Надеюсь, эта сказка может сделать немного добрее даже черствое сердце.
Блестящая серебряная луна рекой проливалась на темные, еще не проросшие молодым хлебом луга. В призрачном ее свете клонились к земле старые ветви берез, мертвенно-бледные, лишь подчеркивая таящуюся внутри за изгородью темноту. Вдыхая сырой, пряный воздух, стоял у порога своего дома старик. Луна отражалась в блеске его глубоко посаженных глаз. Эти глаза не глядели ни на луну, ни на деревья, ни наземь. Они были слепы. А при нем сидел за столом у ограды мальчик, оттого проснувшийся, что бледная луна слишком рьяно глядела в распростертые занавески, и на челе своем он ощутил крадущиеся тени ветвей. В страхе он пришел к деду, и так они вместе оказались под этим ночным небом, ища друг в друге, сами того не ведая, спасения от собственных страхов.
Бледный диск ночного светила зиял в ночном небе, и в этом блеске терялись звезды. Мальчик глядел на едва различимые вдалеке острые верхушки леса. Звезды над лесом горели ярче. В этой чаще звери и дивы, птицы, тропинки и тропы, и ни человеку, ни лисице, не были ведомы все из них. Вот так тайны, казалось бы, как эти тропинки, ведут друг друга, и водят среди ветвей хороводы. В свете луны. Мальчику вновь стало страшно луны.
- Дед, расскажи сказку… – тихо промолвил мальчик. Старик, не сходя со своего места, прервал молчание.
- Я расскажу тебе сказку об императоре Пу, которую я еще никогда тебе не рассказывал. Император Пу был храбрым воином. Силой и храбростью он добился трона. Хитростью, смелостью и коварством он одолел своих соперников. Плененные красноречием, прямотой и волей, жители страны сами принесли ему корону, возложенную на подушку, и украшенную цветами и листьями священного дерева, что росло за красными стенами города Авксом. Так солдат стал императором. Все было ему нипочем. И лишь одни торговцы драконьими шкурами, которых звали так по старым легендам, что жили у гор Тапрак, отказывались служить ему. Ни ласкою, ни угрозой, ни подкупом не мог он привлечь их на свою сторону: торговцы лишь смеялись в ответ, презирая и богатства, и славу, и грубую силу. Говорили они так: знаем мы твою власть. Она не стоит драконьих крыльев, что ведомы нам не из сказок, и дающих нам самые крепкие паруса. Она не стоит ни зуба дракона, что лечит от всех болезней, ни желчи дракона, которая наполняет бесстрашием всякого, ни чешуи, из которой выходят самые прочные щиты, ни когтей, которые служат нам добрым оружием в охоте и битве, ни глаза дракона, от которого прозревают слепые, ни крови драконьего сердца, от которого делаются среди нас вождями. Оттого и ты для нас – хотя и брат по крови, но не такой, с которым мы готовы делить хлеб, ночлег, воду и землю.
Император Пу не мог стерпеть этого. Ведь драконов уже давно никто не видел, и к ним относились скорее, как к выдумке.
– Как же мне сделать, чтобы и вам стало угодно уважать меня? – спросил торговцев император. – Иди вдоль рек вниз по течению в страну, берег которой омывает море черного цвета. Там увидишь ты перешеек и остров М'ырк, где живут драконы. Твои предки не боялись ни пастей их, ни зубов, ни огня, ни глаз, как и мы не боимся. В те времена драконы жили не только на том острове, - все земли от одних гор, до других, и до самого моря теней, за которыми лежит Земля туманов, были их обителью. Теперь драконы есть лишь на острове М'ырк, да еще кое-где в старых горах, но те – дело нашей охоты. Оттого иди на остров М'ырк, и докажи, что не боишься изведать славы отцов, не знавших страха от шепота ночных крыльев, укрывающих полнеба. И помни. Все драконы когда-то были людьми. Никогда не гляди в глаза дракону, если не знаешь его, как самого себя! Но излови хоть одного из тех драконов, и представь его городу Авксом, и лишь тогда мы ответим тебе: годишься ли ты нам в императоры.
На этом торговцы драконами попрощались с императором, степенно вернувшись в свои земли, не принеся ему ни даров, ни покорности.
Император собрался в поход. В первый же день на острове М’ырк он узнал, что драконы живут в огромных пещерах, и он поджидал их там. Но драконы не появлялись. Тогда он нашел, что они питаются китами, и манил их китовым мясом, но драконов не было. И лишь черные волны печально бросались на скалы, роняя в душу императора тоску и горечь. В жаре и стуже, в порывистых ветрах, в лунном небе императору Пу стали чудиться огромные желтые глаза. Будто бы они глядели на него. В него. Отовсюду. Сквозь полог шатра. Сквозь ночь и темноту. И ниоткуда. Из самой темноты? Ничего подобного он не знал ранее. Глаза и шепот огромных когтистых крыльев казались скорее, дурным сном.
Не найдя на острове М’ырк ни одного дракона, император Пу истощил свое войско, исколов его об острый кустарник, обжигая о песчаные пустоши, утомляя жаждой и долгими стадиями, пройденными в погоне за невнятным шепотом в высотах ночного неба. Долго бродил он в драконьих пустошах острова М’ырк, не встречая ни человека, ни зверя. В одну из ночей, совсем как сейчас, с этой странной и страшной луной, топот копыт возвестил о грядущем ночном всаднике. Им оказался гонец из города Авксом. Недобрые вести принес он: молодая жена императора, понесшая сына, в тоске по нему впала в смертную печаль, и душа ее отходила к небесам. Все врачи оказались бессильны. И лишь знахари, пришедшие от торговцев драконами, сказали, что спасением может быть драконья слеза. Но и они не знают, как добыть ее.
Страшная ярость вскипела в сердце императора Пу. Внезапно, у шатра в толпе раздался крик:
- Вот каковы они, злодеи!
Глашатай бормотал, и толпа расступалась перед ним, пропуская к императору. Юродивый все говорил и говорил, клеймил, брызгая слюной. Собрав военачальников, император представил им юродивого, слова которого так хорошо ложились на гневливое сердце:
- Поглядите же: это все торговцы драконами! Они виновны в болезни императрицы, они хотят смерти ее дитя, и гибели империи. Это они не признавали власть, и они обманом и хитростью отвели наше войско, чтобы оставить наши города беззащитными, и затем предать их огню! Наверняка им ведом секрет драконьей слезы, но они прячут его, насмехаясь над нами! Так не бывать же этому! Не бывать! – кричал юродивый.
«Не бывать» – повторило войско тысячами голосов. Эхо отразилось среди гор и ущелий. Эхо зашло в сердце императора.
– Да и драконов никаких быть не может! Ведь пройдя их владения, мы не встретили ни одного! – твердили военачальники, потакая солдатскому смеху. Пу развернул свое войско и ринулся к горам Тапрак, где обитали торговцы драконами. Без страха он обагрил свой меч кровью. Без страха он давал волю огню. Не щадя, ни стариков, ни детей, ни женщин, он омыл свою власть тем, на чем бывает замешан трон, - кровью. Народ гор был истреблен. Лишь огромные пустые клети зияли в небо раскрытыми воротами, внушая страх: - драконы здесь были! Погибая, драконий народ, вероятно, выпускал на волю всю свою нелегкую добычу.
Самих драконов больше нигде не было видно в округе. Не было, конечно, и драконьих слез. А с ними исчезала надежда. И в душу врывался страх. Пробиваясь сквозь крики отчаяния и боли, еще один гонец прибыл к императору, принеся страшную весть: императрица скончалась. Все было зря. Император приказал убить гонца. Толпа, разогретая кровью, не медлила.
Войдя в шатер, император Пу отослал прочь от себя всю стражу. Глядя, как ветер качает обагренный пламенем полог шатра, он ощущал в себе лишь одно: взгляд огромных желтых глаз в ночном небе. Небо манило к себе бессмысленной чернотой. Когда забрезжил кровавый рассвет, шатер императора оказался пуст. Император исчез. А уже к ночи над лагерем зашумели в вышине черные крылья. И когти в человеческий рост не раз взрыли землю, безжалостно топча в страхе бегущие остатки императорской армии. Огонь опалял, огонь сжигал город за городом. Из богатых селений люди уходили в леса, но и здесь не было спасения. Империя рассыпалась, как пепел, раздуваемый страшным ветром от драконьего крыла. Купцы бежали, бросая собственное золото. Торговые пути заросли бурьяном. Богатый край превратился в руины, и лишь в задушевной песне, бежавших в леса людей, осталась о нем недобрая память.
Император Пу был забыт. В песнях пелось о том, что именно император Пу в гневе, и по ложному навету истребил народ, который умел изловить драконов. Тем самым, лишив империю всякой защиты. Тысячу лет над бывшими землями империи свирепствовали крылья да когти. Но и драконий век, хотя и долог, но не вечен. Драконы умирали от старости и болезней, почти как люди. Их становилось все меньше и меньше. Туши чудовищ находили мертвыми в лесах, и у входов в пещеры. А одного из них, сорвавшегося с высот, изломанного о скалы, удалось даже пленить. Прежде всего, поверженное чудовище ослепили, длинными факелами тыча в прорези толстой чешуи, дабы драконьи глаза не имели той страшной силы, от которой, по легенде, даже самые храбрые воины цепенели. Из огромных опаленных глазниц чудовища пролилась слеза. Оно было повержено. Но, исколотое рогатинами, собрав, видимо, последние силы, вырвалось. Разметало путы, и, перелетев гору, скрылось за холмом. Лишь на третий день лесной народ набрался достаточно смелости, чтобы отправиться на поиски сбежавшего чудища. В чаще, у водопада, они подобрали слепого старика, из глаз которого катились слезы. Он уверял, что заблудился в лесу и бродит уже несколько дней. Его приняли в лесное племя. С тех пор в этих краях никакие драконы не появлялись.
Старик, закончив сказку, поднялся с лавки. Ветер отшумел накануне. Луна уходила за зубчатые вершины темного леса. Светлеющее предрассветное небо рождало надежду на новый день.
- А что же случилось на самом деле с императором Пу? Он просто исчез?
- Возможно, он и сейчас стоит прямо перед тобой! Но ты еще слишком мал, чтобы понять почему.
- Дед, а правда, что драконов больше не будет?
- Правда. Никогда больше не будет.
Старик, закончив сказку, поднялся с лавки. Ветер отшумел накануне. Луна уходила за зубчатые вершины темного леса. Светлеющее предрассветное небо рождало надежду на новый день.
С уважением, Dkoss.
