⚠ Тільки зареєстровані користувачі бачать весь контент та не бачать рекламу.
Израильский журналист рассказал, как его вербовал КГБ
Военный обозреватель "Едиот ахронот" и Ynet Рон Бен-Ишай, лауреат Государственной премии Израиля за 2018 год, открывает малоизвестную страницу своей биографии
Рон Бен-Ишай, "Едиот ахронот" |Опубликовано: 05.05.18 , 09:56
Рон Бен-Ишай с Владимиром Хуйлом в 1990-е годы в Ленинграде. Фото: Давид Рубингер
Рон Бен-Ишай с Владимиром Хуйлом в 1990-е годы в Ленинграде. Фото: Давид Рубингер
Эта история началась в годы холодной войны. В ней фигурируют советский шпион под видом журналиста ТАСС, КГБ, ШАБАК и ФБР. Скажу сразу: "журналист ТАСС" пытался завербовать меня для работы на советскую разведку. А в итоге сам стал объектом вербовки.
1978, октябрь
- Простите, можно воспользоваться вашим телефоном?
Я обернулся. Тяжелый русский акцент как-то не вязался с элегантной одеждой и манерами незнакомца. Он представился:
- Борис Иванов, ТАСС.
Любой западный журналист знал: ТАСС - только прикрытие. ТАСС означало КГБ, АПН - ГРУ. Обычно это были грубоватые мужики, интересовавшиеся происходящим в Пентагоне и Госдепартаменте, работавшие с сенаторами, конгрессменами, чиновниками, лоббистами. Нами, израильтянами, они не занимались. Поэтому я удивился - и уступил Иванову свою журналистскую ячейку с телефоном в Госдепартаменте. Хоть и сообразил, что он просто хотел улизнуть от прослушки ФБР.
Рон Бен-Ишай в годы работы командиром армейской радиостанции "Галей-ЦАХАЛ", 1982 год. Фото: Шауль Голан
Рон Бен-Ишай в годы работы командиром армейской радиостанции "Галей-ЦАХАЛ", 1982 год. Фото: Шауль Голан
Но еще больше я удивился, когда Иванов пригласил меня на чашку кофе в соседнем кафе. Любопытство одержало верх, и я принял приглашение.
Иванов рассказал, что приехал в Вашингтон с женой два месяца назад. Жена Таня трудится в советском посольстве, "семейной жизни никакой". Я было тоже пустился в рассказы о своих близких в Америке, но Иванов уже принялся выспрашивать о израильско-египетских переговорах в Кэмп-Дэвиде.
Анвар Садат, Джимми Картер и Менахем Бегин во время подписания Кемп-Дэвидских соглашений. Фото: shutterstock
Анвар Садат, Джимми Картер и Менахем Бегин во время подписания Кемп-Дэвидских соглашений. Фото: shutterstock
27 сентября 1978 года Бегин и Садат подписали рамочное соглашение. Арабы и СССР объявили Египет врагом и страстно желали узнать, что происходит на переговорах. Признаюсь: то, что журналист-разведчик из сверхдержавы "приклеился" ко мне в поисках информации, льстила.
Через неделю-две Иванов позвонил опять. "Хочу пригласить вас пообедать. Как вы относитесь к восточной кухне?".
Ресторан оказался неприглядным, еда - ужасно острой, Иванов сам поперхнулся жгучим чили. Он пил пиво стаканами, пытаясь убедить меня, что это единственный способ получить хоть какое-то удовольствие от еды. Потом он вдруг заговорил о формулировавшихся тогда статьях мирного договора, убеждал, что не понимает ничего в военных аспектах, о которых читает в "Вашингтон пост", просил разъяснить. Я пересказал ему, что пишут в "Едиот ахронот". К моему удивлению, он был удовлетворен.
Но позднее он оставил позу неосведомленности и стал задавать вопросы целенаправленно. Ему хотелось узнать подробности грядущего размежевания войск. Поняв, что спиртное начинает затуманивать мозг, я откланялся.
Рон Бен-Ишай в годы подписания Кэмп-Дэвидских соглашений. Фото: Давид Рубингер
Рон Бен-Ишай в годы подписания Кэмп-Дэвидских соглашений. Фото: Давид Рубингер
Позже мы встречались на ежедневных инструктажах в Госдепартаменте. Его интересовала лоббистская деятельность ЭЙПАК и посольства Израиля в конгрессе с целью добиться свободного выезда евреев из СССР. Я прятался за общеизвестными вещами.
Через месяц Борис пригласил нас с женой на ужин к себе домой. Вечер в маленькой квартире Ивановых в одном из пригородов среднего класса
столицы США получился неожиданно приятным. Там жили многие сотрудники советского посольства среднего и младшего состава. На столе стояли водка и черная икра, соленая рыба, колбаса и порезанный колечками лук, серый русский хлеб и соленья. Главным блюдом был борщ, ни вкусом ни цветом не напоминавший густой борщ со свежей сметаной моей бабушки. Зато ледяной, хорошего качества водки было предостаточно. Я вспоминал те многочисленные русские песни, которые пел вокруг костра в молодежном движении, вспоминал Гоголя и Достоевского и даже пытался изображать русский акцент.
Борис вышел и вернулся назад с бутылкой водки и пластинкой хора Александрова, протянул мне и сказал, что это только для друзей. Я колебался, но обижать хозяина не стал. Как ни странно, Иванов, вопреки прежним встречам, даже не пытался выудить информацию. Однако вскоре он попросил о встрече с ведущим деятелем ЭЙПАК Дагом Блюмфельдом, инструктировавшим конгрессменов в вопросе выезда евреев.
Я знал, что ФБР следит за представителями Восточного блока, и опасался, что американцы будут рассматривать меня как поставщика информации советской разведке. Я обратился к А., координатору контактов Мосада и ЦРУ-ФБР. "Похоже, ваши опасения не напрасны, - заключил он. - Когда Иванов опять попросит о встрече, спросите Дага Блюмфельда, интересно ли ему. Объясните, о чем речь. Если он заинтересуется, знакомьте. А я поработаю с коллегами-американцами".