Полностью выдуманная история
Anti-colorados
От редакции:
Следующий ниже текст – вымысел. Все совпадения – случайность.
Война таки началась, но случилось это не так, как предполагалось. Не там и не тогда. Отдельный и независимый легион долго стоял между двумя армиями, сначала ожидая удара с любой стороны, но потом было решено, что ни одна из армий не нападет и можно ни о чем не беспокоиться. Центурионов время от времени отрывали от рытья канав и обустройства лагеря лишь для того, чтобы те, сверкая броней и наконечниками копий, могли торжественно пройтись перед лицом командира. Каждый такой сбор показывал уменьшение центурионов и их амуниции. Кто-то уже шел без мечей и копий, кто-то – без щитов, но со все тем же бравым и лихим видом.
Так все продолжалось настолько долго, что многие принимали это бравое хождение за ратный подвиг, а потому – с радостью получали очередные звания, награды и прочие регалии. Лишь иногда звучали призывы о необходимости примкнуть к одной из крупных армий, все так же стоящих рядом, но призывы были вялыми и никто толком не мог сказать, куда надо примыкать. В общем, так и стояли да того момента, пока не поползли слухи о том, что легат ночью ездил в лагерь одной из армий и явно о чем-то там договорился. Некоторые даже слышали металлический звон в его пухлых дорожных сумках.
Утром было объявлено о срочном совещании в штабе легиона. Там легат объявил о том, что он договорился с командованием соседней армии о подчинении легиона ее командиру. Назвал он и резоны. Главный из них – возможность работы на заготовке дров, с продажи которых живет вся армия, да еще и хватает на «погулять-повеселиться». Тем же, кто хочет продолжать службу в войске, было обещано это делать уже под другими знаменами, но с более высоким жалованием.
Начальник штаба деловито развернул карту и стал пояснять командирам центурий, куда надо вести личный состав, где оставлять старое ****** и обмундирование, а также – где получать новое. Большая часть офицеров стала паковать свои вещи, готовясь к переезду на новое место, но центурионы пояснили простым легионерам, что легат их продал и теперь поведет их сдаваться. За ночь эта весть облетела все расположение легиона и бойцы ринулись к штабной палатке, дабы подержать за горло командира, трибунов и прочих замполитов. Но те, видя такое дело, успели смыться.
Вот в этот момент война и началась. Ударила та армия, которой легат пытался продать легион. Это при том, что весь штаб успешно дизертировал к противнику и унес все данные о том, чем располагает легион. Пока все приходили в себя, а авангард принял первые бои, противник стал обходить с флангов и прижимать легион к лесу с топкими болотами. В общем, картина оказалось безрадостной. С трех сторон была смерть в бою, ибо помощи ждать не откуда, а противника всегда было больше, а с четвертой стороны – смерть в болоте.
В перерыве между боями легионеры решили, что нужен новый легат, или просто командир, который возьмет на себя две ключевые функции – руководство войсками и вывод войска из окружения. Тянуть с любым из этих двух вопросов было нельзя и смертельно опасно.
Тут сразу оказалось несколько кандидатов, имевших разные планы выхода из ситуации. Один заявил, что беглый легат был прав, надо сдаваться и просить, чтобы условия предоставления отдельной лесосеки остались в силе. Да, придется унизиться, попросить, поцеловать сапог, но раз уж такие обстоятельства, то деваться некуда. А иметь возможность торговать дровами – сильная штука, ради которой можно разок унизиться, мол – не в первый раз. Окончив свою речь, кандидат получил чей-то смачный пендаль и обещание вернуться к вопросам унижения после совещания.
Вторым выступил его ярый оппонент и заявил, что надо упереться в землю и рубиться до последнего. В общем-то, он предложил всем ******* в бою, красиво и эпично. По его утверждению это станет красивым подвигом, о котором будут слагать легенды. Оратор тоже был послан куда подальше, а кто-то даже предложил ему пойти и убиться о стену.
В конце концов, разговор пошел не о том, кому возглавлять дело, а что, собственно, делать. И тогда прозвучало предложение о необходимости пробиваться в сторону другой армии, потому что теперь у нас один противник. Поскольку эту идею поддержало большинство присутствующих, то вопрос уже стал не о том, чтобы возглавить легион вообще, а о том, как его с боем вывести из окружения на соединение с дружественной армией.
Тогда выступил еще один оратор, который пояснил то, что он может сделать. Он сказал, что может вывести легион из окружения, ибо знает местность, свойства болот и как можно найти ту единственную тропку среди топи, по которой пройдет весь легион. Кроме того, он заверил, что сможет правильно провести переговоры с дружественной армией, чтобы максимально сохранить интересы легиона. И самое главное, он поклялся, что приложит все усилия для того, чтобы потери, неизбежные при такой операции, свести к самому минимуму. А потом, когда уже выведет войско из окружения – отдаст власть тому, кто сможет ее принять и правильно ею распорядиться.
Присутствующие стали одобрительно качать головами и тихо обсуждать предложение, которое больше всего соответствовало сложившейся ситуации. И тогда оратор добавил то, чего никто не ожидал. Он сказал о том, что все уже знали, о трех мешках сестерциев, которые получил их бывший легат за измену. Он пообещал, что не возьмет у противника ни единого асса и не продаст ни одного центуриона, а если кто попадет в плен, то будет вытаскивать его всеми возможными способами. Собственно говоря, присутствующие услышали то, что хотели услышать и дали согласие на то, чтобы кандидат возглавил операцию по выходу из окружения.
Первое время было самым трудным и самым страшным. Противник полностью прижал легион к болоту, и хотя тот яростно огрызался, исход битвы казался неизбежным. Но вот новый легат повел свой легион по одному ему известным тропам и неминуемая гибель отступила. Она увязла в болоте так, как и атакующая армия.
Спустя некоторое время оказалось, что с другой стороны болот уже ждут передовые отряды дружественной армии, а по цепочке бойцов легиона уже пошли новые щиты, копья, мечи и шлемы. С новыми возможностями легион стал не просто отходить, но приносить противнику массу неприятностей и потерь.
В общем, бойцы преобразились, поскольку безвыходность ситуации уже не была такой глухой, как совсем недавно. Уже появилась возможность бить противника так, что тот не раз падал на колени и харкал кровью и уже стал намного осмотрительнее, опасаясь вступать в бой, не имея многократного численного превосходства. Один легионер уже воевал за троих-четверых и приносил такие же потери, как раньше это делали трое-четверо его коллег.
В этот самый момент, когда страх отступил, подняли голову те, кто не прошел отбор в самое грозное время. И они накинулись со своими привычными обвинениями. Первый говорил о том, что напрасно упущены возможности присоединиться к богатому дровами союзнику и вместе бить всех остальных. Второй, сотрясая воздух проклятиями, кричит о том, что надо было нырнуть в болото, и дождавшись противника, выскочить из трясины и порубить его на тряпки. Третьи – просто захлебываясь кричат: «систерции, ситерции!» Уже и не разобрать, что именно с ними, взял или отдал, что не той стороной болота повел, что трясина не такая уж и топкая и вообще, они сделали бы все намного лучше. А тем временем, легион становится в боевой порядок, скрипя новыми ремнями от доспехов, сжимая новенькие щиты и копья. И друзьям и врагу понятно, что легион пришел в себя, вернул уверенность и спокойствие и теперь его поздно брать врасплох, ибо он может и уже хочет воевать.
И что характерно, все эти изменения были сделаны руками каждого воина, но для этого у него оказалось время, пока он шел путем, указанным новым легатом. Потом, когда битва закончится, все получат свою оценку. Каждый займет свое место в истории, и тот, кто рубился с противником, и тот, кто организовал правильную оборону и тот, кто вывел всех из окружения. Кстати, получат оценку и те, кто все это время пытался завести легион либо под удар врага, либо в непроходимые топи. Это будет позже. Лет через 10-20, но будет. Это дети станут учить в школах и будут рассказывать перед классом о тех, кто остался в истории со знаком «плюс», и о некоторых, кто уже неизбежно останется со знаком «минус». Так будет.
Anti-colorados
От редакции:
Следующий ниже текст – вымысел. Все совпадения – случайность.
Война таки началась, но случилось это не так, как предполагалось. Не там и не тогда. Отдельный и независимый легион долго стоял между двумя армиями, сначала ожидая удара с любой стороны, но потом было решено, что ни одна из армий не нападет и можно ни о чем не беспокоиться. Центурионов время от времени отрывали от рытья канав и обустройства лагеря лишь для того, чтобы те, сверкая броней и наконечниками копий, могли торжественно пройтись перед лицом командира. Каждый такой сбор показывал уменьшение центурионов и их амуниции. Кто-то уже шел без мечей и копий, кто-то – без щитов, но со все тем же бравым и лихим видом.
Так все продолжалось настолько долго, что многие принимали это бравое хождение за ратный подвиг, а потому – с радостью получали очередные звания, награды и прочие регалии. Лишь иногда звучали призывы о необходимости примкнуть к одной из крупных армий, все так же стоящих рядом, но призывы были вялыми и никто толком не мог сказать, куда надо примыкать. В общем, так и стояли да того момента, пока не поползли слухи о том, что легат ночью ездил в лагерь одной из армий и явно о чем-то там договорился. Некоторые даже слышали металлический звон в его пухлых дорожных сумках.
Утром было объявлено о срочном совещании в штабе легиона. Там легат объявил о том, что он договорился с командованием соседней армии о подчинении легиона ее командиру. Назвал он и резоны. Главный из них – возможность работы на заготовке дров, с продажи которых живет вся армия, да еще и хватает на «погулять-повеселиться». Тем же, кто хочет продолжать службу в войске, было обещано это делать уже под другими знаменами, но с более высоким жалованием.
Начальник штаба деловито развернул карту и стал пояснять командирам центурий, куда надо вести личный состав, где оставлять старое ****** и обмундирование, а также – где получать новое. Большая часть офицеров стала паковать свои вещи, готовясь к переезду на новое место, но центурионы пояснили простым легионерам, что легат их продал и теперь поведет их сдаваться. За ночь эта весть облетела все расположение легиона и бойцы ринулись к штабной палатке, дабы подержать за горло командира, трибунов и прочих замполитов. Но те, видя такое дело, успели смыться.
Вот в этот момент война и началась. Ударила та армия, которой легат пытался продать легион. Это при том, что весь штаб успешно дизертировал к противнику и унес все данные о том, чем располагает легион. Пока все приходили в себя, а авангард принял первые бои, противник стал обходить с флангов и прижимать легион к лесу с топкими болотами. В общем, картина оказалось безрадостной. С трех сторон была смерть в бою, ибо помощи ждать не откуда, а противника всегда было больше, а с четвертой стороны – смерть в болоте.
В перерыве между боями легионеры решили, что нужен новый легат, или просто командир, который возьмет на себя две ключевые функции – руководство войсками и вывод войска из окружения. Тянуть с любым из этих двух вопросов было нельзя и смертельно опасно.
Тут сразу оказалось несколько кандидатов, имевших разные планы выхода из ситуации. Один заявил, что беглый легат был прав, надо сдаваться и просить, чтобы условия предоставления отдельной лесосеки остались в силе. Да, придется унизиться, попросить, поцеловать сапог, но раз уж такие обстоятельства, то деваться некуда. А иметь возможность торговать дровами – сильная штука, ради которой можно разок унизиться, мол – не в первый раз. Окончив свою речь, кандидат получил чей-то смачный пендаль и обещание вернуться к вопросам унижения после совещания.
Вторым выступил его ярый оппонент и заявил, что надо упереться в землю и рубиться до последнего. В общем-то, он предложил всем ******* в бою, красиво и эпично. По его утверждению это станет красивым подвигом, о котором будут слагать легенды. Оратор тоже был послан куда подальше, а кто-то даже предложил ему пойти и убиться о стену.
В конце концов, разговор пошел не о том, кому возглавлять дело, а что, собственно, делать. И тогда прозвучало предложение о необходимости пробиваться в сторону другой армии, потому что теперь у нас один противник. Поскольку эту идею поддержало большинство присутствующих, то вопрос уже стал не о том, чтобы возглавить легион вообще, а о том, как его с боем вывести из окружения на соединение с дружественной армией.
Тогда выступил еще один оратор, который пояснил то, что он может сделать. Он сказал, что может вывести легион из окружения, ибо знает местность, свойства болот и как можно найти ту единственную тропку среди топи, по которой пройдет весь легион. Кроме того, он заверил, что сможет правильно провести переговоры с дружественной армией, чтобы максимально сохранить интересы легиона. И самое главное, он поклялся, что приложит все усилия для того, чтобы потери, неизбежные при такой операции, свести к самому минимуму. А потом, когда уже выведет войско из окружения – отдаст власть тому, кто сможет ее принять и правильно ею распорядиться.
Присутствующие стали одобрительно качать головами и тихо обсуждать предложение, которое больше всего соответствовало сложившейся ситуации. И тогда оратор добавил то, чего никто не ожидал. Он сказал о том, что все уже знали, о трех мешках сестерциев, которые получил их бывший легат за измену. Он пообещал, что не возьмет у противника ни единого асса и не продаст ни одного центуриона, а если кто попадет в плен, то будет вытаскивать его всеми возможными способами. Собственно говоря, присутствующие услышали то, что хотели услышать и дали согласие на то, чтобы кандидат возглавил операцию по выходу из окружения.
Первое время было самым трудным и самым страшным. Противник полностью прижал легион к болоту, и хотя тот яростно огрызался, исход битвы казался неизбежным. Но вот новый легат повел свой легион по одному ему известным тропам и неминуемая гибель отступила. Она увязла в болоте так, как и атакующая армия.
Спустя некоторое время оказалось, что с другой стороны болот уже ждут передовые отряды дружественной армии, а по цепочке бойцов легиона уже пошли новые щиты, копья, мечи и шлемы. С новыми возможностями легион стал не просто отходить, но приносить противнику массу неприятностей и потерь.
В общем, бойцы преобразились, поскольку безвыходность ситуации уже не была такой глухой, как совсем недавно. Уже появилась возможность бить противника так, что тот не раз падал на колени и харкал кровью и уже стал намного осмотрительнее, опасаясь вступать в бой, не имея многократного численного превосходства. Один легионер уже воевал за троих-четверых и приносил такие же потери, как раньше это делали трое-четверо его коллег.
В этот самый момент, когда страх отступил, подняли голову те, кто не прошел отбор в самое грозное время. И они накинулись со своими привычными обвинениями. Первый говорил о том, что напрасно упущены возможности присоединиться к богатому дровами союзнику и вместе бить всех остальных. Второй, сотрясая воздух проклятиями, кричит о том, что надо было нырнуть в болото, и дождавшись противника, выскочить из трясины и порубить его на тряпки. Третьи – просто захлебываясь кричат: «систерции, ситерции!» Уже и не разобрать, что именно с ними, взял или отдал, что не той стороной болота повел, что трясина не такая уж и топкая и вообще, они сделали бы все намного лучше. А тем временем, легион становится в боевой порядок, скрипя новыми ремнями от доспехов, сжимая новенькие щиты и копья. И друзьям и врагу понятно, что легион пришел в себя, вернул уверенность и спокойствие и теперь его поздно брать врасплох, ибо он может и уже хочет воевать.
И что характерно, все эти изменения были сделаны руками каждого воина, но для этого у него оказалось время, пока он шел путем, указанным новым легатом. Потом, когда битва закончится, все получат свою оценку. Каждый займет свое место в истории, и тот, кто рубился с противником, и тот, кто организовал правильную оборону и тот, кто вывел всех из окружения. Кстати, получат оценку и те, кто все это время пытался завести легион либо под удар врага, либо в непроходимые топи. Это будет позже. Лет через 10-20, но будет. Это дети станут учить в школах и будут рассказывать перед классом о тех, кто остался в истории со знаком «плюс», и о некоторых, кто уже неизбежно останется со знаком «минус». Так будет.
⚠ Тільки зареєстровані користувачі бачать весь контент та не бачать рекламу.
⚠ Тільки зареєстровані користувачі бачать весь контент та не бачать рекламу.
