...когда завершилась Холодная война, многие юные избиратели ещё не родились, а другие были детьми. Некоторые слова, например социализм, теперь не имеют тех значений, которые у них когда-то были. Если социализм означает создание общества, где коллективные проблемы не игнорируются, и где люди заботятся о других людях и окружающей среде, в которой они живут, то в чём с ним проблема? Да, возможно, четверть века или полстолетия назад под рубрикой социализма проводились неудачные эксперименты; но эксперименты сегодняшнего дня не имеют с этим прошлым опытом никакого сходства. Иными словами, неудача экспериментов прошлого не позволяет делать выводов о новых попытках.
...
От этого неравенства нельзя отмахнуться простыми объяснениями. Дело не в том, что молодёжь плохо работает. С трудностями сталкиваются те, кто потратил долгие часы на учёбу, кто получал отличные оценки в школе, кто делал всё «правильно». Чувство социальной несправедливости (ощущение, что игра в экономике жульническая) нарастает, поскольку молодёжь видит, как банкиры, вызвавшие финансовый кризис (эту причину продолжающейся болезни экономики) увольняются с мега-бонусами. При этом практически никто не понёс ответственности за свои проступки. Было совершено масштабное мошенничество, но почему-то нет того, его совершил. Политические элиты пообещали, что «реформы» принесут беспрецедентное процветание. И они его принесли, но только одному проценту населения, самым богатым. Все остальные, в том числе молодежь, попали в беспрецедентно нестабильное положение.
Эти три реальности – социальная несправедливость беспрецедентных масштабов, массовое неравенство и потеря доверия к элитам – определяют наш политический момент, и вполне заслуженно.
Продолжение прежнего – это не ответ.
...
Мы не сможем решить проблему, пока мы не признаем её. Наша молодёжь это понимает. Она чувствует дефицит межпоколенческой справедливости, и у неё есть право на гнев.
