Забава, а что ваши операторы по телефонам говорят, которые вы так пиарите? рассказываете, как самому поймать собаку, передержать на балконе (о щастье!), а потом за свои бабки стерилизовать и платить за передержку, пока не пристроится... Вы хоть со стороны на себя посмотрите. Вам человек позвонит, послушает, скажет "ояибу..."... И вызовет отлов.
Впрочем, чтобы не быть голословным
Я прочёл с удовольствием. И почему-то верю, что это так (к тому же, сразу понятно, почему и благодаря кому появляются догхантеры):
Довелось мне на днях побывать на бывшей работе. Началось всё как всегда: сидела дома – а тут бывший мой оператор звонит:
- Чего делаем?
Вот, говорю, Крюков, отдыхаю. Думаю, не выпить ли винчика типа рислинга.
- Не пей вина, Гертруда, - сказал Крюков. Вообще, фамилия у него другая, Крюков – это погоняло.
Не пей вина, говорит он, тут Василич позвонил, в гости зовёт, у него халтурка на выходные, а ему скучно.
Ввиду этого встретилась я с оператором по кличке Крюков, набрали мы две бутылки коньяка и сумку всякого говна шоколадного и пошли проведать третьего товарища, монтажёра. Его судьба занесла в новости, которые полгода назад благополучно прикрылись. И теперь он сидел в своей рабочей комнатке с видом на двор-колодец в центре Харькова и ваял рекламные ролики – благо, дело перед выборами было, сенокос, ёптить.
Зашли мы в тихий двор-колодец, начали тыкать перстами в кнопочьку голосовой связи – и тут выскакивает откуда-то из глубины двора шавка. Как положено, грязная пустолайка жуткой масти, с лохматой жопой, к которой прилип мусор. Василич из бункера орёт в вопрошальник, кого хуй принёс – а всё равно кроме лая нихуя не слыхать.
Тут с треском открывается окно на первом этаже, высовывается наш Василич с недружелюбным выражением лица и с криком: «Ебучая падла, я тебя сегодня угандошу!!!» бросает в животное пустую бутылку 0,7 из-под «Хортицы». Дверь при этом открывается и мы заходим.
(Хотя я тогда почему-то сразу поняла, что шоколады и коньяк - это мы неуместно как-то).
Мы зашли, я стала пакеты расформировывать – но тут Василич открыл старый «Донбасс», с усилием потянув рычаг на себя, и вынул оттуда «Хортицу», а также сало и многое другое. Я достала замечательные гранёные стопарики из старинного буфета, почему-то напоминающего мне рояль, а Крюков вынул перочинный ятаган и стал кроить сало.
Я когда-то здесь тоже работала и мне всё знакомо в этой бывшей коммуналке – все эти вещи, которые съезжавшие жильцы не забрали и не выбросили. Всё это прижилось – и «Донбасс» с намерзающими сталактитами, и буфет, в котором живут привидения, и раскрашенная фотографическая картинка на стене с голубями, розой и завитушечной подписью «Люби меня как я тебя». Именно так, без запятой.
Крюков разлил по первой. Василич взял бутылку и долил себе до краёв, сказав:
- Я в последнее время нервный стал...
Выпили. Как всегда, вспомнили об отсутствии салфеток, когда руками стали сало хватать. Выпили по второй. Вспомнили, где лежат салфетки.
- Так вот ты как живёшь, - задумчиво сказал Крюков, глядя по сторонам так, будто не он здесь пять лет проработал и на свой день рождения как-то даже писал из окна первого этажа в палисадник под изумлённые крики дворовых бабушек. Его жажда самовыражения иногда принимает причудливые очертания.
- Так и живу, - кивнул Василич. Задумчиво посмотрел на бутылку. Молча налили по третьей, выпили. А чего, разговаривать мы пришли, что ли... Мы по телефону каждый день разговариваем, что нового мы можем ещё сказать друг другу – по крайней мере, до третьей рюмки.
За окном опять заорала собака. Я выглянула – та самая шавка. Злобно, аж с подскоком, облаивала женщину, которая пыталась с детской коляской бочком протиснуться в дверь дома напротив.
- Вот верите, нет – убить её хочется... – сказал Василич.
Я поверила.
- Но – я же человек... Не могу. Подсрачником могу, бутылкой могу – а убить не могу...
- Это у тебя просто не получается, - сказал Крюков. – То есть ты пытаешься, пробуешь, но пока не получается.
- Возможно, - согласился Василич. – Но всё-таки хочется остаться гуманным...
Я эти беседы слышала уже не впервой – правда, в исполнении своего монтажёра впервые – и молча ждала, чем закончится.
- Что такое гуманизм? – вдруг спросил он сам себя. И ответил: - Это гуманное отношение. Убить собаку – это негуманно.
- Ну пиздец, - возразил Крюков. – Под сраку пиздить берцем – это гуманно, и бутылкой охуярить тоже гуманно, а вот отстрелить – не гуманно...
- Берцем и бутылкой – это не смертельно, - настаивал гуманист Василич. – А вот пуля – дура...
- И штык молодец, чо... – Крюков потянулся за своим ятаганом и подрезал ещё сальца.
- А если бутылкой по голове попадёшь, можешь и убить, - сказала я.
- Да ты попробуй попади, - грустно сказал Василич. – Такая, падла, увёртливая...
После четвёртой я предложила своим мужчинам позвонить на горячий телефон наших зоозащитников с тем, чтобы они собачку спасли... Потому что рано или поздно Василич окажется ловчее собачки, и тогда пиздец, уйдёт человек в запой от осознания своей негуманности.
Моё предложение паче чаяний привело мужчин в совершеннейший восторг. Праздник гуманизма продолжался. Василич притянул из коридора в кухню старый телефон на длинном поводке и набрал под мою диктовку номер.
- Алё, девушка...
- Общество защиты животных, здравствуйте.
- С праздничком, - вдруг сказал Василич.
Девушка примолкла. Потом осторожно сказала:
- Вас также.
- У нас тут сука во дворе, - продолжил он. – Собачка. На всех бросается. Её убить тут хотят.
- Кто?!
- Да люди всякие, - уклончиво ответил он. – Вы б её...
- У вас есть балкон?
- В смысле?
- Отловите собачку и поселите пока на своём балконе.
Василич задумчиво посмотрел на бутылку. Крюков налил нам всем. Мы выпили. Девушка на том конце провода продолжила:
- Поймать собачку не так сложно, как кажется. Можно одеяло набросить, можно вызвать ловцов, я вам сейчас телефон продиктую...
- Девушка, - вкрадчиво сказал Василич, - у меня нет балкона. У меня первый этаж, двое детей и жена, и кот злой...
Я вспомнила старый добрый анекдот о ребе и несчастном еврее... «Ой, ребе, мне так плохо, так плохо... Что мне делать?» - «Купи козу».
- Я не буду её ловить. Она мне в хуй, извиняюсь, не тарахтела. Она, блядь, штаны мне порвала. Лает с утра до ночи. Заберите её, а то убьют её здесь. Не все ж такие гуманные, как я. Бутылкой из-под водки попадут по голове – и пиздец, нет больше собачки.
- Вот поэтому и надо её забрать с этого двора, а пока она не пристроится – временно на передержку отдать, это 30 гривен в сутки без корма и 25 с кормом, я вам сейчас телефон продиктую...
- Барышня, если б у меня были деньги, я бы купил сайгу и гуманно решил проблему, - признался Василич. – Но денег нет. Ни с кормом, ни без него.
- Ну тогда пока во дворе, может, вольер какой-нибудь или будочку...
- Люди сожгут. Вместе с собачкой. – Василич вошёл во вкус.
- А вы с ними поговорите... Объясните, что она никого не тронет. Может, у неё щеночки и она их защищает...
- Да утопили мы её щенят, кого там она защищает!..
Девушка молчала так долго, что мы успели не только выпить, но и закусить.
- Вы... Утопили... Детей? – наконец сказала она.
- Щенков, - уточнил Василич.
- Это же дети!
- Слышь, у тебя вообще дети есть? – заорал сбоку Крюков.
- Есть! – заорала девушка. – У меня есть дети, и муж! И работа! И собак подобранных больше десяти!
- Ну так приедь и ещё одну возьми... Какая разница...
- Вы зачем звоните?!!! – завизжала она.
- Ну нихуясе, - возмутился Василич. – Я тут читаю: «Звоните нам, если нужно спасти животных». Позвонил. И тут мне начинают рассказывать, что почём и куда платить...
- Вы негуманный!
- Походу да, - сказал Василич. – Так что, берёте собачку?
- Если вы согласитесь оплатить хотя бы стерилизацию, у нас льготная, я вам сейчас телефон продиктую...
- Берёте, да, нет?
- Куда?!! Куда вы предлагаете её нам брать?!!
- Так а хуле вот эти объявы – звоните, спасём?! Нехуёво спасаете, за мои деньги...
- Мы на последние копейки...
Василич положил трубку.
- Друзья!
Мы строго выпрямили спины.
- Похоже, гуманизм вредное и дорогое занятие...
Короче, допили мы водку, а когда пошли за добором, купила я заодно и ливерки, а изик завсегда с собой в косметичке...
Василич тщательно под моим руководством изготовил два боевых снаряда (ну, на всякий случай) и торжественно распахнул окно.
- Сука! Иди сюда, животное!
Шавка подлетела с диким бессмысленным лаем.
- Посмотри на это небо... Ты видишь это всё в последний раз, - сказал Василич и аккуратно бросил первое ливерное изделие. Потом второе.
Откупорили бутылку и выпили за гуманизм.
***
А у чему я это всё?
После недавнего эпохального, без преувеличения, всеукраинского крестного хода зоозащитников появилось такое же огромное количество материалов в СМИ.Два или три. Еле нашла. Вы знаете, комментарии порадовали. Вот где мужественные зооженщины смогли испустить громкий батхёрт! Так, некая Анна речёт:
«Каждый, кто стоял с плакатом, потратил не мало своих заработанных средств на лечение, пристройство и еду для бездомных животных. И заметьте, никто не стоит с плакатом с лозунгом «дайте нам деньги». Просят всего лишь не убивать животных. Те, кто убивает животных или советует другим убивать - пожалуйста, просто ничего не делайте. Волонтеры сами за свои средства стерилизуют, социализируют пристроят и уберут животных с улиц. Пожалуйста, просто не мешайте людям делать добрые дела. Сами же думайте что хотите. А увидели на ваш взгляд опасное животное на улице - позвоните им (а не убийцам) - и они вас очень быстро избавят от него гуманным способом. А те, кто жаждет убийств и крови - вымещайте свои желания на себе, пожалуйста. В мире и так много жестокости, давайте ее не размножать».
Так вот, сограждане. В частности, харьковчане. Не будем размножать жестокость.
Звоните и пишите:
Телефон оператора - (057) 755-82-05
e-mail:
[email protected]
Новостная страница "В Контакте":
⚠ Тільки зареєстровані користувачі бачать весь контент та не бачать рекламу.
Кроме того:
электронная почта:
[email protected]
(057) 755-82-03 - оператор по общим вопросам
Звоните этим блядям и требуйте убрать собак с ваших улиц и дворов.
И послушайте, что они вам скажут.
⚠ Тільки зареєстровані користувачі бачать весь контент та не бачать рекламу.
