Поток сознания (андеграунд)

[Монтажник в законе]

Разве мы стоим на краю?
Разве мы все ещё не в аду?

мы — нет

 

[moreSun]

Мы стоим с тобой на краю,
Осень наступила в раю.

ветер листву уронит
с яблоками в траву…
в яблоках мчатся кони
по небу…
и зовут
кличем прощальным гуси,
клином врезаясь ввысь…
на каруселях грусти
я опускаюсь вниз -
в спелость садов сентябрьских
(яблок шары горят!)
ветер мне око застит,
мчит на меня земля…
больно с высокой ветки -
шрамы так глубоки -
о косяки беседки
бьюсь и трещат виски.
и покатилось в осень
вдаль от родных стволов.
ангел проходит босым
по окаемке снов.
всех соберет в корзину
и унесет в амбар.
сгнивших наполовину
бросит в варенья вар,
а наливным красавцам
тряпкой натрет бока.
долго ль соприкасаться?
вот и взяла рука
сладость мою, и сочность,
и потаенный стих…
я просыпаюсь… срочно!
плодом в чужой горсти

 

[Монтажник в законе]

Sweet September, I remember
Eyes of August deepest blue
While the lazy town was sleeping
Strangest love that I ever knew

Feel the wind blow, see the shadows
Kiss the breeze of a sudden shore
Of my life's loves and fascinations
The only one who left me wanting more

Little blonde plaits

Drink to you love, drink to me love
Sun burned feet on a dusty track
Evening waves that turned in twilight
Caught forever those little blonde plaits

Я помню душистый сентябрь,
Темно-голубые глаза августа;
И в ленивом спящем городе
Самую причудливую мне известную любовь.

Почувствуй дуновение ветра, вглядись в тени,
Поцелуй бриз нежданного берега.
Из всех пассий и обворожительниц в моей жизни
Лишь одна оставила меня, желая большего.

Короткие, светлые косы

Бокал за тебя, любимая, бокал за меня, любимая.
Солнце обожгло ноги на пыльной дороге.
Вечерние волны, превратившиеся в сумрак,
Навсегда завладели теми короткими, светлыми косами.

 

[Монтажник в законе]

119

Где-то там, под проливным дождём,
Мы с тобой автобус подождём,
Через Нагасаки и Бейрут
Наш сто девятнадцатый маршрут.

Разлагаясь на незримый спектр,
Брали штурмом каждый сантиметр.
Через городской веноразрез
Наш последний в этой жизни рейс.

Где-то там, под проливным огнём,
Мы в себе кондуктора убъём,
И, прикрыв лицо воротником,
Подожжём билеты огоньком.

Непогодой в клочья разнесло
Противотуманное стекло,
Скоро и с лица земли сортрут
Наш сто девятнадцатый маршрут.

 

[Монтажник в законе]

Осень резко хлынула в город,
как департамент налогов и сборов
на рынок. Листовки на заборах —
что каждый пятый быть должен расстрелян.
Последний приют — кулуары кофеен.

Я кривой в этом царстве зрячих,
а могло ведь быть всё иначе.
Я скачу, скачу словно мячик,
брошенный рукою младенца,
пока не остановится сердце.

Ноет зуб словно дрель, *******,
болит голова... Где гильотина?
Это напоминает, типа,
лечить простатит гомосексуализмом.
Лысина и прочие катаклизмы

напоминают о вехах возраста:
бес в ребро, искра для хвороста.
***** в себе "Я" совсем непросто,
для этого нужно родиться убийцей
или быть одним в нескольких лицах.

Плохому актёру мешает сцена,
Я эту сентенцию понял наверно.
Запах травы и "дороги" на венах
менты всегда понимают буквально, —
издержки жизни полуподвальной.

Где нет собак, заводятся кошки,
так вилка очень тоскует по ложке,
так провода замыкают строчки
рифмой, которая просится в мусор.
Так ХИСИ превращается в ХГТУСА.

Кривляюсь в зеркало. Хруст щетины —
немного, что есть во мне от мужчины,
прочее — следствия без причины.
Если в первом акте — на полочке бритва,
то в последнем ***** будет побрита.

Хоть день не по-осенни ярок,
я благодарен ей за такой подарок.
Глинтвейн, кофе и Ян Гарбарек
(в mp3, правда, но тоже неплохо),
привкус косточки после вишнёвого сока.

Как одно за другое цепляется
письмо, в стол, и не отправляется.
Время звучания определяется
пустотой, что может вместить носитель.
В столе — клубок нераспутаных нитей.

 

[Pelegrem]

Осень резко хлынула в город,
как департамент налогов и сборов
на рынок. Листовки на заборах —
что каждый пятый быть должен расстрелян.
Последний приют — кулуары кофеен.

Осень вирус, что хакнуло лето,
На засаленных лысинах мавров.
Их штампуют из ржавых двутавров,
На окраинах в зарослях гетто.

Я не циник, но листья желтеют,
Превращаясь из зелени в серость.
Лезет похоть и всякая мерзость,
В ожидании, что юность созреет.

А под утро туманно и сырость,
Заполняет промежность карманов.
Только пьяный не видит изъянов,
У девиц, отдающих за милость.

Пусть гудок паровоза разбудит,
Злых собак на окраинах лета.
Песня солнца давно уже спета,
Но весну верю он не забудет.

А потомки, еще не родившись,
Это все, несомненно, осудят.
Ведь известно, что путь будет труден,
Как похмелье узнаешь напившись.

Oo

 

[Монтажник в законе]

Прометей, Ангел Утренней Зари

К высокой скале прикован,
Измучен и искалечен,
Как камень, падает ворон
Мне в обнажённую печень.

Я в сонме богов — ублюдок,
Я проклят, может так статься,
За то, что огонь дал людям,
И научил их *******.

 

[protea]

улыбаться

 

[Монтажник в законе]

улыбаться

 

[Монтажник в законе]

Будет или не будет?
Будущее меня будит.
Я бужу в себе Будду
и убиваю буднями.
Осень. Киоска будка.
Водка? И водку буду.
Будущее забыто
словно комар убитый.

Будет, я знаю — будет.
Никто меня не забудет.
Будущее задует
жизни моей свечку.
Осень. Мусор повсюду,
ветер метёт пластиковую посуду.
Воскресенье вбито
в сотовый ежедневник.

 

[Монтажник в законе]

придавлю погасший бычок
о видавший виды каблук
оглянувшись через плечо
грязный мат с души соскоблю

тополя прислали привет
на осенний тёплый асфальт
среди всех осенних примет
мне милей всего листопад

словно шаг кота по двору
словно с рельс слетевший трамвай
я в листве тихонько умру
схорони ты меня листва

тишина никого вокруг
и бездонная синь вверху
свой донельзя уставший труп
я сквозь осень домой волоку

 

[Pelegrem]

Не о чем, не горюя не плача,
Расширяя пространство в мозгу.
Улыбнется, быть может удача,
Когда всё что не нужно сотру.

Из завалов и прошлых ошибок,
От осадков ненужных пород.
Уповаю, что мозг будет гибок,
По-иному урок ведь не впрок.

Погружаясь во мглу чужих мнений,
Извлекать попытаюсь своё.
Из напраслин и глупых волнений,
Состояло моё бытиё.

Но со временем это бродило,
И вскипали напрасно мозги.
Всё что раньше важно мне было,
Оказалось лишь пеной волны.

Ну а то, что в глубинах сидело,
Отражаясь лишь, как и ни будь.
Что занозою в сердце зудело,
Это был мой потерянный путь.

 

[Монтажник в законе]

Светит незнакомая звезда,
Капает холодная вода.
Снова между нами города,
Но туда не ходят поезда.

Ты поверь, сюда, издалека
От тебя приходят облака,
В небе за строкой плывет строка, —
Пишет твоя милая рука.

Снова расстилает нам постель
Жёлтая октябрьская метель,
Разметала в небе канитель —
Кружево троллейбусных петель.

 

[protea]

Ну а то, что в глубинах сидело,
Отражаясь лишь, как и ни будь.
Что занозою в сердце зудело,
Это был мой потерянный путь.

Снова расстилает нам постель
Жёлтая октябрьская метель,
Разметала в небе канитель —
Кружево троллейбусных петель.

Ну а то, что в глубинах сидело,
Снова расстилает нам постель.
Что занозою в сердце зудело,
Разметала в небе канитель.
Отражалась лишь, как и ни будь
Желтая октябрьская метель…
Это был мой потерянный путь –
Кружево троллейбусных петель.

 

[Pelegrem]

Ты поверь, сюда, издалека
От тебя приходят облака,
В небе за строкой плывет строка, —
Пишет твоя милая рука.

Отражалась лишь, как и ни будь
Желтая октябрьская метель…
Это был мой потерянный путь –
Кружево троллейбусных петель.

Подытожим

Скрип петель и грохот от трамвая,
Шелест листьев и огонь звезды.
В круговерти где-то пролетают,
Оставляя в подсознании следы.

По ночам они вдруг оживают,
Хриплым голосом кондуктора визжа.-
Все вошедшие билетик покупаем!
Этот кличь губительней ножа.

Как торнадо яростно закружит,
Поглощая словно чёрная дыра.
Закоулки все решительно утюжит,
Чтоб осталась только темнота.

Чтоб проснувшись ничего не помнить,
Ни цветов, ни запаха листвы.
Даже если день весь красками заполнен,
Всё исчезнет под покровом тьмы.

 

[Монтажник в законе]

На улице мокро и гадко,
Погода — займи, но выпей.
Здравствуй, официантка
Кафе под названием "Вымпел".

 

[Pelegrem]

На улице мокро и гадко,
Погода — займи, но выпей.
Здравствуй, официантка
Кафе под названием "Вымпел".

В пакетик сложу тараканов,
Тех, что вчера засушил.
Под пиво они без изъяна, -
Лишь только слега подсолил.

В бокал щепотку хлорки,
Чтоб легче процесс протекал.
На столике книжечка Лорки,
Разбавит похмелья накал.

Пусть бабочки и тараканы,
Кружатся под ласковый блюз.
Мозги, растворяя в нирване,
Пусть тонет под пеною грусть.

 

[Монтажник в законе]

Подкралась осень в шкурке лисьей,
Идут вселенские часы,
И в ворохах опавших листьев
Гнездятся уличные псы.

 

[Pelegrem]

Подкралась осень в шкурке лисьей,
Идут вселенские часы,
И в ворохах опавших листьев
Гнездятся уличные псы.

На псах сидели злые блохи,
Собачью пили подло кровь.
Коты мяукали пройдохи,
А в пиджаке уснула моль.

Медведь наел за лето брюхо,
В берлоге застелил постель.
Зайчишка, навостривши ухо,
Уже предчувствует метель.

Деревья на ветру скрипели,
На них галдело вороньё.
Солдат одели всех в шинели,
С экрана диктор нёс фуфло.

А в тридевятом государстве,
Справляли ведьмы хеллоуин.
Когда закончатся мытарства?-
Спросил наивный гражданин.

Но нет ответа у вороны,
И у листвы опавшей нет.
Чтоб были вкусны макароны,
Сто грамм примите на обед.

 

[Монтажник в законе]

восемь часов утра
чашка кофе у рта
из usb-порта
бодрое слышно ура
время твердит пора
погода совсем не та
хочется чтоб жара
а вокруг мерзлота
кошка с утра кар кар
падаю как икар
мой мускулистый торс
как натянутый трос
транспорт и транспарант
пси транс и тротуар
сердце берёт аккорд
пламенный как мотор
неширокий обзор
базар у метро забор
паутиной оброс
город иконостас
медный как купорос
гулкий как медный таз
памятник уроборос
воздух как сидр как кагор
а облака творог
отпусти Мой народ
осень как приговор
осень как приворот