Ну, во-первых, от души надеюсь, что он сдохнет у параши, это человек. Прошу прощения за выражение, но он это заслужил. По поводу того, жертва или не жертва, тут, конечно, разговор непростой, действительно. Потому что в 41-м году в плен попали миллионы красноармейцев, и большинство из них умерло, потому что немецкое командование вовсе и не хотело, чтобы они остались живыми. Это было, в общем, сознательное пренебрежение их жизнью. И они умирали от голода, от болезней, все прочее. И перед многими стоял этот вопрос: что делать – пойти на службу Третьему Рейху или умирать в лагере? И многие соглашались, сотни тысяч человек так или иначе служили немцам. Это действительно так. Вопрос состоял в том, как служили. Шли механиками, ездовыми, водителями, во вспомогательные службы. Это одно дело. А вот небольшое число людей соглашалось служить либо в вспомогательной полиции, то есть охотиться за коммунистами, за евреями, за подпольщиками, за партизанами, или, хуже всего, идти служить в концлагеря. Была специальная школа на Украине в Травниках, где обучали будущих охранников концентрационных лагерей. Вот в Травниках учился и Демьянюк.
Хочу обратить внимание – только добровольцы. Никого не вербовали, никого не заставляли. Абсолютно добровольно – пойти учиться, такой спецкурс был, учили их быть охранниками. Тем не менее, даже тех, кто добровольно пошел туда учиться, большой процент потом убежал, когда понял, чем предстоит в концлагерях заниматься. Несколько человек, кто прошел через эту школу, были расстреляны немцами за отказ исполнять приказы. И вот только те, кто не видел в этом ничего ужасного, кому нравилось исполнять указания немцев, служили дальше в концлагерях. Среди них был Демьянюк. Он служил в концлагере Собибор, это на территории Польши. Между прочим, этого концлагеря больше нет. Немцы его закрыли в 43-м году, после того, как там осенью произошло восстание. Это один из редких случаев. Его подняли советские евреи военнопленные, бойцы и командиры Красной Армии. У них, естественно, оружия не было, но они сделали ставку на жадность эсэсовцев. К одному прибежали и сказали, что нашли ему кожаное пальто, сняли с узника, он побежал, они его убили. Они по одиночке убили дюжину эсэсовцев, проломили столбы с колючей проволокой и убежали, хотя по ним стреляли. Убежало несколько сот человек. По-моему, 300. Из них, кстати говоря, только 50 дожили до окончания войны, потому что это было на территории Польши. Поляки либо выдавали их немцам, либо убивали сами. Демьянюк к тому времени был отправлен на переподготовку опять в Травники. То есть он был среди преуспевающих, среди подающих надежды охранников. И он потом служил в другом лагере, уже на территории самой Германии, то есть получил повышение. После войны из концлагерей делали страшные музеи. А с Собибором – от него, кстати, вообще ничего не осталось – поляки не знали, что делать. Потому что там охранниками были украинцы. По штатному расписанию, там было примерно 30 эсэсовцев, но половины из них никогда не было – болели, в командировках и так далее, и 120 украинских охранников, только украинских, потому что немцы отличали украинцев. Кстати, украинских военнопленных с уже оккупированных территорий в 41-м году отпускали домой, их поддерживали и считали союзниками в борьбе против Москвы. И вот эти люди, по воспоминаниям очень немногих оставшихся в живых, были жуткими садистами. На смерть вели не эсэсовцы, их было всего несколько человек, им некогда было заниматься черновой работой. Все делали украинские надзиратели и среди них Демьянюк. Причем это ведь было чисто лагерь уничтожения. В других лагерях использовали узников для работы. Немецкая военная промышленность чем дальше, тем больше, использовала очень широко труд военнопленных. Собибор был только лагерем уничтожения. Там даже не было привычной селекции, то есть когда привозили эшелоны и отбирали: вот эти могут работать, они задержатся на этом свете, а других казнят. Здесь не было селекции. Всех загоняли и начинали уничтожать. Иногда от прибытия очередного эшелона до казни проходило всего несколько часов. Я так подробно об этом рассказываю, так как хорошо знаю – мы на нашем канале в четверг покажем фильм об этом обо всем. Мы его сняли и сделали. Так вот, возвращаясь к вопросу о том, жертва или нет. Нет, не жертва. Он не жертва. Он не статист. Он играл на главной сцене. Он принадлежал к числу тех людей, которые занимались этим добровольно, сознательно и получая удовольствие. Многие оставшиеся узники вспоминали с ужасом, что иногда лес выводили валить для нужд лагеря, украинские охранники заставляли петь на русском языке песни, а там было очень много голландских евреев, которые, конечно, никакого русского не знали – так они так измывались над ними, что эти узники еще вешались, кончали с собой в лагере. Это до чего надо довести узника лагеря уничтожения, чтобы он покончил с собой, даже не дожидаясь, когда его отведут в газовую камеру. Этот человек – сознательный участник этих преступлений. Я понимаю, что многим кажется странным – как это так, соучастник десятков тысяч убийств? Но такова юридическая практика. Установить точно, кого именно он ввел в газовую камеру, невозможно. Но он на протяжении всей службы в лагере уничтожения Собибор каждодневно – это его работа была – отправлял людей в газовую камеру. То есть он – соучастник убийства всех тех, кто за это время был убит, уничтожен.
Тільки зареєстровані користувачі бачать весь контент у цьому розділі
