,
и исполняются ее веленья.

 

[Pelegrem]

Ох, признаться я позволю:
насонетились мы вволю.

Если пуля - лучше мимо.
Коль привет - так Пилигрима.

Хорошо поёт Джемма- мотылёк,
И легко порхает, всем нам невдомёк.
Почему звенят призывно крылья в вышине.
Видно золотом прокалены были на огне.

Раз сонеты надоели, будем плыть туда,
Где кокосы и туманы, дивные моря.
Может в странствия пустится нам опять,
Что бы путеводную звезду нам не потерять.

Тебе решать, своей судьбою управлять:

Старанья наши, безусловно, не напрасны,
но все же мы судьбе своей подвласны,
и исполняются ее веленья.

Да, несомненно, бывает нам указ,
Не разум и не воля, провидение.
И если воинский пыл твой не угас,
Ему ты подчинишься без сомнения.

Понять смирение бывает порой трудно,
Еще трудней позволить нам его узнать.
Ведь выглядит посыл, порою безрассудно,
Отказывает разум наш его принять.

Глупцы всю жизнь радеют за смирение,
Но сами глуховаты к голосу небес.
Еще тупей упрямцы, что, забыв сомненье,
Вершат, крича, что разум их венец.

Чтоб услыхать тот голос провидения,
Должна быть чистая и светлая душа.
Тогда достигнет он тебя без промедления…

 

[moreSun]

Раз сонеты надоели, будем плыть туда,
Где кокосы и туманы, дивные моря.
Может в странствия пустится нам опять,
Что бы путеводную звезду нам не потерять.

Закончим дрейфовать, пора нам в путь пуститься.
Вперед, качаясь в набегающих волнах!
Поднимем стаксель, словно крылья птица.
Пусть бейдевинт несет под гимны в парусах!

Где-то мороз скрипит, лихая стужа -
А нас баюкает лазурная волна.
То брызги с ветром обдают, встревожа.
Мы ветром, морем упиваемся сполна.

Подтянем, закрепивши, шкоты,
Наполнив ветром наши паруса.
Готовы переваривать остроты –
Есть у нас квинта пива и хамса.

 

[Pelegrem]

Отлично юнга Вы про моря сказали,
Уже вдыхаю запах соли я морской.
Забыть такое чудо смогу едва ли,
В душе моей звучит морской прибой.

Зовут к себе просторы океана,
И греет душу грозный шторма вой.
Идём вперёд без злобы и изъяна,
Не терпит море гонимого злобой.

Когда мечты легки и помыслы чисты,
Когда не омрачён алчностью герой.
Всегда покорны и всегда открыты,
Пути, что для других смертельный бой.

 

[Джемма]

Хорошо поёт Джемма- мотылёк,
И легко порхает, всем нам невдомёк.
Почему звенят призывно крылья в вышине.
Видно золотом прокалены были на огне.

Простодушно и наивно
не ответить мне,
почему звенят призывно
крылья в вышине.

Но заплачено немало
(и сказать нельзя),
чтобы слово засияло,
как своя стезя.

Вы и сами с голосами,
странники страниц,
под тугими парусами
в отблесках зарниц.


Всем респект!