В науке об истории Крыма долго господствовала своеобразная "лысенковщина", хотя имя ей было другое, множественное – Надинский, Павленко, Шульц, Веймарн и еще несколько фамилий. Даже после окончания господства марризма, – учения о "стадиональности" развития народов, по которому славяне это были перерожденные скифы, разоблаченного статьей Сталина "Марксизм и вопросы языкознания", – эпоха отрезвления и реализма в исторических исследованиях о Крыме не наступила, пишет Николай Семена специально для "Крым.Реалии"
Партии и правительству, не имевшим иного способа оправдать не только депортацию крымских татар 1944 года, но и аннексию 1783 года, очень не хотелось признавать, что славянских исторических корней в Крыму нет, и они требовали проводить все исследования по истории Крыма "в неразрывном единстве с историей всех советских народов, прежде всего великого русского народа". Другими словами, каждый историк в любом исследовании должен был доказывать, что Крым является исторической родиной русского народа. А так как материальных доказательств этому практически не было, ученым приходилось всячески исхитрятся и изобретать "доказательства".
Я приехал в Крым на работу в 1983 году. Сразу же окунулся в изучение хитросплетений истории народов полуострова. Как-то разговаривая с судакскими историками, я увидел, что одни ученые отстаивают наличие "славянских следов" в археологии Судакской крепости, хотя "пощупать" этих "славян" никак не удавалось, но их отсутствие замещалось рассуждениями о "море Русском". И целые жизни некоторых ученых уходили на то, чтобы выкопать что-нибудь славянское и утвердить Генуэзскую крепость за русскими. Другие историки отрицали даже влияние русских на культуру Крыма в период Средневековья, аргументируя отсутствием материальных следов. Уже тогда было заметно, что доказательства русскости Судака не научные, а идеологические, поскольку ничего убедительно славянского выкопать археологам не удавалось, и в ход шли "черепки" неизвестного происхождения.
В каждой советской науке в 40–50-х годах была своя разгромная "августовская" сессия. Подобно тому, как 1948 году в биологии на августовской сессии Академии наук из-за засилья партийного идеологического диктата прогрессивным ученым не удалось отстоять генетику и победили Лысенко и Мичурин, так и в Крыму в мае 1952 года на объединенной научной сессии отделений истории и философии АН СССР и Крымского филиала академии, хотя и был побежден марризм, но очистить историю Крыма от тенденциозных представлений о Крыме как месте пребывания русских с незапамятных исторических времен не удалось.
Стоит уточнить – это не удалось сделать в полной мере даже сейчас. Например, Владимир xуйло во время пребывания в Севастополе в марте нынешнего года опять выдал теорию, по которой и украинцев, и поляков называли "русскими", хотя на самом деле во времена Руси нынешних русских называли "московитами", поляков – "поляками", нынешних украинцев – "русами", и название "Украина", которое, вопреки мнению xуйла, значило не "окраина", а "Країна", содержится еще в Ипатьевской летописи 1187 года, а на европейских картах Украина как отдельная страна отмечается с 15–16 веков.
Однако сегодня мы в гораздо более выгодном положении, поскольку у нас на вооружении есть исторические исследования, аргументированно опровергающие всевозможные мифы "русского мира" об истории Крыма и Украины. Наиболее фундаментальное из них – разбор несостоятельных исторических теорий, проделанное крымским историком Сергеем Громенко.
Еще в 2017 году в киевском издательстве "Хімджест" издана его книга "#КримНаш. Історія російського міфу", а в 2019 году в Харьковском издательстве "Фоліо" вышла книга "250 років фальші: російські міфи історії Криму. Справжня історія".
Сведения о методологической борьбе в крымской исторической науке 40–50-х годов, изложенные мной выше, взяты именно из книги Громенко. И начал я с него не случайно. Очерк автора о процессе создания "крымского мифа" в СССР в 1944–1953 годах, предпосланный книге в виде предисловия, имеет большое значение, поскольку даже молодые ученые в Крыму, а тем более сейчас в период оккупации, не всегда знают его истоки, а потому не могут овладеть верной методологией исследований, не обладают нужной глубиной знаний. Без знания того, как опровергались придуманные идеологические концепции, невозможно понять сущность и самого процесса фальсификации истории Крыма.
Хотя сама сессия 1952 года протекала бурно, и была громким явлением в общественной жизни, ее решения для многих остались секретом. Документ был издан ограниченным тиражом и раздавался по особым спискам. Он рекомендовал еще тщательней изучать связи коренного населения Крыма с земледельческим населением Восточной Европы, в частности со славянами, глубоко изучать историю проникновения славян в Крым. Особо рекомендовалось изучать историю Тмутороканского княжества, поскольку ошибочно предполагалось, что это было отделение Руси, располагавшееся в Крыму. Рекомендовалось решительно бороться против идеализации хазар, печенегов, половцев, татар, что было равносильно запрету на их объективное изучение. Вместо этого рекомендовалось тщательно изучать историю включения Крыма в состав россии и показывать прогрессивное значение этого события. После сессии была пересмотрена вся историческая литература по Крыму, переделаны экспозиции музеев, пересмотрены тексты экскурсий.
Но, по тогдашней практике, само решение сессии имело ограниченное значение. Значительно большее влияние на перестройку науки имели официальные статьи по интерпретации и разъяснению решения.
Сразу после сессии была издана отдельной брошюрой статья патриарха советского славяноведения Бориса Рыбакова "Об ошибках в изучении истории Крыма и о задачах дальнейших исследований". А в газете "Известия" вышла статья академика Бориса Грекова "О некоторых вопросах истории Крыма". Позже ее вариант был опубликован в соавторстве с советским этнографом Юлианом Бромлеем в "Вестнике" Академии наук. Они, а не сама сессия, и стали руководящими документами для историков, занимающихся Крымом, вплоть до конца 80-х годов.
А "указания" на уровне аксиом были таковы: русские населяли Крым издавна, и они принесли в Крым земледелие; Крымское ханство было "отсталым и агрессивным", поэтому захват Крыма россией – прогрессивное событие. История Крыма является полем сражения с фальсификаторами истории, как и сейчас, полагалось "бороться с попытками "переписать историю", хотя сами историки переписывали историю без оглядки на профессиональную этику уже несколько раз и с откровенной тенденциозностью. "Так был заложен нерушимый канон крымской истории для советских историков", – подводит итог Громенко.
Тем не менее, эта методологическая статья в работе историка не основная. Главными в книге являются опровержения 22-х российских мифов о Крыме, написанные в скрупулезной научной форме.
Самым живучим из мифов является утверждение о том, что Крым "исконно русская земля". Громенко приводит, кроме других аргументов, хронологические расчеты о времени пребывания Крыма в составе россии. Оказывается, из 3 тысяч лет известной нам письменной истории полуострова в составе россии он находился всего 5,6% исторического времени, да и то, начиная с 1783 года, то есть насильственного завоевания, после которого началось искусственное ославянивание (то есть обрусение) Крыма. Для сравнения – Крым в составе Крымского ханства находился 11,4% известного нам исторического времени, 6,4% времени своей колонией в Крыму владела Трапезундская империя, 6,9% времени – Генуэзская Газария, 35% времени на нем распоряжался Херсонес, 22,5% – Византийская империя, 37,3% времени – Боспорское царство. россия (страна-террорист), как видим, владела Крымом самое меньшее время из всех государственных образований.
Не является Крым ни "купелью", ни "духовным источником" христианства в россии. Во-первых, Владимир был Киевским князем, и никак не представлял земли, которые позже стали Московией; во-вторых, христианство в россии появилось до Владимира, до него крестились его бабушка княгиня Ольга; в-третьих, сам Владимир крестился не в Херсонесе; в-четвертых, он крестил Русь, позже ставшую Украиной, но не Московию; в-пятых, отжатый у Украины Севастополь не является правопреемником Херсонеса ни по каким признакам, Херсонес – это один город, Севастополь совсем другой, и никакой, не только духовной, но и юридической связи между ними не существует.
Как за спасительную соломинку русские историки хватаются за возможность провозгласить коренным народом Крыма... греков, как возможное отрицание коренного происхождения крымских татар. Но Крым пережил несколько волн колонизации разными греками, которые даже говорили на разных языках, и эти волны никак не связаны между собой.
Первая волна – эллины, современники Геродота, говорившие на древнегреческом языке. Но все они растворились в более поздних народах, и последующие колонизации полностью стерли черты классической античности.
Вторая волна – византийцы, которые ни верой, ни языком не напоминали эллинов. Вместе с готами и аланами они создали княжество Феодоро. Но после прихода турков в 1475 году большинство из них приняли ислам, другая, менее многочисленная часть сформировали этнографические группы христиан-румеев и урумов, причем первые сохранили греческий язык, но языком вторых стал тюркский. 18 тысяч человек именно из этих этногрупп в 1778 году Суворов фактически депортировал в Приазовье. Выходцы из окрестностей Чуфут-Кале и балки Марьям-дере создали город Марьямполь, ставший позже Мариуполем, а сами они получили название "мариупольских греков". Это они создали в Приазовье города Ялта, Мангуш, Старый Крым и другие.
Третья волна – беженцы из Османской империи, приглашенные в конце 18 столетия на российскую службу. Они говорили на новогреческом языке. Вместе с албанцами они создали общину арнаутов и поселились возле Керчи, которая тогда только что перешла в ведение россии. Позже они были переселены в Балаклаву, из них сформировали пограничный батальон и они получили название "балаклавских греков".
Как видим история греков в Крыму прерывалась три раза, и между ними нет признаков наследственности, поэтому называть греков "самым древним крымским народом" ненаучно.
В целом Громенко в своей книге анализирует и восстанавливает истину в 22 группах мифов о Крыме, касающихся как далеких исторических времен, так и современности. Не знаю, стоит ли вообще говорить, например, о мифе, выпущенном в свет устами xуйла, что Крым в 1954 году "передали как мешок картошки". Утверждение о незаконности передачи давно опровергнуто, Москва в период с 1990-го до 2013 года последовательно признавала границы Украины и законность передачи, и Громенко показывает все аргументы в пользу этой реформы, принесшей Крыму не только выгоды, но хотя бы частичное избавление от российского прозябания. Кажется, xуйло часто вообще не отдает себе отчет в том, что он говорит.
Аннексию Крыма россией ее политики сейчас умышленно обволакивают новыми мифами. Но вряд ли стоит здесь их анализировать, поскольку их уровень крайне низок. Он не научный и не исторический, к тому же, они уже опровергнуты как международным правом, так и анализом украинских правоведов. Советую просто взять в руки книгу Громенко и самим убедиться в беспомощности российской имперской мифологии. Повторять эти мифические концепции сегодня могут либо преднамеренные враги Украины, либо люди, заинтересованные в сокрытии своих преступлений против своей Украины, своей Родины.
Николай СЕМЕНА
Регулируется ли сдача в аренду сельхоз земли на Н- лет представителям рашки и прочим иностранцам? 
