БЕСЛАВНЫЕ УБЛЮТКИ
Продолжаем образовательные минутки на ПиМ. О граммар-******* — от профессионального лингвиста
Много написано и сказано о том, как развитие социальных сетей повлияло на отношения между людьми. И, в частности, на вопрос личной ответственности. Ну, вы в курсе: где, как не в Фейсбуке, можно запросто залезть в диалог, нагадить в комментариях, поучив жизни и выдав гору советов, о которых никто не просил. Но я хотел бы сегодня вспомнить о совершенно конкретной группе людей — существовавшем и ранее сообществе языковых пуритан, которое зацвело в интернете буйным цветом. Только успевай опылять. Вы все их знаете.
Бывало же такое и в офлайне. Спросишь у человека, который час или как пройти, скажем, к венерологическому диспансеру, а он тебе на это расскажет, что писать нужно через «ять» и хорошо бы, дескать, все начали снова говорить «ангельскАй», потому что так комильфо и авантажно. Как вы, наверное, догадались, сегодня мы с удовольствием и охотой расскажем вам о людях, после общения с которыми разговаривать на любом языке нет ни удовольствия, ни охоты. О грамматических ******ах то есть или граммар-наци. Финны таких homo grammaticus называют замечательным термином «pilkunnussijat», что означает…эмм «comma ****ers». Думаю, пытливый читатель переведет сам.
Но несмотря на якобы чисто грамматическую направленность этой касты возмущённых людей, спектр их недовольства гораздо шире. Уважающие себя лингвистические оберштурмбаннфюреры должны хотя бы раз в день посетовать на то, что:
«Как так можно слова коверкать, сил просто нет никаких!»
«Кто так склоняет, я вас спрашиваю, кто так склоняет?!»
«Пушкин в гробу переворачивается сейчас от вашей пунктуации, милостивый государь».
Родилась эта «коричневая чума» из научного диспута между дескриптивистами — это такие люди, которые говорили, мол, оставьте людей в покое, давайте просто описывать современные языковые процессы — и прескриптивистами, которые хотели всех научить, как правильно (!!!) разговаривать и писать. Тема ушла в народ и расползлась по земному шару. Это поистине глобальная фишка — по всему миру находятся люди, которых хлебом не корми, дай только раздосадоваться и удручиться насчёт того, как неправильно говорит ближний. Понятно, что они не задумываются над тем, что у ошибившегося просто может быть дислексия (или дисграфия) и его ошибки в речи устной или письменной могут быть следствием достаточно неприятного заболевания. Так их ведь не смущает даже то, что та норма сегодняшнего языка, за чистоту которой они выступают, вообще-то, уже порядком замарана. Например, в английском языке «silly» (глупый) когда-то означало «счастливый» или «невинный». Термином meat (мясо) нарекали вообще всё, что напоминало плотную, твёрдую пищу. А «humbled» — слово, которое не так давно было синонимом «униженный», сейчас можно, скорее, услышать со сцены от актёра, который получил заветный приз и, стало быть, «польщён, смущён и тронут». Да что там, проклятое двойное отрицание в английском, за которое прескриптивисты рубят головы острыми страницами фолиантов, встречается у самих Уильяма Шекспира и Джона Милтона. Жаль, они уже умерли и им нельзя рассказать, как сильно они накосячили в «Ричарде III» и «Потерянном рае».
Но боль и стоны англоязычных grammar nazi не прекращаются! Они вспоминают про «he/she/it don’t» (а не doesn’t, как говорит нам норма) — и начинается песня о деградации языка, страны, людей, крыс, тараканов и вообще, закройте двери, дайте нам спокойно *******.
Наука же говорит нам, что не всё так печально.
Лингвисты, которые занимаются маятниковыми грамматическими изменениями, утверждают, что подобное упрощение в грамматике — вполне естественный ход эволюции языка. То есть языки идут от простого к сложному, потом обратно, и так далее — вслед за маятником. Например, английский сотни лет назад имел гораздо больше падежей, но затем их растерял. А во вьетнамском и некоторых иранских языках сегодня, наоборот, из несклоняемых слов формируются новые грамматические частицы, что говорит о потенциальном усложнении грамматики (через сотни лет). Учитывая, что во всех языках эти процессы асинхронны, можно представить себе огромное поле, на котором около 6900 маятников-языков идут вразнобой. И пока в одном наблюдается куча падежей, чисел, родов и прочего добра для склонения-спряжения, то в другом глагол вообще не склоняется и все счастливы. Языки меняются. И не всегда упрощение — это путь в бездну, так что просто deal with it! Правила того же английского языка (в отличие от итальянского и французского, например) не прописываются каким-то Верховным Трибуналом Составителей Словарей, а, скорее, являются компромиссом между читателями, писателями и другими пользователями языка.
Ну, ок, возможно, исландский один из немногих языков, которые могут похвастаться застывшей во времени красотой. Но это объяснимо, они же на острове и достаточно изолированы — поэтому рядовой исландец, в общем-то, без особых проблем прочитает исландские саги Х века.
Однако не только английский выступает полем битвы за Норму. В русском языке этого добра тоже хватает. Интересно другое: среди ратующих за чистоту расы, простите, языка, практически нет профессиональных лингвистов. Хотя последние, безусловно, изучают эти явления и даже дают им забавные названия, вот только «фи» не говорят и носик не морщат. Одним из таких явлений выступает эрратив (или эрратическая семантика). Не нужно закатывать глаза и бормотать о-ля-ля, к эротике это отношения не имеет. Эрратив — это нарочито ошибочно написанные слова. Например, язык падонков с его «многа букаф». Читаешь такое и внутренний граммар-полицай в тебе так и закипает, правда? Специалисты же называют это, скорее, другим измерением правильности, параллельной её нормой, потому что написать, например, «многа букоф» будет уже нарушением этой параллельной нормы. Или вот необязательная замена букв цифрами — 4етыре. Во всех этих случаях проявляется какое-то хулиганское желание человека поиграться с языковой плоскостью, пробурить в ней дыры для новых измерений. Да и вообще, само слово «грамота», в принципе, неправильно, эрративно. Происходит оно от греческого «грамма» (буква), поэтому если сейчас написать «грамматный», то, с одной стороны, это будет коверканием, а с другой, выйдет такое суперисправление и возвращение к историческому корню. Но рядовой граммар-эсэсовец, конечно, не заморачивается на предмет таких тонкостей и ловко заряжает свой маузер патронами коррекции.
А ведь есть же ещё и слова-паразиты, за которые тоже иногда можно попасть под рейд лексикографической SS. Все эти «а», «нет уж», «ну», «какое там», «вот», «кстати», «ведь», «же», «-ка», и т.д. Обыватель, который считает, что он уже всё постиг в политике и межполовых отношениях, с задором сует нос и в филологию. И уже там, зарывшись с головой в лексемы, заправски сообщает, что, дескать, поменьше нужно таких слов, потому что Льву Николаевичу Толстому слышать это было бы больно-с. Но и тут лингвисты не поддерживают запал обывателя, желающего выслужиться перед грамматическим сверхчеловеком. Подобные слова они называют дискурсивными или коммуникативами и находят их невероятно важными, потому что они, собственно, и помогают этот самый дискурс (связный текст) поддерживать. Такие слова несут в себе колоссальный смысловой и эмоциональный заряд, который не только потрясающе богат, но и жизненно необходим в повседневной коммуникации. Удобно же одним коротким и ёмким словом передать широкий диапазон переживаний. Прямо как я сейчас – невинная частица «же» в предыдущем предложении позволяет мне сказать, что я считаю это удобным, а еще выразить уверенность, что вы считаете так же, а ещё как бы пригласить вас к признанию этого факта. Именно поэтому нам так сложно от этих «паразитов» отказаться — в них есть что-то живое, бурлящее. Бурлящих итальянцев вон даже называют в честь одного из таких слов аллорцами (от итал. allora). Интересно также, что в древнегреческом языке (даже в научных его текстах) дискурсивных слов было много больше, чем в латинском. Видимо, греческий текст вырос прямо из диалога, ведь дискурсивных слов много именно там, где культивируется постоянное взаимодействие между людьми — что, конечно, сразу напоминает нам о «Диалогах» Платона.
Но граммар-наци об этом или не знают, или предпочитают не знать. Они верно служат рейху исправленчества. Им подавай именно дистиллят из языка, выхолощенную словесность, когда есть норма, только норма и ничего, кроме нормы. В их мыслях, наверное, так и всплывают картинки, где патруль в час пик отлавливает нерадивого гражданина и за ошибку в падеже орёт «Как ты гафарит са мной, мерский партисан?!!» или что-то в этом роде. Старик Оруэлл оценил бы. Как, наверное, оценил бы и особенность украинского граммар-нацизма — когда интернет-хомячки, с одной стороны, могут убеждать тебя перейти на украинский язык, а с другой, тут же клеймить за какие-то невинные ошибки (извинити, набросил, не сдержался). Но это уже, кажется, относится более к психологическим травмам, чем к лингвистическим явлениям. Мы же в редакции нашего антиграммар-******ского подполья убеждены, что каждый сознательный гражданин, который ценит силу Просвещения, должен войти в движение Языкового Сопротивления и противостоять по мере сил нападкам ******вующих молодчиков. Ведь настоящие ценность и сила языка в его движении, а не закостенелости. В течении, а не замерзании, да простят меня исландцы. In chaos we trust!
⚠ Тільки зареєстровані користувачі бачать весь контент та не бачать рекламу.
