- Ну, рассказывай, как там твоя одинокая, неустроенная, безденежная, безнадёжная и тоскливая жизнь.
- Нормально.
- Я так и думал. А как наш жадный, наглый, грубый и жестокий богач?
- Хреново.
- Я так и думал. А как жена его на трёх машинах, загорелая, молодящаяся, оперированная на лице?
- Выгнал.
- Мирно?
- Отсудила всё.
- А ты почему не женишься?
- Вот поэтому.
- Так у тебя же нечего отсудить?
- Так пока она разберётся… Жалко её.
- А вдруг бескорыстная?
- Есть такие. Но сколько той жизни, чтоб искать? Они же не выпячиваются. И если найду, жалко её, чтоб искать.
- Однако я – возле тебя.
- Ты с детства тут не перевернёшь.
- Что тебе нужно?
- Ничего.
- Проблемы?
- Никаких.
- Деньги?
- Зачем? Я укладываюсь. Лишние испортят впечатление.
- Поедешь. Увидишь Париж.
- А я уже видел тех, кто видел Париж. Не заметил изменений. У меня тот же вес, что был в десятом классе. Остальное в поликлинике исправляют. Когда не смогут, я скажу.
- Ведь промолчишь?
- Ну, значит, не скажу. Я не люблю лишнего. Всё, что ты видишь – необходимо.
- Одежда?
- Устраивает.
- Всё вышло из моды ещё до войны.
- Войдёт снова. Я не спешу.
- Дай, я тебе хоть туфли куплю.
- Вполне меня устраивают.
- Очки?
- Тебе хочется, чтоб я был благодарен?
- Устроен.
- Я устроен.
- А выпить?
- Вот ты принёс. А я один не пью. Мне нечего исправлять.
- Ты преподаватель?
- Да.
- Тебе же надо выглядеть.
- Это не от меня зависит. Если они хотят, чтоб учителя так выглядели. Они так и выглядят. А по предмету жалоб нет.
- Тебя всегда любили.
- Кто как. Математика не для всех.
- Хоть что-нибудь прими.
- Всё, что здесь оставишь, будет лишнее.
- Даже слова?
- Да. Особенно слова.
- Я тебя люблю.
- Это лишнее.
- Можно, я постою, когда ты играешь в шахматы у моря?
- Пожалуйста.
- Мне нужно быть возле тебя.
- Иногда – пожалуйста. И не расстраивайся. Вон у тебя какая машина. Не расстраивайся. И прости, что не могу ничем помочь.
- Это ты меня прости, что я ничего не могу дать тебе.
- И я тебя прощаю.
