“Голову передали почтой”: близкие разведчика Сергея Костакова. Его убийство расследуют три года
Маэстро, (позывной) как называли его сослуживцы, пропал 22 ноября 2014 года, находясь на службе в районе Волновахи (не оккупированная территория). В день исчезновения боец собирался уезжать из города, имея на руках документы по переводу в другую бригаду. В 72-ой, по словам родных и друзей, у Сергея неоднократно случались конфликты. За прошедшие почти 4 года дело Костакова “гастролировало” от мариупольского отделения полиции (Следственное ГУНП в Донецкой области) до киевской прокуратуры и обратно, но по непонятным причинам его не рассматривала военная прокуратура, – сообщают СМИ. На данный момент дело перевели в волновахское отделение полиции. Все это время убийством Костакова интересуются те люди, которым он был дорог. Они до последнего верят, что рано или поздно все станет на свои места – и найдутся ответы на вопросы, которые зависли в воздухе. Юрий Костаков. Отец: Сергей ходил в спортзал, занимался биатлоном, прыгал с парашютом. Но прежде всего он был активистом, которого не устраивала действующая власть. {…} Сергей дружил с Егором Соболевым, тот тогда еще был журналистом. И Егор через чешское посольство сделал сыну коридор – Сергей уехал в Прагу, получив там политубежище. Прожил он там вплоть до начала 14-го года, а когда началась заваруха здесь, решил приехать, чтобы добровольно пойти на фронт. Я уверен, что пока был Майдан, у сына в душе все кипело, что он не там. Сергей был максималистом, очень принципиальным и радикальным в своих убеждениях. Благодаря моим связям, Сергей попал в 72 бригаду. И именно поэтому, будучи уже военным, он начал выступать с критикой против командования бригады. Сначала в том плане, что они не заботились, в каких условиях живут солдаты, а затем начал озвучивать массу других недостатков. Хотя фамилий он не называл, но в целом критиковал структуру. Даже выступал на телевизионных каналах, видимо, договариваясь с друзьями-журналистами. И в сентябре 14-го года его упекли в мариупольское СИЗО. (Посадили Сергея сначала якобы за угон автомобиля, хотя, по свидетельству бойцов, машинами местных на фронте тогда пользовались с разрешения руководства. Отец общался с человеком, у которого Сергей взял по приказу машину. Тот рассказал, что Маэстро обещал ему ее вернуть, и сообщил об этом командованию). А затем прицепились к судимости, из-за которой он уехал из Украины в Чехию. Но Сергея отстояли активисты – он вернулся на службу. И начал выносить сор из избы: например, 12 ноября выставил пост на своей странице в фейсбуке, обвиняя руководство в контрабанде. Зная его пыл и конфликты в бригаде, я ему все время говорил: “Ты выберись сначала оттуда, а потом пиши, что хочешь”. А он мне, что вот я приеду домой и покажу им “кузькину мать”! Вот и показал… Я разговаривал с хозяйкой гостницы “УЮТ”, за какое-то время до перевода Сергей почему-то туда переехал. И она сказала, что 22 ноября, в день, когда сын должен был уезжать из города, где-то около 5 часов вечера он пришел с двумя клетчатыми сумками, в бушлате, отдал ключи, рассчитался за гостиницу и ушел. Через какое-то время, по ее словам, к ней пришли трое военнослужащих в форме с оружием и спросили, где Костаков. Один из них позвонил кому-то и сообщил, что Костаков ушел. Она говорит, что тут же позвонила Сергею, рассказала об этом. Про то, что было с ним дальше, есть только ряд догадок. Но, собирая разные сведенья уже не первый год, я убежден, что к его смерти причастны и военные его бригады, и милицейское подразделение “Киев-2”. Например, в день его пропажи, 22 ноября, на одном из милицейских постов видели человека, по описаниям похожего на Сергея, окровавленного и прикованного к какой-то трубе наручниками. Я ездил на опознание, когда нашли тело. Череп почему-то был отдельно, в него выстрелили 20 пуль – но это уже не убийство, а какая-то казнь. Судя по черепу, у меня были сомнения, что это Сергей, но мы отдали его на экспертизу, чтобы сверить зубную карту, и все сошлось, совпало и ДНК. Я все это время собираю всевозможные данные и документы, связанные с убийством сына, да и адвокаты мне сказали, что несмотря на то, что дело не движется с мертвой точки, материалы все равно надо собирать. Но в целом я уже потерял веру во что-либо. Виктория Солодухина. Сестра: 29 мая 15 года я выступила на “Шоу Шустера”, в котором подняла вопрос исчезновения Сергея, и буквально через день его тело находят, точнее, как я считаю, подбрасывают. На опознание мы ездили с папой. Приехали, добились, чтоб пришел командир разведроты, в которой служил Сергей, и первое, что он нам сказал: “Это точно Сергей!”. Мол, тело найдено в такой форме как ходил Серега – “Бундесе”. Но уже потом, когда некоторые бойцы демобилизовались, и перестали бояться хоть что-то рассказывать, сообщили мне, что у Сереги никогда не было “Бундеса”. (Об этом говорили сослуживцы Сергея и “Цензору”) Да и вообще, в морге по телу у меня было очень много вопросов, отчего закрались сомнения, Сергей ли это вообще, и если это не его тело, то где он сейчас? Второй раз в конце сентября мы ездили в Волноваху, чтобы забрать тело, и тогда нам его не показали и не отдали. Сказали идти оформлять документы, а через пару дней привезли его в двух мешках. Голову вообще передали отдельно “Новой почтой”. Меня гложет чувство вины, потому что, когда Серега собрался покидать бригаду, можно было туда поехать, встретить его и провести на поезд. Перевод Маэстро организовывала я. А когда прочитала пост про машины, у меня волосы дыбом встали. И ведь это только малая часть того, что он мог знать. Было чувство, что при малейшем столкновении с теми, кто там занимается контрабандой, ему выстрелят в спину. Я ему говорила, что если тебя арестуют, то мы всегда тебя оттуда выцарапаем, но не дай повода себя убить. Сергей Костаков Игорь Пилипчук. Друг, волонтер: Те, що ця справа сама по собі не рухається, – це вже злочин. Тому що вбивство військовослужбовця, за всіма ознаками, відбулось на нашій території. За кілька днів до свого зникнення Сергій телефонував мені, і я його дуже просив, щоб він більше не влаштовував там ніяких розборок, а зібрав речі і спокійно виїхав. Щоб не писав постів у Фейсбук, де викривав низку військових у скоєнні злочинів, бо це становило б йому загрозу, передбачувано. Він мав на руках відношення про переведення у новосформовану 81-шу десантну бригаду. Згодом я дізнався, що він за два дні до зникнення влаштував скандал заступнику начальника волноваської міліції, якому сказав, що, типу, доїду до Києва і розповім, як ви тут сєпарів приймали і так далі. Так от треба було спершу доїхати до столиці і тоді розповісти кому треба про всю ту шоблу. А не махати шашкою одному проти зграї негідників. Сергій часто наривався там, де цього не треба було робити, де треба було проявити витримку і згодом все зробити як слід. Ясно, що там була і контрабанда, і мародерство, але йому не треба було воювати з ними наодинці. Костаков, попри вік понад 40, за психотипом був підлітком, із відповідним юнацьким максималізмом та украй загостреним почуттям справедливості. Так і діяв часто, відповідно. При тому, що був винятково професійним і навіть унікальним бійцем. І ці два його альтер-его не завжди толерували між собою. На превеликий жаль. Його жертва заради нас – це не лише важка втрата для рідних та друзів. Це дійсно велика втрата для країни. Таких людей і солдатів – мало. Напомним, по информации главного военного прокурора страны Анатолия Матиоса, с начала войны зафиксированы 843 случая смертей украинских военных от самоубийств и убийств.
Источник:
Тільки зареєстровані користувачі бачать весь контент у цьому розділі
