Выбег турбогенератора, это не что иное, как один из режимов работы систем безопасности САОР (и РДЭС), и его внедрение на АЭС требует определенных изменений в оборудовании и алгоритмах работы этих систем, электрических схемах, защитной автоматике и т.д. Как, нормально, должно происходить внесение изменений в существующие системы безопасности, в данном случае добавление режима выбега ТГ? Сначала обоснование необходимости режима выбега, затем корректировка проекта АЭС в отношении систем безопасности, согласование вносимых изменений с разработчиками и изготовителями основного оборудования (генератора и возможно турбины), реализация этих изменений в натуре. И это работа Генерального проектировщика (ГП) и Главного конструктора (ГК) как инициатора выбега. Лишь затем можно переходить к внедрению режима выбега на действующих АЭС. Но ГП и ГК самоустранились, представив выбег в проектной и эксплуатационной документации как самовозникающий режим.
Если серьёзно относиться к таким документам, как ТР, ТОБ, ПТЭ*) и воспринимать всё, что в них написано, буквально, неизбежно придешь к выводу, что режим выбега, как оно и положено средству самозащиты, возникает сам собой и не требует никаких дополнительных проектных решений и/или управляющих воздействий со стороны эксплуатации. А разве можно относиться к этим документам несерьёзно? Иначе они перестанут быть проектной и эксплуатационной документацией, и станут просто беллетристикой. Но если режим выбега возникает сам собой, то его «внедрение в эксплуатацию» сводится просто к опробованию режима на действующих АЭС, т.е. является делом самой эксплуатации. Так, видимо, и восприняло это ВПО «Союзатомэнерго» – подразделение Министерства Энергетики и Электрофикации, в ведении которого находилось управление всеми атомными электростанциями СССР (кроме Нововоронежской и Ленинградской, оставшихся под Средмашем). Первым энергоблоком с реактором РБМК-1000 второй очереди на АЭС, находившихся в ведении Минэнерго, был 3-й блок ЧАЭС. Вот на нем и было в 1982 г. проведено 1-е испытание режима выбега (за год до этого был пущен блок №4 на ЛАЭС с таким же реактором, как на 3ЧАЭС, если там что-либо и происходило, никаких следов не осталось).
Испытание закончилось неудачей, и это не является неожиданностью. Отключение от сети генератора, работающего под нагрузкой, не допускается правилами эксплуатации, и если такое почему-либо происходит, то защитная автоматика производит гашение магнитного поля ротора, и генератор превращается на выбеге в обычный механизм (с простой болванкой в качестве ротора) не вырабатывающий никакого электричества. Чтобы такого не происходило, необходимо внести изменения в штатную систему возбуждения генератора, но так, чтобы эти изменения возникали только в режиме выбега ТГ. Требуемое изменение в системе возбуждения было согласовано с Ген. проектировщиком и реализовано заводом «Электросила», разработчиком и поставщиком генератора. Следующее испытание выбега было проведено в 1984 г., тоже на 3-м блоке ЧАЭС и тоже неудачное. Не прошел сигнал на включение блока выбега в системе возбуждения генератора.
Внедрение выбега помимо возбуждения генератора упирается в решение еще ряда проблем.
1) Алгоритм срабатывания такой системы безопасности как выбег ТГ, и в частности вопрос: с чего он начинается, с прекращения подачи пара на турбину или с отключения генератора от сети? Эти два события должны быть автоматически связаны между собой, но при существующей защитной автоматике интервал времени между ними составляет - две минуты.
2) Разработка и реализация новых схем автоматики, блокирующих АВР и штатный запуск алгоритма МПА, а вместо них запускающих алгоритм выбега.
3) Имитация МПА, позволяющая провести испытание системы безопасности с режимом выбега в реальных условиях, но без срабатывания САОР и нарушения нормальной эксплуатации энергоблока.
Для разработки алгоритма работы и электрических схем автоматики выбега, а также программы испытаний была привлечена пуско-наладочная организация «Донтехэнерго», региональное отделение общесоюзной организации «Союзтехэнерго». И эта работа выполнялась при контроле со стороны Ген.проектировщика.
Испытания режима выбега ТГ проводились еще дважды, в 1985 и 1986 гг. От этих испытаний, в отличие от предыдущих, сохранились материальные следы, в испытаниях 1985 г это программа испытаний и оперативный журнал НСБ. При чтении этих (и других сохранившихся) документов возникает стойкое ощущение, что в сложившейся иерархии безответственности реальным ответственным за внедрение режима выбега в эксплуатацию АЭС с реакторами РБМК был электроцех ЧАЭС (им отступать уже некуда, позади только выбегающий генератор). В такой ситуации не кажется странным, что ни в одном из сохранившихся документов по внедрению выбега ни разу не упоминается ядерный реактор, ради которого, собственно, и затевается выбег, и который является источником катастрофической опасности. С позиций электроцеха это понятно. Дело в том, что прежде, чем сформируется аварийный сигнал МПА защитной автоматикой энергоблока, независимо от неё, но по тем же самым исходным признакам, формируется аварийной защитой реактора сигнал АЗ-5, и реактор заглушается. Выбег происходит при заглушенном реакторе, и автоматика выбега никаких сигналов для этого заглушения не выдает, так что, «внедрятелям выбега» о реакторе можно не беспокоиться. Единственное, что может беспокоить, тепломеханическое оборудование энергоблока, которое является непосредственным объектом воздействия автоматики выбега (включается, отключается и т.д.). Вот электроцех и беспокоился – соответствующие службы АЭС привлечены к участию в проведении испытаний выбега. Отдела ядерной безопасности среди них не было, но уж точно не электроцех в этом виноват.
Ключевой вопрос алгоритма: «с чего начинается выбег», так и не был решен, а без его решения разработка автоматики, запускающей этот режим невозможна. Работа этой несуществующей автоматики во всех испытаниях выбега заменялась ручным управлением, а «ключевой вопрос» решался так: генератор отключался от внешней сети заранее, и выбег начинался с отключения турбины (закрытия стопорных клапанов). Испытания выбега 1985 и 1986 гг выполнялись по одинаковым программам на блоке №4 ЧАЭС при его остановах на ППР, и с самим выбегом на этот раз всё было нормально, все сигналы какие нужно проходили. Но испытания 1985 г. проводились без участия «Донтехэнерго», и «испытатели» забыли включить осциллограф, регистрирующий процесс выбега, так что никаких результатов этого испытания не получено. А во время испытаний 1986 г. случилась Чернобыльская авария, и хотя результаты испытаний в виде осциллограмм выбега успешно получены, идея выбега как средства обеспечения безопасности, была окончательно дискредитирована и похоронена навсегда. Далее испытание режима выбега см. здесь.
