Картинка из года ушедшего: в здании Высшей школы экономики проходит «круглый стол», пожалуй, самого влиятельного общественного совета по развитию образовательной отрасли, известного под названием РОСРО. Тема дебатов – «Как перестать врать при итоговой аттестации?». Зал битком набит прессой, знаменитостями в области школьной экономики, социологами. Слово берет руководитель Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки Виктор Болотов. И с ходу ошарашивает публику: «Порядка 20% школьников пишут ЕГЭ на «двойки». Цифра и так неслабая, но и она всего лишь министерская полуправда. Сидевший рядом со мной глава комитета образования администрации Новгородской области Владимир Аверкин возмущенно выдохнул: «Это лишь часть истины. В ходе ЕГЭ проверяют выпускников. А что показали бы остальные дети, покидающие школу сразу после девятого класса? А это добрая половина школьного народа. Эти несчастные (вдумайтесь, по меньшей мере, каждый второй учащийся!) не тянут необъятную школьную программу, в связи с этим терпят оскорбления со стороны учителей и более успешных одноклассников, ловчат, лгут, пытаются приноровиться. Девять лет приписок и взаимного обмана и – бегом из школы, только их и видели. Кто в ПТУ, кто на работу…» Аверкин выудил из кармана шариковую ручку и на моем пресс-релизе произвел несложное арифметическое действие: 20 + 50 = 70. То есть на самом деле вовсе не для 20% (по г-ну Болотову), а для всех 70 время, проведенное в школе, – пустая отсидка, почти ничего не дающая ни уму, ни сердцу. Но и такая, сама по себе впечатляющая цифра, по опыту практиков, все-таки занижена – не надо забывать о склонности организаторов ЕГЭ к «гуманному округлению» тестовых баллов в интересах детей и ради «сохранения стабильности». Отдадим должное министерству: оно совершает свой благородный подлог (то есть набавляет абитуриентам баллы) честно, не таясь. Но кому от этого легче!
...«Мы привыкли учить и оценивать узкопредметно, – говорит «РК» руководитель Центра оценки качества образования Российской академии образования Галина Ковалева. – А тут детям приходилось работать на стыке наук, строить модель проблемы, объяснять причины сбоев техники и принимать свое решение. Увы, отечественная традиция преподавания настроена ровно «в другую сторону»: на тотальный контроль и точное воспроизведение азов. Все это ставит нас в крайне невыгодную позицию по отношению к другим державам». Но, может быть, PISA пользуется не совсем корректными и совершенными критериями? Мыслимо ли по единой шкале оценить столь разные системы – японскую, испанскую, российскую? «Наоборот! – убеждает меня Галина Ковалева. – Наш стереотип о «лучшей в мире школе» обязан отсутствию каких-либо научных индикаторов качества знаний. С тех пор, как ушел в околоземное пространство первый спутник, наука о педагогических измерениях шагнула далеко вперед. Нынче в ходу у экзаменаторов свободные ответы, комплексные задания с фрагментами из разных по стилистике и жанру текстов, иногда намеренно провокационных, рассчитанных на «сообразиловку». Выявлено шесть уровней научной грамотности, принятых официально международным сообществом. К примеру, самый сложный предполагает умение работать с противоречивой информацией, применять открытия разных наук, различать эмоциональные нюансы и оттенки в тестовых вопросах: скажем, «резко увеличилась преступность» или просто «увеличилась» – есть разница? Ее-то и надо уловить, расслышать, читая вопрос теста».
Школа бесперебойно поставляет вузам абитуриентов, другой задачи ей никто не сформулировал. Наша легендарная образовательная фабрика работает не на производство, а на воспроизводство лишь самой себя. Она знает точные ответы на многие вопросы, кроме одного: что делать с ней самой, такой огромной и такой ненужной большинству наших детей
