Змінюй хід війни! Допомагай ЗСУ!

А пофилософствовать? (стихами о самом главном)

  • Автор теми Автор теми Джемма
  • Дата створення Дата створення
Вдох на выдохе,
выдох на вздохе.
Между ними проходят эпохи.
Между ними война мировая.

А потом - тишина гробовая.
А потом - начинается снова.
А вначале, как водится, слово.
В этом слове вся тайна сокрыта
В этой тайне собака зарыта.
1986
Виктор Платонович Коркия

CyCx7lDY9rOr7usqa.jpeg
 
Останнє редагування:
Дмитрий Быков

Весь этот год с его тоскою и злобою, из каждой трещины полезшими вдруг, я слышу ноту непростую, особую, к любому голосу примешанный звук, похожий, кажется, на пены шипение, на шелест гальки после шторма в Крыму, на выжидающего зверя сопение, но только зверя не видать никому.

И вот, пока они кидаются бреднями, и врут, как водится у них искони, плюс измываются уже над последними, кто не уехал и не стал, как они, пока трясут, как прокаженный трещоткою, своими байками о главном-родном и глушат бабками, и кровью, и водкою свой тихий ужас пред завтрашним днем, покуда дергаются, словно повешенный, похабно высунув язык-помело, – я слышу голос, незаметно примешанный к неутихающему их трололо. И сквозь напавшее на всех отупение он все отчетливее слышится мне — как будто чайника ночное сипение, его кипение на малом огне.

Покуда зреет напряженье предсудное, рытье окопов и прокладка траншей – все четче слышится движенье подспудное, однако внятное для чутких ушей. Господь не в ветре, урагане и грохоте – так может действовать испуганный бес; и нарастание безумства и похоти всегда карается не громом с небес; Господь не действует ни криком, ни порохом – его практически неслышимый глас сопровождается таинственным шорохом, с которым лопается пена подчас, и вот я чувствую, чувствую, чувствую, хоть признаваться и себе не хочу, – как в громовую какофонию гнусную уже вплетается нежнейшее "Чу"…

Пока последними становятся первые, не остается ни порядков, ни схем, оно мне сладостно, как ангелов пение за темнотой, за облаками, за всем: такое тихое, почти акапельное, неуязвимое для споров и драк.

Ведь это лопается Божье терпение.

Оно ведь лопается именно так.
 
Вдох на выдохе,
выдох на вздохе.
Между ними проходят эпохи.
Между ними война мировая.

А потом - тишина гробовая.
А потом - начинается снова.
А вначале, как водится, слово.
В этом слове вся тайна сокрыта
В этой тайне собака зарыта.

Автор текста - Виктор Платонович Коркия.
⚠ Тільки зареєстровані користувачі бачать весь контент та не бачать рекламу.


Вова-vd7752, заканчивайте плагиатить.

Дмитрий Быков

Весь этот год с его тоскою и злобою, из каждой трещины полезшими вдруг, я слышу ноту непростую, особую, к любому голосу примешанный звук, похожий, кажется, на пены шипение, на шелест гальки после шторма в Крыму, на выжидающего зверя сопение, но только зверя не видать никому.
Когда-то я с Дмитрием Быковым переписывалась.
 
Из полутонов соткан мир -
Велик, своим многообразьем.
А нищета всегда сидит,
В принявших «ДА» и «НЕТ» за счастье!
6824.webp
 
В ЗАЩИТУ ДЕДА МОРОЗА

Мой брат (меня он перерос)
Доводит всех до слез.
Он мне сказал, что Дед Мороз
Совсем не Дед Мороз!

Он мне сказал:
- В него не верь! -
Но тут сама
Открылась дверь,

И вдруг я вижу -
Входит дед.
Он с бородой,
В тулуп одет,
Тулуп до самых пят!
Он говорит:
- А елка где?
А дети разве спят?

С большим серебряным мешком
Стоит, обсыпанный снежком,
В пушистой шапке дед.
А старший брат твердит тайком:
- Да это наш сосед!

Как ты не видишь: нос похож!
И руки, и спина! -
Я отвечаю: - Ну и что ж!
А ты на бабушку похож,
Но ты же не она!

Агния Львовна Барто

 
Стояла зима.
Дул ветер из степи.
И холодно было Младенцу в вертепе
На склоне холма.
Его согревало дыханье вола.
Домашние звери
Стояли в пещере,
Над яслями теплая дымка плыла.
Доху отряхнув от постельной трухи
И зернышек проса,
Смотрели с утеса
Спросонья в полночную даль пастухи.
Вдали было поле в снегу и погост,
Ограды, надгробья,
Оглобля в сугробе,
И небо над кладбищем, полное звезд.
А рядом, неведомая перед тем,
Застенчивей плошки
В оконце сторожки
Мерцала звезда по пути в Вифлеем.
Она пламенела, как стог, в стороне
От неба и Бога,
Как отблеск поджога,
Как хутор в огне и пожар на гумне.
Она возвышалась горящей скирдой
Соломы и сена
Средь целой вселенной,
Встревоженной этою новой звездой.
Растущее зарево рдело над ней
И значило что-то,
И три звездочета
Спешили на зов небывалых огней.
За ними везли на верблюдах дары.
И ослики в сбруе, один малорослей
Другого, шажками спускались с горы.
И странным виденьем грядущей поры
Вставало вдали все пришедшее после.
Все мысли веков, все мечты, все миры,
Все будущее галерей и музеев,
Все шалости фей, все дела чародеев,
Все елки на свете, все сны детворы.
Весь трепет затепленных свечек, все цепи,
Все великолепье цветной мишуры…
… Все злей и свирепей дул ветер из степи…
… Все яблоки, все золотые шары.
Часть пруда скрывали верхушки ольхи,
Но часть было видно отлично отсюда
Сквозь гнезда грачей и деревьев верхи.
Как шли вдоль запруды ослы и верблюды,
Могли хорошо разглядеть пастухи.
— Пойдемте со всеми, поклонимся чуду, —
Сказали они, запахнув кожухи.
От шарканья по снегу сделалось жарко.
По яркой поляне листами слюды
Вели за хибарку босые следы.
На эти следы, как на пламя огарка,
Ворчали овчарки при свете звезды.
Морозная ночь походила на сказку,
И кто-то с навьюженной снежной гряды
Все время незримо входил в их ряды.
Собаки брели, озираясь с опаской,
И жались к подпаску, и ждали беды.
По той же дороге чрез эту же местность
Шло несколько ангелов в гуще толпы.
Незримыми делала их бестелесность,
Но шаг оставлял отпечаток стопы.
У камня толпилась орава народу.
Светало. Означились кедров стволы.
— А кто вы такие? — спросила Мария.
— Мы племя пастушье и неба послы,
Пришли вознести Вам Обоим хвалы.
— Всем вместе нельзя. Подождите у входа.
Средь серой, как пепел, предутренней мглы
Топтались погонщики и овцеводы,
Ругались со всадниками пешеходы,
У выдолбленной водопойной колоды
Ревели верблюды, лягались ослы.
Светало. Рассвет, как пылинки золы,
Последние звезды сметал с небосвода.
И только волхвов из несметного сброда
Впустила Мария в отверстье скалы.
Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба,
Как месяца луч в углубленье дупла.
Ему заменяли овчинную шубу
Ослиные губы и ноздри вола.
Стояли в тени, словно в сумраке хлева,
Шептались, едва подбирая слова.
Вдруг кто-то в потемках, немного налево
От яслей рукой отодвинул волхва,
И тот оглянулся: с порога на Деву,
Как гостья, смотрела звезда Рождества.
1947

(Б. Пастернак)
 
Стояла зима.
Дул ветер из степи.
И холодно было Младенцу в вертепе
На склоне холма.
Его согревало дыханье вола.
Домашние звери
Стояли в пещере,
Над яслями теплая дымка плыла.
Доху отряхнув от постельной трухи
И зернышек проса,
Смотрели с утеса
Спросонья в полночную даль пастухи.
Вдали было поле в снегу и погост,
Ограды, надгробья,
Оглобля в сугробе,
И небо над кладбищем, полное звезд.
А рядом, неведомая перед тем,
Застенчивей плошки
В оконце сторожки
Мерцала звезда по пути в Вифлеем.
Она пламенела, как стог, в стороне
От неба и Бога,
Как отблеск поджога,
Как хутор в огне и пожар на гумне.
Она возвышалась горящей скирдой
Соломы и сена
Средь целой вселенной,
Встревоженной этою новой звездой.
Растущее зарево рдело над ней
И значило что-то,
И три звездочета
Спешили на зов небывалых огней.
За ними везли на верблюдах дары.
И ослики в сбруе, один малорослей
Другого, шажками спускались с горы.
И странным виденьем грядущей поры
Вставало вдали все пришедшее после.
Все мысли веков, все мечты, все миры,
Все будущее галерей и музеев,
Все шалости фей, все дела чародеев,
Все елки на свете, все сны детворы.
Весь трепет затепленных свечек, все цепи,
Все великолепье цветной мишуры…
… Все злей и свирепей дул ветер из степи…
… Все яблоки, все золотые шары.
Часть пруда скрывали верхушки ольхи,
Но часть было видно отлично отсюда
Сквозь гнезда грачей и деревьев верхи.
Как шли вдоль запруды ослы и верблюды,
Могли хорошо разглядеть пастухи.
— Пойдемте со всеми, поклонимся чуду, —
Сказали они, запахнув кожухи.
От шарканья по снегу сделалось жарко.
По яркой поляне листами слюды
Вели за хибарку босые следы.
На эти следы, как на пламя огарка,
Ворчали овчарки при свете звезды.
Морозная ночь походила на сказку,
И кто-то с навьюженной снежной гряды
Все время незримо входил в их ряды.
Собаки брели, озираясь с опаской,
И жались к подпаску, и ждали беды.
По той же дороге чрез эту же местность
Шло несколько ангелов в гуще толпы.
Незримыми делала их бестелесность,
Но шаг оставлял отпечаток стопы.
У камня толпилась орава народу.
Светало. Означились кедров стволы.
— А кто вы такие? — спросила Мария.
— Мы племя пастушье и неба послы,
Пришли вознести Вам Обоим хвалы.
— Всем вместе нельзя. Подождите у входа.
Средь серой, как пепел, предутренней мглы
Топтались погонщики и овцеводы,
Ругались со всадниками пешеходы,
У выдолбленной водопойной колоды
Ревели верблюды, лягались ослы.
Светало. Рассвет, как пылинки золы,
Последние звезды сметал с небосвода.
И только волхвов из несметного сброда
Впустила Мария в отверстье скалы.
Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба,
Как месяца луч в углубленье дупла.
Ему заменяли овчинную шубу
Ослиные губы и ноздри вола.
Стояли в тени, словно в сумраке хлева,
Шептались, едва подбирая слова.
Вдруг кто-то в потемках, немного налево
От яслей рукой отодвинул волхва,
И тот оглянулся: с порога на Деву,
Как гостья, смотрела звезда Рождества.
1947

(Б. Пастернак)
Поэт - сновидец иль простак,
тасующий места и сроки?
Чем расплатился Пастернак
за утверждающие строки?
 
О, сколько ж в мире нас, кто метит в Пастернаки, -
Тщеславно-тщетные (увы!..:незнаю:) листомараки... :rolleyes:
 
Понравился стих автора Bondi
⚠ Тільки зареєстровані користувачі бачать весь контент та не бачать рекламу.


Сомнения часто подводят.
Всегда надо действовать так,
Чтоб рядом стоящие знали не вроде,
Что только ты здесь вожак.

Не надо для них распыляться,
Но пусть они знают о том,
Что лучше с тобою во всём соглашаться,
Чтоб не было жалко потом.

Не стоит вдаваться в примеры,
Раскладывать по мелочам.
Должна быть уверенность в голосе, вера,
В ответ чтоб хотели молчать.

Напрасно и время не тратить,
Оно победителей ждёт.
И помни, что первого места не хватит
Тому, кто вторым придёт.
 
Останнє редагування:
Вот откуда приходят все беды
(Детям и кормящим матерям читать низя)

Уже просвистел новогодний гудок,
Из нор повылазили гордо козлы.
Четыре копыта на драный носок,
Там дедушка пьяный оставил дары.

Он мчался на санях, по небу пыхтя,
С мешком пролезал в любую трубу.
Под ёлкой оставил подарок не зря,
А если нет елки, то прятал в нору.

И плакали дети, носок не найдя,
А мыши точили в норе до утра.
Пока не зарделась на небе заря,
Не ждите подарок без елки друзья.

Вот тут и зарыта вся наша беда,
Раскрою нещадно я этот нарыв:
Когда в Новый Год нет под елкой носка,
Крысиным становится весь этот мир.

Так год без носочный сменяет другой,
Он сеет преступный кругом элемент.
Растёт без подарков ребёнком изгой,
Так в мир наш приходит бандит или мент.

Оо
 
***
"Последний", "первый" ли, "второй"...
А расплатились - мы. Страной.

***
Сначала - сказка, а потом -
Лжедмитрий, Готторпы, Гапон,
страна-огромная-отвянь...
Где деньги, Вань?

***
И кстати, да, Борису - слава,
согражданам - лишь результат:
разброд, разруха и отрава,
и предсказаний звездопад...

***
Разноголосица недель -
как будто скоростная трасса.
Но, верно, нет важнее дел
распределенья мест Парнаса. ;)

Вот откуда приходят все беды
(Детям и кормящим матерям читать низя)

Уже просвистел новогодний гудок,
Из нор повылазили гордо козлы.
Четыре копыта на драный носок,
Там дедушка пьяный оставил дары.

Он мчался на санях, по небу пыхтя,
С мешком пролезал в любую трубу.
Под ёлкой оставил подарок не зря,
А если нет елки, то прятал в нору.

И плакали дети, носок не найдя,
А мыши точили в норе до утра.
Пока не зарделась на небе заря,
Не ждите подарок без елки друзья.

Вот тут и зарыта вся наша беда,
Раскрою нещадно я этот нарыв:
Когда в Новый Год нет под елкой носка,
Крысиным становится весь этот мир.

Так год без носочный сменяет другой,
Он сеет преступный кругом элемент.
Растёт без подарков ребёнком изгой,
Так в мир наш приходит бандит или мент.

Оо
Чтобы не плакали взрослые дети,
им оставляю всем по носку.
Чтоб танцевали, как тети в балете,
чтобы удачи - как в море песку.

Чтоб примирились везде оппоненты,
чтобы отстроились все города.
Только тепло, пирожки, комплименты!
Елка, шампанское, песни, звезда!

Ru7AfoyPwT3yyNAdsa7IPlqGgIgIHed9YVh0k-mi7ZyKB8mvzm.webp


images


1442510.png
 
Из неопубликованного:

Ты веришь, что Творец - на Небесах,
А на Земле обитель Божья - в храме?!
Его там нет!!! Живёт Господь в сердцах,
Ежесекундно пребывая с нами...

24.05.2005г.
:клас:
Притча о Боге

Говорят, после того как Бог создал мир, человек проявил необыкновенную прыть и сразу шагнул за пределы дозволенного. Это обстоятельство очень обеспокоило Бога.
Он созвал семь архангелов на совет и сказал: «Возможно, я совершил ошибку, создав человека, теперь мне не будет покоя. Люди будут преступать дозволенное, а потом бесконечно жаловаться на свою несчастную жизнь. Куда бы мне спрятаться от них?».
Архангелы долго думали. Один из них посоветовал Богу спрятаться на вершине Эвереста. Но Бог сказал: «Очень скоро люди доберутся туда». Другой архангел предложил: «Спрячься на дне океана». Еще один посоветовал укрыться на Луне. Было еще множество разных предложений, но Бог все их отверг.
Наконец, один из архангелов сказал: «Спрячься в сердце человека. Там Тебя никто не будет беспокоить, а найдет лишь человек с открытым сердцем». Это предложение понравилось Богу. Он так и поступил.
 
О небе, человеке и земле

Так вышло, на земле он появился,
Среди гиббонов, крокодилов и моржей.
Хоть не лосось, но тоже нерестился,
Но захотел царём стать всех зверей.
Его терзали страшные напасти:
То хищник злобный, то не урожай.
В плену был человек у своей страсти,
И очень часто умирал, не зная рай.
Его преследовал злой рок и мучил голод,
Не вкусный завтрак, несваренье и понос.
Хоть слабым был, но всё же гордым,
Когда был сытым, мыслей в небо рос.
Обычно он придумывал злых духов,
И вешал на них мертвых всех собак.
И если верить всем несметным слухам,
Решил он возвеличиться, но как?
Сначала человек придумал бога,
Который был подобный сам ему.
Властителем незримым у порога,
Затем добавил к богу сатану.
Удобный бог, который всё прощает,
Тем более что создал он тебя.
Небесный папа часто навещает,
Блаженных и уснувших навсегда.
Теперь творить любую гадость можно,
В ответе только бог и небеса.
А если виноват, покаяться не сложно,
Ведь что случается, то воля есть отца.

:)
 
Останнє редагування:
Не смогла пройти мимо этого стихотворения...


Мой дед в сорок пятом дошел до Берлина,

Отец мой с Донбасса, и русская – мать.

…Рожден я в Союзе. И вдруг – Украина!

И нужно учиться ее понимать.

Всё было другим – потому интересным,

Мне слог – и порядок здесь был незнаком.

Слова изучал я по сказкам и песням,

И мова мне стала вторым языком.

Поля колосились – и житом, и рожью,

Над ними, как прапор, цвела синева.

Мне пели Полтава, Донецк, Запорожье,

И Львов, и Хмельницкий дарили слова.

****ы с москалями тут жили едино –

Такой нам порядок был Господом дан.

И стало однажды, что в смуты годину

Мы против бандита пошли на Майдан.

Мы жгли и ломали, а после – чинили,

Мы стали с колен подниматься как раз…

Но вдруг нас и предали, и очернили –

Назвали ******ы ******ами нас!

И взяв эту ложь оправданием странным,

россия – мой корень, опора и дух –

Не дав зарастить нам кровавые раны

Предательски в спину ударила вдруг,

Кусок отрывая – без анестезии!

И вот, презирая изменников рать,

Я, русский по крови – я против России,

Что хочет краину мою разорвать!

Меня называют ******ом с экрана,

И я – за Россию быть должен, скажи?

Я против – не русских, но против тирана,

Речей его сладких и мерзостной лжи!

За то, что хотели свободы и правды,

Мы стали врагами России? Ну вот,

Надеюсь, теперь вы действительно рады:

Я – русобандера, мутант-патриот!

Зашлите нам клоунов новую стаю –

Оправдывать нужно кровавый навет!

Я двадцать три года по-русски читаю,

И только «спасибі!» я слышал в ответ,

Но вам-то виднее, что русский в опале,

Что Пушкина сборники жгут на костре.

Вот только не мы на Россию напали:

россия свинью подложила сестре!

Но каждый из тех, кто заваривал кашу –

Скорей закатайте обратно губу,

И вон с Украины! А «вежливость» вашу

Засуньте себе вместе с газом в трубу.

Ах, карлик, ты думал, получишь на блюдце

Козачий наш край в этой подлой борьбе?

Но русские – русские, знай, не сдаются.

И мы не сдадим Украину тебе!

Автор - Саша Кладбище
 
Останнє редагування:
Татьяна Снежина "Письма твои"

Когда от забот опускаются руки
И больше нет смысла о чем-то мечтать,
Проходит печаль от долгой разлуки,
Когда я сажусь твои письма читать.

И память ушедшая в дом мой вернется,
И пусть ненадолго, но будет весна,
И сердце уснувшее вздрогнув проснется,
И руки согреются строчкой письма.

Письма твои — тихая гавань,
Куда от разлуки и слез убегаю.
Белый конверт парус уносит
В далекую проседь растраченных лет.

На белых страницах вся жизнь проплывает,
Рисуя мне твой забытый портрет.
И кажется мне, что чудес не бывает,
Когда от тебя письма долго нет.

Года облетают, как осенью листья,
Цветным покрывалом на память ложась.
И с каждой прочитанной жизни страницей
Все больше люблю твои письма читать.
 
К.Языковой "Ангелы"

Ангелы в небе высоком живут,
Богу Всевышнему славу поют,
К небу возносят молитвы людей,
Сладкие грезы детей.

Господи мой, сердце открой,
Дай мне услышать ангельский хор.
Господи мой, сердце открой,
Знаю, Ты Бог Живой.

Ангелов Бог посылает с небес
Для возвещения Божьих чудес.
Веру и радость приносят они,
Вестники Божьей любви.
 
Божья благодать

На белом, черным он раскрашен,
А кое-где был перламутр.
И чтоб изысканней и краше,
Творец добавил млечный путь.

Не сомневайся в его воле,
Как не ужасна жизнь порой.
Умей прислушаться ты к боли,-
Она награда и покой.

Когда вас мучают тираны,
Не проклинайте вы творца.
Он не услышит вас в нирване,
Но может, даст в ответ пинка.

Чем он сильней, тем благодатней,
Прекрасней яростный полёт.
Упасть на копья злобной рати,
И разорвать всю в клочья плоть.

Пускай кипит и пузырится,
Из чресл на землю красным кровь.
Не вздумай смертный, матерится,
Ведь смерть твоя – его любовь.

Летят года как в колеснице,
Из века в век так до конца.
Кто не поймёт любовь десницы,
Рай не узнает никогда!

Оо
 
Неизвестно зачем посчитаны
Деревянные кисти торчащие.
Наши предки не так воспитаны,
Наши предки кричали чаще.
Не построенные, но настоящие,
Раскалённого солнца дети,
Бесконечные хижины счастья,
Из которых для каждой где-то
Настоящее гиблое место
В наступающих пространстве и времени
Обозначено красным крестом
На своём легендарном темени.
 
Назад
Зверху Знизу