Выскажу непопулярную позицию на тему "чекистской диктатуры". В Украине сложился стереотип, что в России как правопреемнице Советского Союза базис системы составляет некая "корпорация силовиков", представляющая собой наиболее организованную группу с едиными корпоративными ценностями и подходами в разрешении задач во главе с ВВП. Мне же кажется, что "корпорация силовиков" умерла вместе с распадом Советского Союза (как на уровне института, так и на уровне силовой элиты).
Понятно, что основу советской политической системы составляли КПСС и КГБ. КГБ был инструментом, обеспечивающим могущество империи. У него был заказчик – само государство в лице КПСС. После развала Союза, оказалось, что этот заказчик исчез. Борис Ельцин не доверял силовикам и, придя к власти, начал их оттеснять. При помощи Александра Коржакова (руководитель личной охраны Ельцина) был зачищен старый состав силовиков. Исключение составили разве что два человека. Евгений Примаков, занимавший должность руководителя службы Внешней разведки России (с 1991 по 1996 год). И Николай Галушко, в прошлом председатель КГБ УССР (1987-1991 годы), занимавший при Ельцине пост руководителя ФСБ всего лишь полгода (сентябрь 1993 – февраль 1994). Никакой преемственности между представителями советской силовой элиты и элиты постсоветской России не было. На все руководящие посты в силовых ведомствах были назначены новые люди, которые уже не ощущали себя частью "корпорации силовиков". Наряду с политиками и бизнесменами, силовики в качестве действенного инструмента стали членами тех или иных финансово-политических групп. Единственное, что стало объединять разные силовые ведомства, – это наличие силовых ресурсов.
По большему счету, последний конфликт силовиков и не силовиков был в 1996 году, относительно президентских выборов. Александр Коржаков как представитель силовиков тогда считал, что президентские выборы не надо проводить в установленный законом срок, поскольку Ельцин себя очень плохо чувствовал, и выступал за разработку альтернативного сценария. Дочь Ельцина Татьяна Дьяченко и Борис Березовский – наоборот, что их надо проводить, с применением политтехнологий. Линия Коржакова потерпела поражение, и накануне второго тура выборов он был отправлен в отставку, как и выступивший тогда на его стороне глава ФСБ Михаил Барсуков.
Но если демократы первой волны не охотно шли на контакт с силовиками, то окрепшие к середине 90-х олигархи поняли, что силовые структуры могут быть эффективным инструментом в достижении их целей. Поначалу десятки тысяч экс-сотрудников разведки и контрразведки контролировали ларьки и магазины. Затем они стали мощным придатком в руках финансово-политических групп в борьбе за крупную собственность. В этом смысле между Игорем Сечиным и Романом Абрамовичем нет никакой разницы. Поскольку силовые ресурсы есть как у силовиков, так и у гражданских. А в назначении Путина на пост президента, вопреки его чекистскому происхождению, ключевую роль сыграли не силовики, а олигархи, близкие к "семье" первого президента РФ.
Основу политической системы России составляют, прежде всего, политэкономические группы во главе с ВВП, использующие силовиков как инструмент. А стабильность страны очень долго удерживалась за счет высоких цен на энергоносители, а необездвиживание экономики – за счет кредитов западных банков. Отсюда – зависимость рос экономики от внешней конъюнктуры и такая болезненная реакция на санкции Запада.
Другое дело, что аннексия Крыма и оккупация Донбасса актуализировали роль военных, вообще силовых структур в РФ. Но с учетом отсутсвия элиты и идеологии под пересмотр правил и границ поствоенного мира после 1945 года – эта задача нереализуема. Именно поэтому российские военные "шифруются" в тылу своего врага на Донбассе, а идея "Русского мира" оказалась пустым местом, прежде всего, для самого Кремля.
