— Алексей, поздравляю с освобождением…
— Пока еще рано. Я из маленького концлагеря вышел в большой.
— Если с языка метафор это перевести на простой, то…
— Порядки в большом концлагере приближаются к тем, что существуют в маленьком. Свободой это уже назвать никак не получается. Вот как добегу до канадской границы, так и скажу: «Все, теперь я на свободе». Дело в том, что мне сказали, что на свободе я не насовсем. Срок мой закончился, отсидел я от звонка до звонка (Алексей был арестован 15 июня 2016 года и провел в заключении ровно два года — прим. ред).
— А почему «не на совсем»? Как это объясняют?
— Мне говорят: «Ты же понимаешь, что россия (страна-террорист) в кольце врагов. Ведет беспощадную борьбу с терроризмом». А ты, говорят, недоволен нашим правительством. Это ты, значит, играешь на стороне террористов. И ты опаснее террористов, потому что террористы далеко, а ты здесь рядом и наносишь еще больший ущерб. Поэтому с тобой надо бороться.
— Кто именно это сказал?
— Практически все так говорят и практически одними и теми же словами. Опера ФСИН и Центра Э МВД. А когда я был за забором, беседы со мной вели люди из самых разных инстанций, включая высокие, включая полковников. Приходили меня учить жизни. И говорили: «Ты же понимаешь, с террористами нельзя по закону. Они же убивают наших детей. А поскольку ты тоже террорист, то должен понимать, что апелляции к закону тут не работают. Выходи на свободу, но понимай, что скоро мы с тобой опять будем бороться.
— Что планируешь делать?
— Планирую до ближайшей государственной границы добираться. Задерживаться тут я считаю бессмысленным. Ничего меня не держит, пора уходить. Так всем будет лучше, включая тех борцов с терроризмом, которым так будет даже лучше, достанется меньше работы. Но вообще, они сейчас без работы не сидят. Я был на этапе, на пересылках, так там теперь есть целые спецблоки для «террористов». Ну, таких, типа меня.
— Экстремисты, да?
— Да. Одни неправильно молились, другие неправильно лайки ставили, третьи в курилке сказали, что Мальцев классный чувак. А сейчас вслух такие слова говорить нельзя. Сейчас в лучших традициях 37-го года жены пишут доносы на мужей. Я сам в такое не верил, но все логично. Вот, например, в Екатеринбурге я встретил человека, который лайкнул Мальцева. Пять месяцев его держали, даже не предъявив обвинения. Каждые два месяца его таскают на меру пресечения (а он человек небедный, у него адвокат хороший) и он их просит: «Отпустите меня под домашний арест, никуда же я не убегу!» А следователь говорит: «Нельзя под домашний арест, потому что он окажет давление на свидетеля». «Как я дома окажу давление на свидетеля?» «Да так: твоя жена дала на тебя показания!» Показания секретные, все засекречено, естественно, но они есть, так что сиди за решеткой и жди, когда тебе предъявят обвинение. Это сейчас самое обычное дело. Иные с удивлением обнаруживают в материалах уголовных дел уже в суде показания, которых они не давали, которых не давали свидетели, с поддельными подписями, на все это суду наплевать. В 37-м году было проще, тогда принимало решения по таким делам особое совещание без участия обвиняемого, свидетелей, адвокатов. А сейчас устраивают вот такой цирк. Но приемы те же самые.
— Ты планируешь попросить политического убежища или пока рассчитываешь на свои силы?
— Пока не думал об этом. Но у меня, вообще-то, много возможностей, я известный политзэк!
— Ты сейчас в Тюмени?
— Уже на пути из Тюмени в сторону государственной границы.
⚠ Тільки зареєстровані користувачі бачать весь контент та не бачать рекламу.
