Re: неординарные рассказы и поучительные истории.
История про полное отсутствие прирожденной стыдливости
Поехали как-то мы с моим первым мужем на его историческую Родину - в одно из сёл Харьковского района.
У мужа-то две исторических Родины было. Одна - по матушке, другая - по отцу. Деревенский до мозга кости - хотя родился и жил в историческом центре Харькова. В прошлый раз, в той моей байке про деревенскую свадьбу его племяша - вы все, конечно, ее помните - речь шла об отцовой Родине, Ново-Водолажский район. А сегодня настало время поведать Вам про материнскую Родину.
Поначалу ничего интересного там не произошло. Мать его - свекровка моя - на то время давно уже лежала на местном кладбище. Оставался ещё отец - старший прапор в отставке, сильно пьющий и обиженный на Великую Страну. Разговоры с ним всегда вызывали у меня смутно-брезгливое чувство, которое нужно еще помножить на мой тогдашний юношеский максимализм, а после того, как однажды он залпом выпил мою туалетную воду, на которую ушло ровно пол-зарплаты - я вообще не могла больше уважать его. Видеть тоже, но приходилось иногда ездить к нему в гости. Денег он так и не отдал и новую туалетную воду не купил, хотя получал военную пенсию и мог бы себе это позволить.
По соседству жила семья Вторников. Это были очень пожилые родители и их младшая дочь Аня - поздний и потому балованный ребенок. На тот момент ей было лет 16 и было уже года два, как ей разрешили привести в дом мужика и жить с ним.
Собственно, мужиком его трудно было назвать. Это был парень года на два-три старше своей "жены", родом из неблагополучной семьи, никогда не выходящий из запоя несмотря на свой юный еще возраст. Назову его Сеней. Происхождение, история жизни и даже внешний вид Сени не давали возможности усомниться в том, что уровень интеллектуального развития его был довольно низок.
Наслушавшись за день грустных и полных безысходности рассказов свёкра о том, как его кинул "Сбербанк" в 1991 году и тихо страдая на пару от осознания того обстоятельства, что в деревенском его доме нет комнаты, где мы могли бы закрыться вдвоем и, не теряя времени, в очередной раз отдаться друг другу (мы расписались меньше месяца назад и было нам 19 и 20 лет соответственно), мы наконец дотянули до вечера.
Папа, устав от трудов праведных, то есть от самогона и тоски за своей сберегательной книжкой, на которой "сгорели" все его сбережения, пошел на покой. Мы же слушали звуки и запахи его сна и, лежа вдвоем на соседней пружинной кровати никак не могли уснуть. Мужа в ту ночь покусала какая-то мошка. Он был аллергиком и на утро у него сильно распух нос. О сексе с той ночи мы с ним забыли дней на десять...
За окном уже вовсю царила бархатная июльская ночь, полная таинственных храпов, вздохов и шорохов, когда кто-то стукнул в окошко, под которым мы лежали. Я от страха подскочила на кровати как резиновый мячик, но, оказалось, это пришли соседи - Аня Вторник и ее сожитель-пьяница Сеня. Пришли они для того, чтобы пригласить нас искупаться на ставкЕ и заодно закинуть предложение как-нибудь заняться сексом вчетвером на сеновале Аниных родителей.
Сказано - сделано и через 15 минут мы уже были на пологом берегу. Муж тут же разделся и нырнул в мутную воду, сверкнув в темноте своими длинными и широкими семейными трусами праведника. Не до купания было мне - ведь я не взяла из города купальник. Аня тоже почему-то не купалась. Вдвоем с ней мы примостились попами на теплую кочку.
И тут у меня отвисла от удивления челюсть. Сеня, стоя прямо перед нами так, что его "достоинство" находилось на уровне наших глаз, немного подумав и погладив себя по бокам, решительно заявил на чистейшем суржике:
- Та йоб твою матір, вода як парне молоко... Шо я - не пацан, х*й не вырос?! На х*я мне трусы?! Буду голым купаться, - с этими словами он резким движением сдёрнул с себя шорты вместе с трусами. Его уд при этом пружинисто подпрыгнул, чуть не двинув меня по лицу.
Не дав мне опомниться, он с разбегу нырнул в волны ставка, которые нагнал своим купанием мой муж. Вскоре мы видели только белеющую в темноте как семафор его попу...
Пока парни наслаждались теплой водой, а мы любовались звездным небом, к ставку подошла парочка пенсионеров - муж и жена. Ничуть не стесняясь нас, они полностью разделись, достали из карманов мыло, мочалки и шампунь - и начали купаться, намыливая друг друга и натирая спины мочалками. Чистили зубы, громко отплевываясь в воду. Приезжать сюда с купальником в следующий раз мне что-то расхотелось.
Мужья наши наконец накупались. Первым вылез мой - и сразу ушел в прибрежные камыши отжать и выкрутить трусы. Сеня во всей своей красе подошел к нам вплотную и через наши головы громко переговаривался с колхозниками: - Здрасссьте, дядя Петя! Как вам водичка, тетя Мотя? Я тоже скупнувся... Будучи не в силах осмыслить происходящее, я машинально смотрела на его "сокровище", плавно покачивающееся перед моим носом...
Когда мы вернулись домой, то зачем-то еще сели посидеть на скамейке под забором у Вторников. Мы с Аней сидели рядышком, хлопцы стояли перед нами. В это время Сеня, глубокомысленно рассуждая вслух о пользе для женского здоровья секса вчетвером, запустил обе руки себе в шорты (футболки на нем не было изначально) и совершал там некие таинственные, но крайне выразительные пассы. - Вынь руки из штанов, - кислым голосом посоветовала ему Аня, на что Сеня резонно возразил на своем приятном суржике: - Тю, та шо, яйця не можна почухать?..
Аллергия моего мужа на сено стала благовидным предлогом для вежливого отказа от секса вчетвером на сеновале. Сеня был крайне недоволен и обижен, Аня - поменьше.
Через несколько лет Сени не стало. С Аней они так и не расписались и на момент смерти она уже выгнала его и жил он в заброшенной бывшей хате своих родителей. Крепко пил, жил впроголодь, топить было нечем - от этого и умер. Умер зимой, а обнаружили это по весне. Хоронили Анины родители - больше было некому, ибо Сенин отец давно умер в тюрьме, где он сидел за убийство жены, а обе сестры рано вышли замуж и уехали из родного села навсегда.
Аня сейчас живет в городе. Нашла городского жениха и родила ляльку. Из родителей у нее осталась только мать, бывшего моего свёкра нет уже лет десять...
(Все имена собственные изменены.)