Andrey Pavlichenkov з Olga Golovicher та Ekaterina Solovieva.
13 січня о 01:21 ·
СОВЕГА
Рассказ о вымирании севера Костромской собрал пессимистические отклики: «урбанизация - естественный процесс», «историю не повернуть вспять!», «во всем мире так», «деревни пора расселять!» Спрашивали «зачем люди живут в сельской местности?» Действительно, зачем? Ведь это так просто – уехать, не имея копейки денег. Бросить дом, могилы родителей, всю прошедшую жизнь… Команда Терема начинает проект о селах, где живут – не вопреки и не благодаря – нет, просто живут: не унывают, борются, собираются чтобы праздновать или помогать друг другу, пьют самогонку, пекут пироги, готовят в печи и несут с собой то невидимое, что, может быть, и есть русский дух. Нас будет волновать частное, а не общее, не системное, но человеческое. Не будем ставить сверхзадач, но постараемся помочь с элементарным – ведь малым селам даже копеечное может быть не по силам.
Начнем с Совеги – самого дальнего пункта на северо-западе области. Представьте кольцо лесов и болот вокруг открытых холмов, по которым разбросаны деревеньки. Это место похоже на сказочную долину из «Навсикаи» – его непросто найти; здесь всегда дует ветер; местные жители строили мельницы; последние сорок лет на них наступает лес. Совега – анклав-изолят – кусок окающей Вологодчины, записанный – из-за удаленности от ее сел - в акающий Костромской север, к которому он один черт не близок. Дорогу сюда провели в конце восьмидесятых, до этого сообщались лошадьми и лесовозной техникой. В 1926-ом, когда большевики привели из-за болот первый трактор (при демонстрации диковина насмерть задавила активиста), здесь жило 4000 человек. Сегодня осталось менее сотни; из двадцати деревень жизнь скукожилась в четыре центральные и лежащие в пяти километрах Большое и Малое Токаревы.
Мы приехали в Совегу в бесснежный и пасмурный день за неделю до Нового Года чтобы встретиться с бывшей главой, Риммой Чистяковой – при ней сельсовет из-за малолюдности расформировали. Теперь Римма Алексеевна представляет солигалическую администрацию. Она показала свое рабочее место, библиотеку и кабинет врача, который приезжает в Совегу раз или два в месяц.
- Без доктора жить непросто. Почти все оставшиеся – старики или пожилые люди. Машины мало у кого есть. Вызвать скорую – история. Здесь плохо с мобильной связью. Да, у многих дома станционарные телефоны. Но не у всех. Однажды я вызывала врача для пожилой женщины. Залезла к ней на чердак, поймала одну палку и набрала 112. Слышно плохо, но по говору чувствую – дозвонилась не в Кострому, а в Вологду. «Девушка!» - кричу – «Мы из Совеги! Здесь очень плохая связь! Перезвоните пожалуйста в Костромскую, пускай выезжает их бригада».
Начался обеденный перерыв, и мы перешли в помещение клуба. Римма Алексеевна показала народный музей – под него отгородили задник зала. Раньше музей располагался в здании школы, но ее закрыли в 2015 году; последних учеников перевели в интернат в Солигалич. Удивил сделанный из коряги безмен и раннесоветский договор о разделе имущества между братьями: “Старшему лошадь со всей упряжью, две телеги, сани, борону, плуг. Покосу в засеке Сютина стог и по реке лучший стог до Сергея Кузьмича. Пахотной земли: к Починку клиноватая полянка, к Опирочке лышный ***** и от Горелова через бугор полоска». Сохранились сочинения школьников. Одно из них так описывало Совегу будущего:
«Наша село станет еще красивей. Выстроят большую каменную школу с просторными классами. Построят хорошую асфальтированную дорогу, по которой будут ездить автобусы и машины. Сделают дом быта, в котором станут работать парикмахеры, фотографы, швеи. Выстроят новые двухэтажные дома со всеми удобствами. Рабочие сделают парки и посадят там фруктовые деревья. Когда наступит весна, деревья зацветут и станут похожи на невесту в белоснежной фате. Люди придут в парк, сядут в тени деревьев и станут разговаривать с соседом или читать книгу. Все, что мы задумали, обязательно сбудется!»
- При совхозах – рассказывала Чистякова – в Совеге выращивали лен-единичку, единственный качественный лен в районе. Фабрики боролись за наш лен, хотя вывезти его без дорог было проблемно. У нас была крупная ферма, собственный масло- и сырозавод. В нулевые, когда совхоз загнулся, мужчины работали на вологодских лесозаготовителей. Потом деревья вырубили, лесники ушли, и жители поразъехались. У нас столько пустых домов! Многие еще хорошие, но их не продать ни за какие деньги. Была бы у нас школа или хотя бы интернет, может быть кто-то сюда переехал.
Тем временем в зале началась репетиция - совеганки готовили новогодний спектакль «Ирония избы». Его героями были Дед Мороз, Снегурочка, Баба Яга, Илья Муромец, кикимора по прозвищу Куся и русалка по прозвищу Руся.
- Мы готовим пять-шесть представлений в год – объясняла Чистякова, занятая в спектакле в качестве Бабы-Яги и режиссера – про нас написали заметку во вчерашней районке: cовеганки активнее всех участвуют во всероссийском годе театра. Прочтем эту заметку в пятницу – газета приедет к нам с хлебовозкой. Ставим шуточное, но летом замахнулись на мелодраму. Театр – это жизнь, не телевизор же дома смотреть!? Спектакли собирают несколько человек, редко - половину зала. Но на Новый Год будет аншлаг – на каникулы приедут внуки из Солигалича.
- А мужчины в театре задействованы?
- Нет, они делами заняты. Но приходят поглядеть, особенно если родственники – а в Совеге почти все родственники.
- Выходит, ваш театр – кабуки наоборот!
За окном двое мужчин разгружали телегу елок. Белели березы, целая роща – ее высадили в память о жертвах войны. Совеган на ней погибло в два раза больше, чем сегодня осталось. В центре стоял памятник трем героям СССР. Мы сели в машину, доехали до Большого Токарева и постучались в ближайший к дороге жилой дом.
- Сима ты сейчас точно умрешь! – крикнула из сеней в недра избы открывшая нам дверь женщина. – Беги сюды! Из города корреспонденты приехали!
Через мгновение нас посадили за стол, через три минуты поставили на него *******, огурцы, тушеную капусту, пельмени и холодец, припасенный «случайно». И все - вопреки нашим протестам: мы не голодны! мы вовсе не из газеты! Лена, хозяйка, металась между кухней, столом и подвалом.
- Вы здорово бегаете! Сколько вам лет? Если не скрываете, конечно.
- Зачем скрывать? Мне восемьдесят четыре.
- Не может быть!!! – Лене нельзя было дать больше семидесяти.
- Так и есть. Я самая пожилая. Саше – она показала на мужа, которому было на вид шестьдесят пять – восемьдесят два. Симе, соседке - восемьдесят.
- У совеган какой-то секрет? Как вы так сохранились?
- Крутимся. Никому не нужны, никто о нас не заботится. Целую жизнь на ногах. Мы все из Разливного – это деревня в пяти километрах. Бегали оттуда в Токарево на танцы. Устали, наработались – не важно. Хватаем гармониста – и скорее бежим. И в город пешком, и на ферму.
- Гармонист, получается, ты! - показал я на Сашу.
- Я, но меня руки не слушаются. Если что-то сыграть, это к Буржуйкину.
- Буржуйкин? Что за прозвище?
- Обыкновенное. У нас у каждого прозвища. Объясню: я – Морозов, Лена – Морозова, и Сима тоже Морозова, и весь наш конец деревни Морозовы. Только Буржуйкин – Завьялов, но и Завьяловых здесь вагон. Есть Дудины, и еще максимум три фамилии. А людей здесь было ого-го! Вот и придумывали семьям клички. Ленина родня – Ехремовы, моя – Мишины. А у Буржуйкина деда звали Буржуй. Так-то он Николай Николаевич. Не называйте его Буржуйкиным – обидится! Скажите лучше, что слышали, будто в Совеге у всех прозвища, и попросите рассказать о своем.
- Он с нами сегодня сидел и буквально за десять минут до вас вышел, - вмешалась в разговор Сима. – Сказал, что надо в магазин. У нас в деревне свой магазин, только он закрывается.
- Мы слышали. Римма Алексеевна рассказала. 31-ого последний день?
- Да. Невыгодно – в обоих Токаревых теперь 20 жителей – поэтому и закрывают.
- И что теперь?
- Будем через социального работника заказывать.
- А если не секрет – спросил я Ехремову - по какому поводу собирались?
- Без повода. Мы почти каждый день ходим друг к другу в гости. Сегодня Сима пришла к нам, а ее муж пошел на другой конец к родственнику. А завтра, например, мы пойдем к тому родственнику, а Сима с мужем пойдут к Буржуйкину. Так и живем – если по домам сидеть – это ведь с ума сойти можно.
- Николай Николаевич! – Лена сняла с полки старый кнопочный телефон и нажала на нем четыре цифры, - ты на ночь не запирайся, от нас до тебя корреспонденты идут.
Буржуйкин жил на другой стороне реки в Малом Токареве. В темноте дорога напоминала полосу препятствий – рытвины и канавы; везде руины домов и редко где огоньки окон. Хозяин встретил в сенях - на Совеге в них кладут два домотканых половика крест на крест – и провел в просторную для избы комнату.
— Вот – обвел комнату Буржуйкин – танцпол. Вот две мои гармошки. Пляшите, а я сыграю.
Он несколько раз дернул меха, извлекая непривычно резкие звуки.
— Это гармонь немка – пояснил он, - Так-то я обычно на хромке. Нашел немку на чердаке – она от отца осталась, а ему досталась от прадеда - починил, настроил и научился - всего за два года! Считаю, совсем недолго. Как жена умерла, все, что у меня есть – время.
Буржуйкин сыграл несколько стандартов, демонстрируя разницу между двумя инструментами.
— Вы, ребята, из Чухломы – сказал он. – Скажите, там гармонисты остались? Раньше, я знаю, были. Ездил с ними на конкурсы. А теперь? Здесь я вообще последний. Все, чего люблю, тридцать лет никому не нужно. С восьмидесятых молодежь только на дискотеках. Слушайте! Заберите меня туда, где есть гармонисты. Разок бы с другими сыграть – а то все один, один.
- Николай Николаевич – спросил я, осмелев, - слышали, что у каждого в Совеге свое прозвище. А вас какое?
- Зачем спрашиваешь? Уже ведь рассказали. Дай лучше поясню, откуда оно пошло. В двадцатые прадед поехал в город – тогда было не как теперь – два дня спускались на лодках через болота до Сухоны и плыли по ней на пароходе в Вологду. Там прадед купил гостинцев, гармошку немку и кумачевую рубаху для деда, которому было пять лет. За эту шикарную рубаху деда прозвали Буржуем. Дети его были Буржуевы, а я получился Буржуйкин. Вот что зазорно – была бы у меня не хата, а вилла, деньги в швейцарском банке и мерседес на болотных колесах, чтобы в Вологду за коньяком напрямую – слова бы не сказал. Но у меня только столетник в горшках и брага на печке - поэтому мне обидно.
Буржуйкин рассказал про основание села беглыми крестьянами, про устройство мельниц и принципы охоты с рогатиной, про праздники – Гулящую и Девятую. Истории Совеги хранили архаику, пласты, утерянные в других местах. Мы еще не уехали, а уже жалели о расставании. И решили вернуться 31 декабря на новогодний спектакль.
В ночь на канун праздника выпал долгожданный снег. Укутанная им жилая сторона Совеги напоминала старинные рождественские открытки; мертвая на шаг приблизились к апокалипсису. Мы отъехали полтора километра на север и час бродили в двух деревнях на берегах одного оврага. Римма сказала, что в них живет одинокая женщина, но мы не нашли ни следов, ни дыма из трубы. Десятки изб молчали вокруг нас. Некоторые разваливались, другие выглядели так, словно хозяева только ушли. На одном из домов стоял год постройки – 1968. Он ничем не отличался от соседей, сооруженных в XIX веке. Значит, пятьдесят лет назад в Совеге строились, чтобы жить, как жили всегда. Как быстро все изменилось!
В Токареве мы раздали отпечатанные за неделю фотографии и успели заглянуть в магазин за пол часа до его окончательного закрытия. Стеллажи были почти пусты. Продавщица запретила фотографировать:
- Ребята, вы не на праздник приехали. Мы закрываемся, все. Нечего из-под полы щелкать! Была жизнь, и ******ась.
И все-таки наступал Новый Год, и мы купили его атрибуты – две свечи и последнюю мандаринку. В темноте мы вернулись в Прокошево, где жила Чистякова, и встретили ее выходящей из бани. Ее дом был построен совхозом по типовому проекту, но печь в нем клали по всем канонам – не каждая изба может похвастаться такой печью. Римма вытащила чугунок с картофелем и противень с пирогом. Пришли кошка и муж Николай. Из подвала возникли соленые рядовки, которые в Совеге называют ладонниками. В телевизоре Женя Лукашин прогундел:
- Ребята, у меня родился очень важный тост!
Мы выпили за дружбу и пошли на представление. Было темно. Фонари не горели даже у клуба, только в деревне через овраг светилось несколько окон. За лесом тлело далекое зарево.
- Магистральная труба – объяснила Римма Алексеевна – через болото до нее километров тридцать. Там у Газпрома все – и связь, и оптика. Так близко и так далеко.
Когда мы зашли в зал, кикимора прихорашивалась перед зеркалом, Илья Муромец прилаживал шлем-кастрюлю, а Дед Мороз освежал в памяти роль, напялив на кончик носа очки. Римма не соврала – к середине спектакля собралось человек сорок. Актрисы разгулялись и вставляли в реплики деревенские словечки, и все – с неподражаемым вологодским оканьем. Потом на сцену выбежали дети и взрослые, чтобы прочесть Дедушке стихи с табурета. Мужчина в кожаной дубленке рифмованно рассказал о дождливой зиме. Пухлый мальчик продекламировал:
- Письма шлем мы по старинке -
Оставляем в морозилке.
Ты бы, Дедушка, в ответ
Подключил бы интернет!
Мы попрощались и уехали из Совеги в новое десятилетие. Дорогой мы обсуждали, как бы провести туда интернет, чтобы жители могли общаться с детьми и внуками.
Вот вводные: cейчас интернет в Совеге слишком медленный для видеосвязи – он подключен через плохую жилу. Спутниковый для совеган дорог. Вышку связи им не построят – для этого мобильным операторам требуется наличие хотя бы 600 жителей. Задействуем силу фейсбука для решения вопроса. Был ли у кого-то опыт подключения таких удаленных пунктов малыми средствами? Есть ли знакомые в Теле2, МТС или Мегафоне - их вышки неустойчиво принимаются в Совеге? Хотелось бы узнать, как у них с планами на модернизацию до LTE 900 и нельзя ли эти планы ускорить и рассчитать оборудование так, чтобы добивало?
И второй вопрос, о котором нас попросили – окна в актовом зале клуба. Их сильно разбило прошедшим три года назад ураганом. Они еле живы, зимой в зале холодно. Размеры их примерно 180 на 270. Мы готовы оплатить эти окна, но хотели бы найти подрядчика на их изготовление, который проведет все замеры и установку на месте.
Ну и наконец, если у вас есть возможность – приезжайте. Может быть вы гармонист, или режиссер сельских театров, или ищете место, куда переехать в глубинку – в Совеге вам будут рады.